Бетани Гриффин - Маска красной смерти

Эйприл поднимает голову, прислушиваясь. Эхо последних шагов исчезло. Она открывает дверь, и мы выглядываем в тоннель.

— Куда пойдем? — спрашивает она.

Я смотрю в одну сторону, потом в другую, подобно ребенку, который переходит дорогу в первый раз.

Вода циркулирует вокруг наших лодыжек, темная и холодная. Принц затопил тоннель, как и предсказывал Преподобный.

— Туда, — отвечаю я.

Мы начинает идти, быстро, против течения воды. Нам нужно выбраться отсюда.

— Помнишь, когда я сказала тебе, что Элиоту книги понравились больше девушек? Я не знала, что он умер под кайфом... — ее голос надрывается, она пытается подавить рыдание. — У него было место... он работал над одним секретным проектом.

Фабрика по производству масок... Кент, связанный со всем этим... воздушный шар.

— Я знаю, как нам выйти из города, — говорю я. — Следующий поворот направо и потом подниматься до улицы, насколько это возможно. — Мой голос звучит уверенно, но я сама абсолютно не уверена ни в одном из сказанного.

Вода спокойно течет вниз по коридору. Чтобы идти, нам приходится высоко поднимать ноги, и это утомляет. Я подозреваю, что этот проход еще не затоплен, потому что есть более низкие проходы, и вода течет туда.

Мы проходим один перпендикулярный проход, затем еще один. Вода крутится вокруг наших лодыжек. Мы можем продолжать идти в этом направлении. Это, по всей вероятности, безопасней, чем прокладывать себе путь через толпу на улицу.

— Почему Преподобный Мальконтент планирует отправить армию зараженных захватить город? — спрашиваю я.

— Им нужны каменные здания и бегущая вода. Ты не можешь обвинить их. Все же, если ты думаешь об этом, это все медленно катится в ад. Рушится. А вода, — она выплескивает ее на стену, чтобы доказать свою точку зрения, — на вкус, как болотная грязь. Может, они будут счастливы в своих домах в городе. Ведь никто другой не будет.

Вода ледяная, и я больше ничего не вижу.

— Элиот сильно расстроился, когда понял, что я исчезла? — спрашиваю я, пытаясь отвлечься от холода и ужаса

— Он был в бешенстве. Он думал, что тебя похитил кто-то из шпионов принца. Он бросил одного из тех стариков об стену и на книжный шкаф. — Она вздыхает. — Не чувствуй себя так ужасно. Если бы он был жив, ты единственная могла бы спасти его. Он видел тебя в толпе и начал спускаться по трапу. Это, возможно...

Ее слова сопровождаются всплеском воды позади нас. Не таким, будто вода бьет о стену, а чем-то большим. Кто-то идет за нами? Мы с Эйприл замираем, но я ничего не слышу, и теперь вода достигает наших коленей.

— Она не стекает вниз к проходам достаточно быстро. Думаешь, она еще будет подниматься? — спрашивает Эйприл.

— Давай будем продолжать двигаться, пока не найдем лестницу, — говорю я.

В проходе грохочет, и, когда мы поворачиваем за угол, видим стену темной воды, с ревом несущуюся к нам. Мое лицо ударяется о кирпичную стену, а маска издает звук, будто трещат кости. Кольцо Элиота соскальзывает на кончик моего пальца. Я отчаянно сжимаю руку в кулак, потому что не хочу потерять его.

Вода ударяется о наши тела, но течение сильнее. Вокруг моего тела закручивается водоворот, и я не могу представить, что меня утащит в темноту коридоров ниже.

— Аравия! — Эйприл указывает на лестницу. Я дико барахтаюсь, и, когда мои руки касаются металла, я крепко хватаюсь за звено и держусь, даже когда вода снова толкает меня об стену.

Эйприл быстро лезет. Я в нескольких перекладинах под ней.

— Давай же, Аравия, — командует она.

Но я не могу. Я замерзла, и что-то дергает меня за лодыжку. Что-то выползает из темноты, огибает угол и плывет в воде рядом со мной.

Мимо проплывает тело. Может, оно прикоснулось ко мне. Может, это именно то, что я почувствовала.

И тогда сверху слышится шум. Вниз смотрит лицо, окруженное ореолом полуденного солнца.

— Эй, там, вам нужно выбираться! — зовет высокий мужской голос.

Я удивленно смотрю вверх.

Большие металлические болты, которые удерживают лестницу на месте, должно быть, потерялись, и лестница издает ужасные скрипы, когда металл гнется. Я могу чувствовать, как она сгибается под моими ногами, даже когда тянусь к следующей перекладине.

Мы доберемся до вершины, только если одна из нас схватит мальчишку за руку. Но он болен. И мы обе знаем, что никогда не нужно прикасаться к тому, кто заражен. Из ран на его руке сочится гной и капает в воду. Я могу видеть ужас на лице Эйприл, отвращение, граничащее с паникой.

У нее нет маски, которая защитила бы ее, и он точно часть армии ее отца. Он один из врагов.

Я не хочу вместо нее брать его за руку.

Левая часть лестницы отрывается от стены с громким скрежетом.

Закрыв глаза, я тянусь через Эйприл. Теперь лестница двигается, трясясь от течения, но мальчишка держит обе моих руки. Что-то царапает мое плечо. Это может быть металл лестницы, пронзивший меня, когда та отрывалась от стены. Или, может быть, крокодил, готовый растерзать меня.

Эйприл обвивает руки вокруг моего туловища.

Этот мальчик — наша единственная надежда. Мы такие тяжелые в наших мокрых юбках, что можем потянуть его за нами...

Но он на удивление силен. Он вытягивает меня на улицу, и я отпускаю его руки, хватаясь за цемент вокруг дыры, ведущей в тоннель. Я на тротуаре, и Эйприл рядом со мной. Труп достаточно близко, так что если я протяну руку, то смогу к нему прикоснуться. Мужское тело с кровью на щеках.

Я оборачиваюсь, чтобы предупредить Эйприл не смотреть прямо на это. Вид ее без маски, окруженной трупами, вызывает у меня слезы. Как это могло случиться с нами?

Эйприл хватает меня за плечи, и я почти кричу от боли. — О, Боже, ты вся в крови. Будет шрам, — хныкает она. — Ты никогда больше не сможешь снова надеть платье с открытой спиной.

Внезапно мы слышим крик из здания. Я вскакиваю на ноги и тяну руку к Эйприл.

— Спасибо, — говорю я мальчику. У него нежное, милое лицо, и он молод. Я осознаю, что он — тот мальчик из подземелий. — Ты спас наши жизни.

Он смотрит на мою маску. Я подношу к ней руку. Основная часть не повреждена, но я чувствую трещину изнутри.

— Я не знал, — говорит он, глядя на свои руки. Он думал, что мы больные, такие же, как он. — Ты ранена, — говорит он. Раны под его глазами разрываются, и по его лицу беспрепятственно течет гной. Эйприл издает звук.

— Мне жаль, — говорит он. — Мы не прикрываем раны, потому что от ткани они зудят.

— Значит, ты не умираешь? — спрашивает у него Эйприл. — Ты один из счастливчиков... — протягивает она. Кто знает, кто счастливей — те, кто жив, или те, кто быстро умирает? Мы с Эйприл прислоняемся друг к другу. Мое плечо вспыхивает от боли.

— Я был таким, когда мне было девять, — отвечает он. — В прошлом году стало хуже.