Александр Шлёнский - Рыбалка в Пронькино (СИ)

— When I return control back to admiral's soul you can ask your boss to check it for you. NDRC should have access to my files.

— What if you lie to me?

— Then why did not I shoot you when I could? Why didn't I jump back to my body and let the Chimeras eat you alive right here in the God blessed state of California? Sarge, you're a handsome white man and a good marine but thinking is definitely not your strongest skill. Even the Chimera noticed that and showed you a bird! Ok, sarge. I am returning this white body to its legit owner.

— And going back to Russia? — растерянно спросил сержант.

— No, not that far. I am still staying in this white body for a while… Yeah, right… I have the admiral's dick to run!

В это время в вентиляционное отверстие поскреблось, а затем осторожно высунулось хорошо знакомое щупальце-переговорщик.

— If you don't mind, can I ask you something? — продребезжало щупальце, дотянувшись до стеклянной дверцы.

— Капрал, ты посмотри какие они вдруг стали манерные! — обратился профессор по-русски к адмиралу, позабыв, что Дуэйн только что вернул адмиральское тело хозяину и уполз в своё убежище. — Минуту назад эти милые зверюшки были готовы сожрать нас живьём! А сейчас они проявляют отменный такт.

— Проявление такта необходимо для того чтобы не причинять другим неудобства. — ответила химера также по-русски. — Сожрать живьём — это секундное дело. Оно не может причинить неудобства в виду своей краткости. Гораздо хуже оказаться нежеланным собеседником и испортить человеку целый вечер. Чтобы этого избежать, воспитанные люди всегда проявляют такт.

— И химеры тоже? — удивился профессор.

— Химеры — в первую очередь! — ответила химера. — Мы никогда не навязывались людям с разговорами. Сегодняшний случай — исключительный. Более того, ещё ни одна химера не съела живого человека. Мы никого не убиваем и питаемся исключительно трупами. А вот вы в течение всей своей истории убивали всех подряд, особенно себе подобных, и в основном для развлечения.

— Из чего вы сделали подобный вывод? — спросил профессор.

— Ну хотя бы из того что в первую мировую войну вы убили десять миллионов человек, во вторую — тридцать два миллиона. А скольких из них вы потом съели? Почти никого! То есть, убивали не для утилизации, а исключительно для развлечения.

— Уважаемая химера, у людей имеется великое множество гораздо более веских причин для того чтобы убивать себе подобных. — не согласился профессор. — Развлечение — это отнюдь не самая главная причина.

— Это смотря как понимать сам процесс развлечения. — парировала химера. — Мы считаем, что любое занятие, мотивированное противоречивыми интересами и приводящее к противоречивым результатам, является не чем иным как развлечением. Поступки, продиктованные эмоциями, всегда противоречивы. Вы, люди, будучи существами эмоциональными, являетесь существами противоречивыми. Поэтому вы ничего не умеете делать по существу и всю жизнь только развлекаетесь, даже на пороге смерти.

— А кто такие эти глайдеры, которым я, кажется, обязана жизнью? — заинтересованно спросила Шрути.

— Professor, you rat! Get out of town! — раздалось из адмиральской ширинки. — You taught your daughter Russian, didn't you!

— I can't speak this language but somehow I can understand it pretty well! — удивлённо заметил адмирал Шерман, ничего не знавший о взаимоотношениях его собственной души с русским языком.

— Глайдеры — это не «кто» и не «что». Глайдеры — это повелители времени. Они способны делать с физическим временем невероятные вещи. — химера изобразила какой-то сложный изощрённый финт десятком щупальцец чтобы наглядно показать, что глайдеры способны сделать со временем.

Сержант внимательно посмотрел на химеру, положив правую руку себе на грудь, так чтобы в случае нужды можно было моментально выхватить Глок из подплечной кобуры.

— Dont worry, I am not gonna hurt you. — химера аккуратно уложила щупальца на место. — Can you tell me what you can easily do with time in a computer game but cannot do in real life?

— Well… you can suspend your game at any moment, save it and then return to that particular time point and state of the world any time later. — ответил сержант, не убирая руку далеко от кобуры. — But you can't do it in real life.

— Да… В реальной жизни время необратимо. — сказал профессор.

— А вы никогда не задумывались, что делает время необратимым? — спросила химера.

— Необратимым его делает неумение и нежелание людей избежать повторения одних и тех же ошибок. — ответил профессор Гупта. — Как говорит пословица, «что имеем не храним, потерявши плачем». А мой научный руководитель в аспирантуре постоянно говорил о том, что войти в одну и ту же реку можно только однажды, но зато наступать на одни и те же грабли можно сколько угодно.

— Как у вас в Индии всё сложно… — уважительно произнесла химера.

— Это не в Индии, это в России. — задумчиво ответил профессор, зачем-то глянув на стоящую под столом пустую бутылку из-под водки. — В Индии-то как раз всё очень просто. В Индии время не линейно, а циклично. И оно будет циклично до тех пор пока не освободишься от Кармы. А необратимость наступает только после освобождения от Кармы, в Нирване…

— А вот блаженный Августин считал, что время делает необратимым человеческая память, хотя самого слова «память» он при этом не употреблял. Необратимость физического времени заключается в том, что в физическом мире невозможны процессы, полностью обратные только что произошедшим, поэтому физическая система не может прийти в точности в своё прошлое состояние, в котором она находилась до начала этого процесса. Но кого бы заботило это обстоятельство, не будь в человеческой душе тоски по утерянному раю! Поэтому необратимым делает время не физика, а пристрастная человеческая память, которую легче всего охарактеризовать желанием «разбить вазу обратно», чтобы сделать её снова целой.

— Позвольте с вами не согласиться, уважаемая химера. — почтенный гуру Аджитаб Гупта неожиданно вспомнил, что он не только сильно обрусевший индиец, но и учёный. — Я, конечно, понимаю, что если бы время не приносило человеку невосполнимых утрат, то и вопрос о необратимости времени никогда бы не поднимался. Но ведь помимо этого существует статистическая, электродинамическая и космологическая стрела времени, которые так же поднимают вопрос о его необратимости. Это сугубо фундаментальные понятия, к которым человеческая пристрастность никакого отношения не имеет.

— Вы так считаете? — скептически усмехнулась химера. — А почему тогда учёные и в физике и в космологии пытаются понять, как выглядят физические законы по краям этих асимметричных трендов? Что их толкает искать ответ на этот вопрос и пытаться писать формулы для вырожденных случаев если не пристрастность?

— Чисто академическое любопытство, я полагаю. — ответил адмирал Шерман, который благодаря некоторым усилиям, приложенным Дуэйном, внезапно обнаружил в себе способность изъясняться по-русски.

Шрути, встав на цыпочки и слегка нагнув к себе голову сержанта, шопотом переводила ему на ушко содержание беседы.