Александр Шлёнский - Рыбалка в Пронькино (СИ)

Далеко от селения, на небольшом холме Марк Септимий обнаружил полуразрушенный и заброшенный храм. Храм этот не имел ни жертвенника, ни хлева, в котором содержались жертвенные животные. Вероятно, варвары совершали жертвоприношения не в храме, а где-то ещё. Вершина нелепой облупившейся крыши варварского храма в форме луковицы была непонятно с какой целью увенчана покосившимся орудием позорной казни — крестом для распятия преступников. Ум варваров трудно понять, и порой весьма сомнительно, обладают ли они таковым вообще, если у них в обычае казнить воров и разбойников на крыше храма вместо того чтобы совершать нормальные жертвоприношения как цивилизованные люди.

В заброшенном храме обнаружилась немалая библиотека. Книги были не из кожи и не из папируса. Они, очевидно, не были написаны руками писцов, а каким-то образом оттиснуты неизвестной машиной на гладких переплетённых листах из материала, имевшего, вероятнее всего, древесное происхождение. Было весьма удивительно, каким образом варвары, не умеющие построить приличной дороги, смогли создать такой необычный и сложный механизм.

Вероятно, варвары умели создавать такие машины до того как их посетила в недавшем прошлом страшная эпидемия наподобие Афинской чумы, о которой оставили воспоминания Фукидид и Аристофан. Из того что Марк Септимий успел узнать о своём новом окружении, было очевидно, что неизвестная болезнь истребила львиную долю населения варваров, а те что выжили, доживают свои дни в беспробудной дикости.

Впрочем, и в лучшие времена эти варвары не отличались умом, судя по тому что они не пожалели ни времени ни денег на книгопечатание вместо того чтобы набрать рабов, завести себе каменоломни и построить приличные дороги.

Большая часть книг была безнадёжно испорчена тлением и мелкими животными. Уцелевшие фолианты были написаны буквами неизвестного языка, немного похожего на греческое письмо. Тем не менее, Марк Септимий продолжал обшаривать библиотеку, и его настойчивость была наконец вознаграждена. Изловчившись, он выдвинул когтистой лапой какой-то ящик и обнаружил в нём книгу, написанную на его родном языке. Книга называлась Biblia Vulgata. По счастью, это издание библии было снабжено многочисленными и пространными комментариями разных периодов, также на латыни, достаточными для того чтобы человек, владеющий языком древних римлян, составил себе представление о том, что пережило человечество за две с лишним тысячи лет, прошедших от рождества Христова — события, которое совершенно никого не взволновало в те времена когда оно произошло.

Кое-как перелистывая неподатливые страницы и с немалым трудом продираясь через дурную литургическую латынь, бывший командир римского манипула Марк Септимий, а ныне учёный кот по кличке Котовский, знакомился с католической версией христианской истории. По мере чтения его ощущение заката человеческой истории, и того что он живёт в последние времена, всё более усиливалось.

Как же должны были духовно измельчать римляне, чтобы просрать республиканское правление и подчиниться кучке олигархов во главе с ничтожествами, называющими себя императорами! Чтобы под конец добровольно отречься от богов Олимпа и обратиться к богу иудеев, побеждённых римским оружием! Как они могли так поглупеть, чтобы поверить в то, что у этого бессильного иудейского бога, который не смог защитить своих верующих от истребления и порабощения, и своего храма от разрушения, родился сын в образе человека, и уверовать ещё и в этого надувалу и жулика, якобы умевшему воскрешать мёртвых и маршировать по воде как легионер по Аппиевой дороге? Интересно, как бы он воскресил декуриона Тита Канниция, которого огромный кимвр разрубил пополам своим двухлезвенным топором за миг до того как Септимий акуратно вонзил ему спату в адамово яблоко? Упадок здравого смысла влечёт за собой упадок веры, упадок духа и упадок морали… Немудрено что Рим в конце концов пал под натиском варваров.

Ещё во время Югуртинской войны до Септимия доходили слухи о том что Югурта, подкупив в очередной раз римскую знать, заявил во всеуслышание, уезжая из Рима: «о продажный город, он вскоре погибнет, как только найдет покупателя». Уже тогда Марк Септимий понял, что если Рим когда-нибудь падёт, то виновны в этом будут отнюдь не солдаты, но продажные развращённые политики.

Страшны не внешние враги, а свой собственный нобилитет и рвущиеся к власти выскочки, потеря государственными мужами морали, чести и гражданской ответственности. С такой прогнившей элитой государство становится беззащитным. Страшны велеречивые и амбициозные негодяи, столь же бесчестные сколь и небесталанные, которые сметают всех на своём пути в борьбе за власть. Такие как Луций Сулла, которого Септимий знавал лично в его бытность квестором у Гая Мария.

Марий послал Суллу в Мавретанию вести переговоры с царём Бокхом. Последний долго размышлял, выдать ли ему Суллу Югурте или наоборот. Но Сулле благодаря своему краснобайству удалось уломать тестя Югурты выдать ему своего зятя, чтобы сохранить трон. С этого момента Сулле, что называется, попёрло. Сулла, выжал из истории с пленением Югурты максимум популярности для себя, облегчив свою дальнейшую карьеру. Став впоследствие диктатором, он никогда не понимал скрытого сарказма, с которым его именовали Суллой Счастливым.

Когда Марк Септимий прочитал в одном из комментариев к Вульгате о временах проскрипций, о том как Сулла и его приспешники при одобрении и содействии всех римских граждан, не гнушаясь и помощью рабов, убили и ограбили представителей знатнейших римских семей, его от омерзения дважды вырвало мясом пойманной полчаса назад и с аппетитом съеденной крысы.

Как и предполагал Марк Септимий, Сулла так и не простил Марию, что тот вольно или невольно помог ему выдвинуться и сделать первоначальную карьеру на пленении Югурты, а также путём женитьбы на племяннице того же Мария. Узнав трагический финал противостояния Суллы и Мария через две с лишним тысячи лет, Марк Септимий окончательно утвердился во мнении что делать добрые дела можно только людям неблагодарным и неумным, не умеющим в должной мере оценить чужую помощь, и поэтому не живущим в состоянии перманентного стыда от сознания того что к процветанию их привели не их собственные заслуги. А это значит, что у них никогда не появится желание отомстить за это невольное унижение своим благодетелям.

Такие люди как Сулла с бесчестной звериной душой целенаправленно разрушают общественную мораль, чтобы заставить граждан пресмыкаться перед собой, усматривая в этом главнейший залог своего величия. Они не понимают, что трусливая и жадная толпа, подобострастно преклоняющаяся перед диктатором, а позднее перед императором и его бессильным иудейским богом вкупе с его злосчастным сыном, распятом на римском кресте, не сможет защитить их от варварских набегов.