Майк Резник - Доктор и стрелок

— Да, согласен, — ответил Эдисон. — Неудобно получится, если мы решим, будто прототип не сработал, а на деле окажется, что ему просто не хватило заряда.

Пока Бантлайн подсоединял провод к новой батарее, Эдисон отнес фонарь ко входу в шахту.

— Что должно произойти? — спросил Холидей. — Ты и так уже обратил завал в пыль.

— Я нацелил устройство на боковую стену тоннеля, — ответил Эдисон. — Если получится проделать в ней не дырочку, а дыру, то создадим полноразмерную модель.

— Готово, — объявил Бантлайн.

— Отлично. Вряд ли устройство сильно нагреется, но я все же оберну руки тряпками.

— И то верно, — заметил Бантлайн и полез в вагон за ветошью, которую потом бросил Эдисону.

— Ну вот, — произнес тот, — посмотрим, на что способна эта машинка.

Он щелкнул выключателем на стенке фонаря…

Очнулся Холидей уже на земле. Нед Бантлайн бил его по щекам.

— Какого черта? — пробормотал дантист, пытаясь собрать глаза в кучу.

— Устройство сработало, — сказал Эдисон. Он, весь в пыли, сидел чуть поодаль, скрестив ноги. — К несчастью, однако, его нельзя использовать.

Холидей быстро-быстро поморгал и попытался вспомнить, что произошло.

— А почему мы на земле валяемся?

— Звуковая волна была направлена на шахту. Там она причинила наибольший ущерб… правда, при этом еще и разошлась во все стороны. Мы, впрочем, — глянул на фургон Эдисон, — не единственные жертвы удара. Лошадей тоже оглушило, они минут пять как очнулись. — Изобретатель показал на часы. — Мы потеряли сознание на двадцать минут.

— А я ведь даже ничего не услышал, — признался Холидей.

— Я и говорил, что мы ничего не услышим.

— То есть твой фонарь применить не получится? Никак?

— Он слишком опасен. Не забывай: это только миниатюрная версия прибора. Черт возьми, полноразмерная вырубит всех людей и животных в радиусе полумили.

— То есть в нашем распоряжении три вида оружия.

— Три прототипа, — напомнил Эдисон. — Мощнее их в целом мире пока ничего нет, и принципы, согласно которым они действуют, Римскому Носу неизвестны. Впрочем, пока не испробуем их на станции, непонятно — сработают они против магии или нет.

— Может, мы вообще не с той стороны подошли к вопросу? — вслух подумал Холидей.

— То есть?

— Может, стоит опробовать прототипы на самом Римском Носе?

Эдисон покачал головой.

— Не сработает.

— Почему же?

— Во-первых, мы не знаем, где его искать. Он ведь мог наложить заклятье на станцию с расстояния в сотни миль. Во-вторых, будь Нос легкой добычей, Джеронимо не попросил бы об услуге. В-третьих, надо думать, что шаман шайенов защищен не хуже той станции, раз он сам — источник ее защиты.

— Ну да, верно, — согласился Холидей. — Считай, что я ничего не предлагал…

— Завтра утром поездом возвращаемся в Линкольн, — сказал Эдисон. — Будет лучше, если Кид о наших планах ничего не узнает. Даже если он не займет противную сторону, со станцией и так будет непросто разобраться.

«Да уж, если Кид объявится, стрелять в него будет бесполезно, — подумал Холидей. Достал из кармана фляжку и сделал из нее большой глоток. — Впрочем, не так уж все и плохо: сумеем разрушить станцию — сумеем и малыша Билли одолеть».

Он вдруг непонятно как почувствовал, что Римский Нос читает его мысли…

…и злорадно смеется.

Обратная дорога в Нью-Мексико выдалась скучной. Холидей напился и заснул, а Эдисон и Бантлайн просматривали заметки, решали, какие устройства и в каком порядке опробовать в действии, планировали атаку на станцию. Договорились не выгружаться сразу на вокзале, а вместо этого отправиться в Линкольн, там заселиться в отель, собрать оружие и наутро поехать в долину.

Когда поезд, скрежеща колесами, остановился на станции в Линкольне, Холидей проснулся, схватил чемодан и, договорившись с компаньонами о встрече, сошел на перрон. Там он сел в наемный экипаж, поехал в «Гранд Отель», где сразу же проследовал в свой номер, разложил вещи и — убедившись, что на подоконнике не сидит птица, которая вовсе не птица, — спустился в вестибюль.

— С возвращением, Док, — сказал портье. — Чем могу служить?

— Дама, с которой я прибыл, — ответил Холидей, — Шарлотта… забыл фамилию… Она еще у вас?

— Миссис Брэнсон?

— Да-да, Брэнсон, она самая.

— Да, сэр, она еще не освободила номер.

— Не знаете, она у себя?

— Думаю, что у себя.

— Отлично. Мне нужна компания, чтобы пообедать. Не напомните, в каком номере живет миссис Брэнсон?

— Правила запрещают выдавать такого рода сведения, — сказал портье. — Хотя… черт с ними, вы же с миссис Брэнсон друзья.

Вскоре Холидей уже стучался в дверь к Шарлотте.

— Боже мой, Док! — обрадовалась его приятельница. — Я уж думала, вы уехали. Кто-то даже сказал, что вы в Тумстоуне.

— Я там был и вот вернулся. Если нет планов, почту за честь угостить вас обедом.

— Я с радостью, — ответила Шарлотта. — Когда идем?

— Прямо сейчас, если вы голодны.

— Пока еще рановато… — сказав так, Шарлотта не сдержала улыбки, — …а значит, в ресторане не будет народу. Погодите немного, я прихвачу шляпку.

Через пару секунд она присоединилась к нему в коридоре.

— Ну, как у вас дела? — спросил Холидей.

— Замечательно, — ответила Шарлотта. — Хотя, должна признаться, в этом городишке жизнь далеко не бьет ключом.

— Сейчас она бурлит еще меньше, ведь Билли Кид смылся в Тумстоун.

— Вы его видели? — спросила Шарлотта.

— Видел, — кивнул Холидей, — и даже выпивал с ним, и ел с одной тарелки. Впрочем, ваша компания, — улыбнулся он, — мне больше по душе.

— Какой он? Все только и говорят, что о Билли Киде, но выдумки от правды отличить трудно.

— Малыш Билли Кид — это юнец лет двадцати. Наружности довольно привлекательной, особенно для того, кто убил человек двадцать, а то и больше. Я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь обращался с револьвером так ловко.

— Он при вас кого-нибудь застрелил? — спросила Шарлотта, когда они покинули отель и пошли по дощатому тротуару.

— Нет, — покачал головой Холидей, — но он устроил небольшое представление с демонстрацией скорости и меткости стрельбы.

Свет больно резал глаза, и Холидей постарался держаться тени — что было, в принципе, невозможно, поскольку ни один магазин не имел навеса. В отсутствие прохожих приходилось, впрочем, постоянно лавировать между стульями и скамьями, которые владельцы магазинов выставили у входов в лавки — не то для привлечения клиентов, не то для себя (чтобы сидеть на открытом воздухе, когда солнце пропечет их заведения изнутри).

— У вас очень насыщенная жизнь, — заметила Шарлотта.

— Я бы с легкостью променял насыщенность на здоровье, — ответил Холидей.