Майк Резник - Доктор и стрелок

— Джонни Ринго ты уже убил.

— Разок.

— Джон Уэсли Хардин в тюрьме.

— А что с пареньком, про которого столько разговоров? — спросил Холидей. — У него еще куча прозвищ.

— Нечего тебе с ним связываться, Док, — мрачно ответил Эрп.

— Сколько за него дают? — не пожелал уступить Холидей.

— Забудь. Он — это ты, только намного моложе и абсолютно здоровый.

— Черт тебя дери, Уайетт! — не выдержал Холидей.

Тяжело вздохнув, Эрп посмотрел в глаза старому другу.

— Десять тысяч.

— Десять тысяч, — впечатленный, повторил Холидей. — Выходит, слухи о нем — не такие уж и слухи.

— Кид убил не то пятнадцать, не то двадцать человек, — сказал Эрп. — Если бы он жил по другую сторону Миссисипи, его по малолетству даже на выборы не пустили бы. Забудь о нем, Док.

— Думаю, Кид хорош, раз стоит десять тысяч.

— Док, он запросто убил двух хороших людей — то есть хороших стрелков, — когда бежал из тюрьмы в Линкольне. Я их обоих помню, и знаешь что? Вряд ли ты сам управился бы с ними двумя одновременно.

— Раз уж ты так обо мне печешься, идем на охоту вместе. Куш поделим, — предложил Холидей.

Эрп покачал головой.

— Награду назначил губернатор Лью Уоллес.

— Ну, он себе может это позволить. «Бен-Гур» расходится как горячие пирожки.

— Бен кто?

— Да, да, да, — тяжело вздохнул Холидей, — из нас двоих я один интересуюсь литературой.

— Короче, — продолжал Эрп, — этого малыша Кида ищет половина чертовой Территории. И никто поймать не может.

— Награды за его голову мне хватит на два года в санатории.

— Ты же хотел запереться в нем на четыре.

— Предчувствую, что за время охоты я потрачу половину запаса здоровья, — ответил Холидей. — Едем же. Только не говори, что пять тысяч тебе ни к чему. По пути еще можем зацепить Олинджера и остальных, за кого дают награды.

— Я больше не законник, Док, — напомнил Эрп.

— А я им никогда и не был, — парировал Холидей. — Что с того?

— Еще как был, — возразил Эрп. — Верджил назначил тебя помощником по пути к коралю «О-Кей».

— Я думал, это было незаконно.

— Еще как законно!

— Ты уходишь от темы. Поехали со мной в Нью-Мексико.

— Я женатый человек, Док.

— И что?

— Джози запрещает мне искать неприятности на свою голову, — нехотя признался Эрп. — Мы планируем отправиться на Аляску и добывать там золото.

— Выйдешь на пару со мной против Кида и за десять секунд заработаешь больше, чем если будешь два года горбатиться на прииске, — пообещал Холидей. — Джози у тебя третья супруга, Уайетт, а ты и первых двух не слушал. Что изменилось?

— Все изменилось. Джози — другая.

— Джози — еврейка, — уточнил Холидей. — Происходит из древнего рода палачей — достаточно вспомнить, как иудеи поступил с Иисусом. Ей ли возражать против убийства Кида!

— А ну полегче, Док, — осадил его Эрп.

— По-твоему, жиды не убийцы?! Как-нибудь найди время прочесть Библию.

— Предупреждаю, Док…

— Чахоточному больному ты, значит, перечить можешь, а проклятой жидовке — нет? — возмутился Холидей.

— Ну все, — сказал Эрп, поднимаясь из-за столика. — С этой минуты мы больше не друзья.

— Ну вот, зачем я все это наговорил? — пробормотал Холидей, когда Эрп вышел из салуна. — Проклятье… Джози — единственная знакомая мне еврейка и она очень даже ничего, — он взял стакан и посмотрел в него на свет. — Когда-нибудь придется мне от тебя отказаться. Жаль, ты — единственное, что помогает скрасить невыносимую жизнь.

Он допил виски, покинул «Гринбэк» и по пути в гостиницу заглянул на станцию «Бант лайн». Купил билет на утренний рейс до Нью-Мексико, а заодно — свежий выпуск бульварного чтива, где главная история повествовала о Билли Киде.

Дилижанс «Бант лайн» остановился на границе Территории Нью-Мексико, и Холидей перебрался в обычный, запряженный лошадьми, экипаж. Ехать в нем оказалось жестче; внезапно налетели мухи и появилась вонь, да и риск нападения индейцев сделался куда серьезнее. Окружающий пейзаж стал бедней: тут и там изредка виднелись кактусы. Казалось, что здесь слишком сухо даже для змей и пауков; порой попадались выбеленные солнцем кости скотины. Холидей глядел в окно и гадал: зачем краснокожие так яростно отстаивают эти земли, а Соединенные Штаты — их добиваются?

Проехав двадцать миль в глубь Территории, остановились на станции — отдохнуть и напоить лошадей. Холидей выбрался из экипажа размять ноги… однако, заметив на станции бар, решил: черт с ней, с разминкой.

— Что пить будете? — спросил станционный смотритель, работающий одновременно и за бармена, и за билетера.

— Виски.

— Если желаете, могу приготовить чего-нибудь поинтереснее.

Холидей покачал головой.

— Что-то мне уже неинтересно.

— Как скажете, — пожал плечами смотритель. — Спорить с Доком Холидеем не собираюсь.

— Мы знакомы? — уставился на него дантист.

— Не имел чести встречать вас прежде.

— Тогда откуда…

— Пришла телеграмма, — ответил смотритель, достал бланк и прочел вслух: — «Следующим экипажем приедет Док Холидей. Оказать ему всякий почет и ни в коем разе не возмущать».

— Они там что, решили, будто я на завтрак убиваю по человеку? — вслух подумал Холидей и осушил стакан.

— Если скажете, что это неправда, я поверю, — пообещал смотритель. — Черт, я поверю, даже если вы скажете, что коровы летают, а свиньи ссут пивом.

Холидей не сдержал ухмылки.

— Давайте я просто скажу, что виски у вас дьявольски хорош, и попрошу налить еще.

— Это пожалуйста, за счет заведения, — сказал смотритель и заново наполнил стакан.

— Очень щедро с вашей стороны, — заметил Холидей. — Обязательно укажу вас в своем завещании.

— Гм, поговаривают, что вы бессмертный.

«Будь это правда, я бы посмеялся — особенно сейчас, когда в кармане хоть шаром покати», — подумал Холидей, однако вслух произнес:

— О, все люди смертны.

Станционный смотритель уперся руками в стойку и подался вперед.

— Скольких вы убили, Док?

— Одного или двух, — ответил Холидей.

— А говорят, что двадцать пять.

— Должно быть, один из этих проклятых братьев Маклори ожил, — насмешливо произнес Холидей. — Последний раз я слышал, что мой счет — двадцать шесть.

— Так вы убили двадцать шесть человек?

Холидей покачал головой.

— Не верьте всему, что слышите.

— Хорошо-хорошо, — опасливо ответил смотритель. Понял, что позволяет себе лишнего. — Пусть это будет ваш секрет.

— Мой и кучки писак, которые даже считать не умеют, — согласился дантист и вышел из бара.

Он поправил шляпу, чтобы палящее солнце не слепило глаз, и расстегнул пиджак. Жара стояла невыносимая даже для Нью-Мексико. Прямо как в Аризоне. Горячий ветер гнал по плоской земле песок и полынь. В тени под дилижансом устроилась змея и, видно, даже не думала оттуда выползать. Утолившие жажду кони истекали по2том.