Харитон Мамбурин - Рыцарь в клетке

— Прекрасно сказано, Ятагами-доно! — восхитился я, прикуривая и наблюдая, как оглядывающуюся Рейко утаскивают две незаметно подкравшиеся служанки в форменном кимоно дворцовых служителей, — Именно так и есть, непобедимый кузнечик. Как вы можете видеть сами, «Паладин» очень похож на закрытый латный доспех. Такую броню применяли во времена Рассвета Некромантов, стараясь сделать герметичной. Мертвые воины, бронированные подобным образом, были на редкость сложным противником…

Мой рассказ ушел чуть в сторону, описывая внешний вид ревентантов прошлого и их боевых возможностей. Это, кстати, того стоило — гады были настолько неубиваемы, что противник старался их утопить в болоте, завалить камнями или засыпать землей. Из-за успешности подобной тактики даже спустя три тысячелетия кто-нибудь нет-нет да откапывал немертвого воина, тут же возвращающегося к исполнению поставленной задачи. Кстати, именно из амальгамы, покрывавшей доспехи этих приспешников великих некромантов, и был в конечном итоге получен первый образец гладия, самого крепкого металлического сплава в мире.

Действительно, знаменитый на весь мир СЭД был совершенно непонятен приверженцу классики. Внешне «Паладин» выглядел как стройный и довольно длинноногий доспех, с непропорционально маленькой головой и руками до колен. На этом его описание можно было просто сворачивать, так как глаз ни за что не цеплялся. Не было характерных для СЭД-ов встроенных орудий, не было трубок теплоотвода, не были заметны сопла ускорителей. Про антенны связи, сенсорные «блинчики», нашлепки микрофонов для снятия звука со внешней среды тоже можно было молчать, только гладкие изгибы стальных форм, да непонятные утолщения на верхе торса — спереди и сзади. Короба ЭДАС-а тоже не было видно, что явно напрягало генерала, начавшего ходить вокруг одного из «Паладинов».

Я его более чем понимал. По сравнению с русским тяжелым «Шатуном» — сорокатонной махиной, несущей на себе с десяток единиц встроенного оружия, включая спаренную артиллерийскую установку, огнемет и два пушки калибра 130 мм, «Паладин» не просто не смотрелся.

Он казался насмешкой.

Четыре с половиной тонны!

— «Паладин» может бежать с максимальной скоростью в 84 километра в час, и прыгать на два-три десятка метров даже без применения ускорителей, — начал я с ухмылкой объяснять секрет непобедимости доспеха, — Его основное оружие, вы, Ятагами-доно, можете наблюдать стоящим прямо за самим корпусом — это аналог полуторного обоюдоострого меча под размеры СЭД-а. Попасть в набравшего скорость и маневрирующего «Паладина» из тяжелого вооружения, могущего пробить его броню, невозможно, — требуется попадание прямой наводкой из главного калибра линейного корабля тяжелого класса.

— Вы описали бронированного разведчика, которому зачем-то дали большой нож! — недовольно отрезал Цуцуми, — Я же вас просил описать, что есть ваш знаменитый английский «Паладин»!

— Это пятитонный неуязвимый кузнечик с мечом, выполненным из гладия! — злобно отрезал я, мусоля в губах сигарету и сверля взглядом вредного генерала, — Это даже не СЭД, это увеличенный железнодорожный доспех, с скелетной структурой, выполненной из чистого гладия, на которую навесили искусственную мышечную ткань на основе того же гладия, снабженную двенадцатью разнесенными по корпусу ЭДАС-ами высокой мощности! Затем всё это богатство закрыли серенитово-гладийной броней, получая в итоге «кузнечика», способного победить в одиночной схватке три любые другие модели СЭД-ов, а также почти любую миазменную тварь, включая уровень опасности «пожирателя городов»! Если «Паладина» будет использовать ветеран Механического Полка Его Величества Генриха Двенадцатого, то приведенные мной цифры можете спокойно умножать на четыре! А еще этот доспех не ломается, его механизмам нужен профилактический осмотр разве что раз в год!

— Как это — не ломается? — широкое плоское лицо Ятагаки изобразило неземной уровень изумления.

— Гладий и серенит, господин генерал, — устало выдохнул я, прикуривая еще одну сигарету, — Эти СЭД-ы чудовищно дороги, но практически вечны, если по ним не стрелять из больших пушек. Конструкция под броней состоит из металлизированных псевдомышц, которые, при эфирном насыщении, работают почти без эффекта трения.

— …на четыре… — бормотал генерал, рассматривая «Паладины» с совершенно другим выражением лица.

Сам знаменитый доспех во многом напоминал строение человеческого тела. Мышцы, связки, энерговоды — весь несущий каркас хомо сапиенса. В центре торса у «Паладина» располагалась дополнительно бронированная камера с пилотом, в которую был встроен единственный сложный элемент конструкции — сканер и модулятор аурных сигналов. Просто, невероятно мощно, великолепное кпд, но за неприлично огромные деньги и с высочайшими требованиями к пилоту.

— Вы меня убедили, Эмберхарт-сан, — Итагаки предпринял еще одну попытку авторитетно нависнуть, провалился, но его это не смутило. Он задрал подбородок, жевнул губами еще раз и наконец, нехотя сказал, — Однако, у нас есть одна очень неприятная проблема. Феррерс-сан отказывается исполнять свой долг как пилота, так и наставника, вместо этого требуя немедленно отправить его назад в Англию, где он планирует предстать перед трибуналом за неисполнение приказа. По его словам, это в десятки раз лучше, чем жить и служить в… «стране, зараженной магией».

Я оцепенел от подобного выверта судьбы, уставившись на начальство с немым удивлением. Даже мимику проконтролировать не получилось, нижняя челюсть проиграла схватку с гравитацией.

— Вы сегодня были вызваны сюда по одной причине, — хмыкнул Цуцуми, — Во дворце было высказано предположение, что пара патрулирующих улицы «Паладинов» окажет благотворное влияние на мораль граждан. Я с этим согласен. Вы, как земляк этого… человека, можете предпринять что-либо, могущее унять его трусость?

— У меня есть одна идея, Итагаки-доно.

Фереррс при моем приближении лишь презрительно усмехнулся и отвернулся. Сутулый блондинчик сидел на ящике, упираясь в него ладонями и задом, его ноги покачивались в десятке сантиметров над землей. Вокруг ящика уже валялось несколько смятых окурков — Уильям определенно «загорал» тут несколько часов.

— Эмберхарт, подите прочь! — процедил он, — У меня для вас ничего нет!

— О, это не страшно! — бодро заявил я, втыкая ему в бедро извлеченный из рукава нож так, чтобы надежно пришпилить англичанина к дереву ящика. Дождавшись, пока Уильям посмотрит в шоке на меня, я зарядил ему две тяжелые пощечины так, что голова придурка едва не оторвалась от тела. Пока парень ошеломленно тряс головой, я зашел к нему сзади, схватил за волосы, фиксируя на одном месте, и с удовольствием дал ему в ухо, чье участие в будущей беседе посчитал лишним.