Харитон Мамбурин - Рыцарь в клетке

— Я. Ничего. Не делаю!! — прорычал я, пытаясь осознать колоссальных размеров подставу, что мне устроил мой же внутренний демон.

А Эйлакс вовсю бесился, едва ли песни не пел! А, нет, пел! Пел, сволочь! Орал во всю глотку, с мрачным весельем, на своем гортанном языке! Гад! Он завывал с единственной возможной целью — заставить женщину нажать на спусковой крючок! Я умру, а он полетит домой!

Приехали!

— Считаю до трех! — отрывисто пролаяла женщина, едва не буравя мне макушку дулом, — Один! Два! Т…

— Юн Лао, стой! — гаркнул, врываясь в комнату, первый мужик. А японец ли? «Юн Лао» — это же не япон…

— «НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!», — оглушительно и как-то обреченно заорал внутри меня Эйлакс.

— Я ничего не делаю! — заорал уже я, в слабой надежде, что маги поверят. Убьют ведь ни за грош!

Маг махнул рукой женщине и подошел к столу, забирая с него свой дробовик. На его лице блуждала нехорошая улыбка. Я, скривившись, наблюдал за ним, мечтая, чтобы хотя бы внутри меня вопли прекратились. Эйлакс орал как резаный, бесновался, изрыгал проклятия на своем языке и на английском, умудрился поднять мне температуру тела и вызвать мигрень. Сквозь издаваемый им безумный шум, я с трудом расслышал, что говорил мне нечесаный волшебник:

— Привязать к душе чужую сущность — великолепная идея! Мое восхищение! В наше время таких решений не было, мы даже не смотрели в ту сторону! Прекраснейшая страховка! Но… при всем моем уважении, возможный коллега, нам придётся этой страховки вас лишить. После того, как мы выпустим на Токио накопленную тут миазму, переведя её в газообразное состояние, сохранение этих тел не будет иметь какого-либо смысла! Мы возьмем вас с собой.

— Что значит — возьмете с собой? — выдохнул я, не желая принять то, что он имеет в виду. Снова оказаться безвольным шаром энергии в чьих-то руках? Нет! Убегу! Улечу! А если нет? Это же маги!

Паника, настоящая, чистая и искренняя начала меня наполнять с ног до головы. Это было замечено… и отмечено.

— Сначала — страховка, — ядовито улыбнулся волшебник, тут же издав повелительный выкрик на незнакомом мне восточном языке.

Вокруг вспыхнули символы — на столе, на потолке, на мне самом. Разноцветные, набирающие силу свечения, они издавали неприятный потусторонний звук, сверлом вонзающийся прямо в мозг. Меня скрутило и оглушило, наполнив невероятной болью, как будто я в одночасье стал огромным зубным нервом на приеме у стоматолога-психопата.

Я заорал, выдавливая из себя воздух, корчась в судорогах.

Прошла секунда? Две? Год? Непонятно. Всё закончилось одним махом, неожиданно, ввергая меня из пучин боли в мягкую и глухую перину ничего. Все чувства погасли вместе со всеми желаниями организма, как будто их отключили, дёрнули рубильник, переведя мой разум в спокойную нематериальную форму. Это ощущение было мне знакомо.

Я открыл глаза.

— «Алистер», — Эйлакс произнес мое имя холодным ровным тоном, создав впечатление, что сам он тоже был выкинут из тела в космос, где познал Тишину.

— «Да?», — отреагировал я просто. Никаких чувств предавший меня демон сейчас не вызывал. На душе царил мир и покой.

— «Ты… в режиме… Посланника», — с некоторым трудом произнес Эйлакс. Помолчав, он добавил, — «Убей их всех. Пожалуйста».

— «Хорошо», — спокойно ответил своему внутреннему демону я. Просьба была уместной, несложной, вполне приемлемой. Почему бы и нет? Всё равно больше на ум ничего не приходит.

Я открыл глаза, обнаружив себя на полу. Рывком сел, но тут же лег назад, получив заряд из дробовика в грудь. Вновь сел. Улыбнулся, глядя в глаза бледнеющему лохматому японцу.

Выпустил Тишину. Сзади, на оставленный мной лежак с грохотом упали закрепленные под потолком железяки.

Так будет удобнее.

Разобраться с семеркой беззащитных людей было довольно просто, тем более что они лишь стреляли в меня и пытались колоть ножами. Накрыть Тишиной их подготовленные ритуальные круги, собрать в изобилии разбросанные чертежи проектов, в общем — спасти город от отравления огромным облаком газообразной миазмы. Вообще всё в этой жизни становится просто, если тебя не могут ранить или убить.

Сложность образовалась, когда я приступил к исполнению просьбы Эйлакса по изъятию и передаче ему душ собравшихся здесь магов. Эта самая затруднительная ситуация материализовалась на ровном месте, выпрямилась во весь свой двухметровый рост, и яростно зарычала, бросаясь на меня с когтями наголо. Я принял бой, размахивая своим родовым клинком как лопастью вентилятора и тряся неодетыми частями тела. Даже победить умудрился несмотря на то, что «сложности» режим Посланника оказался частично по зубам. И по когтям.

Чистое везение, острый меч, холодный рассудок и Тишина. Ах да, и… неуязвимость. Какой же герой обходится без нее?

— Интересно, а что скажет на это господин Инганнаморте? — задал я риторический вопрос, приматывая к спине «Свашбаклера» труп самого настоящего ракшаса.

Где там у меня был «порошок Авиценны»?

— Поражение дыхательных путей и легких неизвестным газом с примесью миазмы в средней степени агрессии. Ушибы, сотрясение мозга средней степени, повреждена печень и селезенка. Перелом трех ребер и малоберцовой кости левой ноги… — фрау Хильда Гритте смотрела на меня с каким-то особенным, интимным отвращением. Просмаковав сказанное, она причмокнула губами, добавив, — …вот это всё — ерунда. А вот столь обширные повреждения духовно-энергетического характера я не встречала, даже когда проводила полевую практику в Австралии! Это немыслимо!

— Фрау Гритте, он будет жить? — тут же поинтересовался стоящий рядом с почтенным медикусом Инганнаморте. Искренняя тревога в его шипящем искусственном голосе легла елеем на мою израненную душу, — Излечение возможно?

— Возможно! Я готова хоть прямо сейчас прописать этому… этому… dummkopf… этому… trottel три дозы наилучшей euthanasie! Это его безусловно вылечит!! Как так можно с собой обращаться, мессере?!

— Я не знаю никого, кто смог бы выжить на его месте! — горячо попытался оправдать меня магистр, но взбешенная немка была слегка в неадеквате. Громко заявив на смеси английского и немецкого, что она не состоит в сексуальных отношениях с этими проблемами, медикус выскочила из комнаты, продолжая оглашать окрестности руганью.

С завистью посмотрев ей вслед, инквизитор достал из кармана шинели здоровенный медный ингалятор, трубку которого сразу же сунул себе в рот. Раздалось мощное шипение, изо рта, ноздрей и даже, казалось, ушей итальянца пошёл сине-зеленый дымок. Я попытался изобразить извинительную улыбку, но не преуспел — приходилось постоянно поддерживать слабый отток Тишины от себя, чтобы быть в состоянии разумно мыслить и общаться. С тех пор, как я выпал из «Свашбаклера» вне Театра Гениев, с здравомыслием и здоровьем у меня были большие проблемы. Частично они решались с помощью легкого ручейка Тишины, сильно раздражая при этом любых носителей имплантов или оборудования, работающего на эфире. Японцев в обозримое мной пространство не допускали.