Анджей Савицкий - Апозиопезис

Джинн бегом помчался вниз, вскочил в спальню Данила и стал резко тормошить хозяина. Инженер отталкивал руку, сердито бормоча. На ночном столике стоял подсвечник с совершенно выгоревшей свечой, там же валялась пустая бутылка, а на полу лежала раскрытая книга о демонах. Похоже, Довнар читал перед сном, и при этом заглотал цельную поллитру. Так что ничего необычного в том, что он не желал просыпаться, не было.

— Нас пришли арестовывать! — прошипел джинн. — Вставай, мы еще можем смыться.

— Арестовывать? — промычал инженер, с трудом раскрывая глаза. — Меня? И за какие грехи?

— Черт их знает, но выглядят серьезно. И не заметим, как нас затащат в какой-нибудь темный подвал, — нервничал джинн. — А я не собираюсь, чтобы меня хватали. А не то глядишь, еще и экзорцизмы [36]наложат…

— Так ведь ты же христианин, — махнул рукой Данил. — Ты принял священные таинства. Над тобой экзорцизмы читать не могут.

— Ну тогда засадят в лампу! А я себя засаживать не позволю, тем более, что ни в чем не виноват!

Довнар свесил ноги и почесал поочередно шрамы на животе, на шее и на лбу. Он открыл дверцу в груди, влил вовнутрь немного густой жидкости из стоящей под кроватью масленки, затем завел механизм. Все это время джинн переступал с ноги на ногу. А стук в ворота становился все сильнее.

— Полиция! Немедленно открывайте! — орал офицер. — А не то войдем силой!

— Спокойно. Это наверняка ошибка, сейчас мы все выясним.

Инженер встал и схватил висящие на спинке стула брюки.

Снаружи сделалось тихо. Данил поднял брови, вопросительно глядя на лакея.

— Ушли?

В ворота что-то сильно грохнуло, затрещала разбиваемая древесина. Вырванные из петель ворота грохнули о мостовую. По двору застучали военные сапожищи. Представив боевого голема, разбивающего ворота одним ударом, Данил почувствовал холодное прикосновение страха. То есть, это не было посещение участкового по причине неубранного перед домом тротуара, а нечто гораздо более серьезное.

— Бегите, хозяин, — героически заявил Алоизий. — Я их задержу.

— И как я могу от них сбежать? Сквозь стенку пройду? Сделаюсь невидимым? — Довнар спешно натянул мятую сорочку и жилет. — Это ты беги. Пригодишься на свободе, попытаешься вытянуть меня, если будут неприятности. Знаешь, куда я спрятал остаток денег?

— В пасти у Весека? — Алоизий впервые, сколько времени Данил его помнил, выглядел напуганным. Губы его слегка дрожали, и это, собственно говоря, был единственный видимый эффект, ибо благородное лицо африканского божества не было создано для проявления страха или каких-либо иных банальных и недостойных эмоций. — Но я не имею права оставить хозяина в беде. Может, попробуем их всех убить, а потом смоемся из Варшавы?

— Ты чего, головкой стукнулся? Убирайся отсюда, пока не случился скандал!

Данил набросил на плечи сюртук и, застегивая рубашку, вышел из спальни в коридор. Точнехонько в тот же самый момент входная дверь дома распахнулась, и в прихожую вскочило несколько гвардейцев, целясь в инженера из винтовок с примкнутыми штыками. Оставшийся же в спальне Алоизий встал, расставив ноги и сплетя руки на груди. Он закрыл глаза и пропел фразу на древнешумерском языке. Ноги его в тот же миг окутал кружащий клуб дыма. Он быстро продвигался вверх, охватил колени, затем бедра. Импозантная фигура джинна, словно разрубленная в поясе, поднималась в воздух. Все большая ее часть превращалась в дым.

Гвардейцы подскочили к Данилу, один из них пихнул его прикладом. Металлическая грудь инженера глухо загудела от удара. Пинками Довнара заставили встать под стеной, в шею нацелились целых три штыка. Хмурые лица солдат не вещали ничего доброго, у каждого из них палец на спусковом крючке так и свербел. Не говоря ни слова, Данил поднял руки над головой, дискутировать смысла не имело.

Пара москалей ворвалась в спальню, где увидали исчезавший в клубах дыма силуэт джинна.

— Убежит же, собака! Огонь!

Загрохотали выстрелы. Пули пролетели сквозь дым, не встречая какого-либо сопротивления; одна ударила в стенку, вторая отколола шмат дерева от столешницы старинной, изготовленной еще в эпоху ампира, готовальни и, рикошетом, пробила стоявшую на ней жестяную миску. Эфирный Алоизий обдул солдат, словно утренний ветерок, пролетел через коридор и выплыл наружу. Темная, клубящаяся туча была замечена командующим отрядом офицером. Он указал на нее, страшно при том матерясь. Один из големов тут же нацелил в джинна свою пищаль и нажал на курок. Из громадного ствола вылетел огненный фонтан. Шрапнель в виде свинцовой дроби помчалась со свистом, пролетела сквозь тучу и вонзилась в стенку флигеля, откалывая от нее солидный кусок штукатурки.

— Да не обычной же, башка ты жестяная! — офицер заехал кулаком по черепушке голема. — Эзотерическим боеприпасом пали!

Очередной голем сорвал с плеча двухстволку без приклада и выстрелил от бедра, не целясь, сразу из двух стволов. В джинна полетели железные обломки, целый сундук которых выдерживали в московской церкви, завернув в саван святого Александра Невского. Боеприпас пропитался мощью реликвии и убийственно действовал на всяческие сверхъестественные существа. Шрапнель с шипением пролетела сквозь эфирного Алоизия и, хотя и чуточку зацепила, но не вызвала даже его материализации, не говоря уже про уничтожение.

— Не действует, этот сукин сын, похоже, принял крещение, — злился офицер. — Сеткой его! И побыстрее, а не то улетит!

Алоизий взлетел на высоту крыши и в любую минуту мог от них смыться. Тогда один из гвардейцев поднес к щеке винтовку, на стволе которой находился овальный гранатомет. Солдат выстрелил, вызвав разрыв выталкивающего заряда. В сторону джинна с шумом полетела раскладывающаяся сетка. Ее сплели из гибкой проволоки, напитанной в берлинских философских кузницах детерминистским материализмом, затем к сетке прицепили дарвинистические грузики, выполненных в Императорском институте палеонтологии из окаменелостей. То есть, оружие имела необыкновенно жесткие корни в реализме и традиционной физике. Вероисповедание и степень адскости демона в этом случае не имели значения; любое сверхъестественное существо, попавшее в подобную сетку, тут же теряла все свои силы. Страшная сеть раскрылась в мгновение ока. Алоизий завертелся винтом, чтобы ускользнуть от нее, и поднялся высоко вверх, чтобы через секунду исчезнуть за крышами окружающих домов. Сетка же ударилась в дымовую трубу и плотно ее окутала.

Офицер погрозил кулаком, со злости вмазал пинка ближайшему голему, затем приказал привести Данила. Он неприязненно осмотрел пленного и приказал садить его в повозку.

— А теперь обыск, — объявил он. — Вывернуть дом наизнанку. Все барахло скинуть во двор, одежду и перины распороть, ковры и гобелены резать и рвать. Книги тоже рвать. Спиртное разрешаю употребить вовнутрь. Только в комнатах не ссать и не рыгать! Дом обыскать профессионально, вы же не солдатня из казацкой сотни, а, что ни говори, лейб-гвардия! Искать все, что только покажется подозрительным! Ну что, за работу, сукины дети!