Кэтрин Эддисон - Гоблин – император

Майя попытался представить Сетериса на уроке танцев и ответил, может быть, слишком быстро:

— В любом случае, мне не с кем было танцевать.

Красивые брови Мин Вечин сошлись на переносице.

— Это звучит так, словно вам вообще не были дозволены никакие удовольствия.

Он посмотрел на свои руки. Уродливые суставы пальцев наполовину скрыты серебряными кольцами с аметистами, благодаря стараниям Эши ногти отросли достаточно для полноценного маникюра; эти длинные узкие кисти уже не были похожи на его прежние руки.

— Ваше Высочество, — сказала Мин Вечин, — мы приносим свои извинения. Мы не хотели расстроить вас.

Она уже была готова опуститься на колени, и потому он быстро проговорил:

— Вы не сделали ничего плохого. Просто… мы были поражены вашей проницательностью. — И когда, удивленная, она встретила его взгляд, он сумел ответить ей улыбкой, хотя и довольно кривой. — Осмер Чавар сказал, что вы хотели поговорить с нами по личному делу.

Она отмахнулась изящным, порхающим жестом.

— Это сущие пустяки, Ваше Высочество.

Обычно он не повторял свои вопросы дважды, но сейчас торопился поскорее похоронить тему о жалком детстве Императора.

— Пожалуйста. Что мы можем сделать для вас?

— Это не для нас, Ваше Высочество, — ответила она, и Майя почувствал острую боль разочарования. — Но у нас есть любимая сестра, которая просит вашей аудиенции. Она ученица Гильдии часовщиков Чжао. Они предоставили предложение о мосте.

— Через Истандаарту? Да, мы помним.

— В Коражасе не хотят их выслушать, но Авро говорит, что конструкция будет работать, и что это очень важно не только для часовщиков. — Она выглядела оживленной, как никогда раньше, и он подумал, что же вызвало этот всплеск волнения, мост или сестра? — Они знают, что не смогут получить официальную аудиенцию без одобрения Коражаса, но мы подумали, вдруг вы просто сможете увидеться с нашей сестрой в частном порядке сегодня вечером?

— Сегодня? — Переспросил Майя, скорее испуганный, чем недовольный.

— Когда еще у Вашего Высочества будет вечер без особых обязательств?

Действительно, это был неопровержимый довод.

Майя замолчал и попытался внимательно рассмотреть ситуацию. Хотя ему и не понравилось, как Мин Вечин воспользовалась его симпатией, он напомнил себе, что не кто иной, как он сам подтолкнул ее к этому разговору. Так что в том, что реальная услуга не соответствовала воображаемой, обвинять было некого; сам напросился, как говаривал Сетерис. И, отложив в сторону все прочие резоны, следовало признать, что эта встреча была для него такой же хорошей возможностью, как и для сестры Мин Вечин. Майе было интересно побольше разузнать о предлагаемом мосте, но среди его доверенных лиц не было ни одного, кто разбирался в механике лучше него самого.

— Очень хорошо, — сказал он, и сделал вид, что не почувствовал нового прилива горячей крови, когда она благодарно улыбнулась ему. — Сейчас?

— Если Ваше Высочество не возражает, — сказала она, словно подхватывая его идею.

Майя поманил своих нохэчареев и последовал за ней сначала к Наревису, чтобы проститься, а затем к дверям комнаты. Майя был достаточно осторожен, чтобы встретиться с Наревисом глазами не больше, чем на секунду, и постарался не думать о слухах, которые распространятся по Унтеленейсу уже к полуночи. Слухах, в которых не будет ни капли правды.

Изящная и уверенная, как лебедь, Мин Вечин скользила перед ним по широким коридорам дворца. Наконец она остановилась у дверей одного из приемных кабинетов. Майя никогда не был здесь прежде, разве что в те дни, когда хоронили его мать? Он не мог вспомнить достаточно ясно, но эта комната пугала его своей враждебной строгостью и чистотой, а также обнаженной, без малейшего украшения, изящной аркой окна. Здесь было так же холодно, как в детстве.

При виде входящих сестра Мин Вечин вскочила на ноги, и Майя заметил на ее лице удивление. Она явно не ожидала, что Императором окажется худой мальчик-гоблин, стоящий за спиной ее сестры. Она поклонилась — совсем не изящно — и он также заметил, как она пнула в лодыжку сидящего рядом с ней мужчину. Его поклон был неуклюж из-за охапки бумажных рулонов, которые он крепко прижимал к своей узкой груди, и Майя подумал, что этот странный человек не собирался никого оскорбить, просто, даже выпрямившись, все еще продолжал задумчиво щуриться, словно не мог оторваться от своих размышлений.

Мин Вечин представила присутствующих. Ее сестру звали Меррем Халежан, мужчина, Мер Халеж был не мужем, а старшим братом ее мужа. Он так же являлся членом Гильдии часовщиков, в гораздо более высоком ранге, чем Меррем Халежан, и хотя он не собирался выпячивать свои заслуги, Майя догадался, что идея моста принадлежала, в основном, ему. Конечно, он мог гораздо лучше, чем Свидетель Парламента, разъяснить как схему преодоления Истандаарты, так и гидравлическую систему, которая позволит не нарушать график судоходства, и ни один из заданных Майей вопросов не поставил его в тупик. Напротив, каждый новый вопрос приводил его во все больший восторг, и через несколько минут Майя обнаружил, что вот уже они втроем ползают на коленях по полу среди чертежей водяных колес, а Мер Халеж чертит новые схемы на обратной стороне своих планов. Случайно оглянувшись, Майя заметил, что Дажис с Телимежем пребывают в шоке, но не обладая уверенностью Бешелара, ни один из них не решился протестовать вслух. Меррем Халежан, стоя на коленях рядом со своим деверем, давала подробные разъяснения касательно движения судов, она заверила Майю, что баржи из Эзхо смогут пройти к Карадо даже в разгар строительных работ. Она также показала на карте, где именно Гильдия предлагает строить мост и обосновала выбор места. Майя про себя одобрил это решение, и с огорчением подумал, что в механике Меррем Халежан разбирается гораздо лучше, чем в политической ситуации.

Мин Вечин не участвовала в разговоре, она устроилась у стены на одной из мягких скамеечек и наблюдала. Майя подумал, что она, возможно, скучает, но тут же напомнил себе, что все происходящее — ее рук дело. А если это не так, если этот вечер сблизит их, и она, может быть, захочет… сделать то, о чем он имел лишь смутное представление. В Эдономее Сетерис беспокоился лишь о том, чтобы Майю не угораздило стать отцом какого-нибудь бастарда, а больше спросить было не у кого.

Сейчас это невозможно, сказал он себе, вздрогнув от мысли о подобном разговоре с Цеветом или Калой. Или с Бешеларом. Возможно, следовало попросить Цевета подыскать ему в жены какую-нибудь вдову, так хотя бы один их новобрачных будет знать, что им следует делать в первую брачную ночь.

Эта идея напугала его еще больше, и Майя резко тряхнул головой, понимая, что личные заботы увели его слишком далеко от строительства моста.