Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка

— А с чего вы взяли, что что-то уже пропало, мистер Ланиган, — усмехнулся себе в усы доктор. — Вы ведь, как я понимаю, не осматривали кабинет настоятельницы на предмет тайников?

— Именно этим, собственно, мы с мистером О`Ларри и намерены были сегодня заняться, мистер Уоткинс, — ответил инспектор. — Кабинет закрыт на замок и опечатан, а раз иных зацепок нет, то придется покопаться в личных вещах убитой, как это ни прискорбно. Уже представляю, какой шум по этому поводу устроит ее благородное семейство.

— Ах да, она ведь племянница эрла Фартингдейла, — пробормотал доктор. — Однако, смотрите – как бы вас не опередили, мистер Ланиган.

— Опередил? Кто, — изумился инспектор О`Ларри.

— Убийца, — пожал плечами Уоткинс. — Или его сообщник. Вернее – сообщница. Насколько я знаю, никто из пансионаток Института или монахинь, кроме сестры Епифании, не пропал. Следовательно та персона, что получила посылку с пирожными, все еще скрывается или в обители, или в Институте Благородных Девиц. Ожидает возможности достать то, за чем охотилась – иначе какой бы смысл ей там оставаться?

— Отвести от себя подозрения, э? — крякнул Ланиган, останавливаясь прямо посреди Зала Приема, рядом с моей конторкой. — Нет, это чересчур рискованно. Ну, а почему вы так убеждены в невиновности сестры Епифании?

— Хотя бы и потому, что ничто не препятствовало ей скрыться с посылкой еще до того, как она вошла в обитель, — спокойно ответил доктор.

— А вот тут вы ошибаетесь. Препятствие стоит слева от вас, за конторой дежурного констебля. Ведь вы проводили сестру до самых ворот обители Святой Урсулы, констебль Вильк? — с некоторым ехидством произнес мистер О`Ларри.

— Совершенно верно, сэр, до самого порога, — кивнул я.

— А что помешало бы ей солгать, что у нее есть еще дела, за пределами патрулируемого им участка, например, на рынке? — иронично изогнул бровь мистер Уоткинс. — И что она желает принести все разом, а не бегать туда-сюда?

— Хм, немного странно, но не подозрительно, — ответил инспектор Ланиган. — Но ведь злоумышленники… Или одна лишь злоумышленница – чтобы ударить кинжалом и достать прямо до сердца нужна недюжинная сила, а у сестры Епифании она есть, — могли и не быть уверенными в том, что нужный им предмет прибыл именно в этой посылке.

— Я больше скажу, — добавил мистер О`Ларри. — Искомый предмет, если дело и впрямь в нем, мог быть получен матерью Лукрецией гораздо раньше, а вчерашняя посылка может и вовсе не иметь никакого отношения к преступлению.

— Весьма маловероятно, инспектор, — парировал доктор. — Хотя и возможно, разумеется. Также возможно, что убийство как-то связано с придворными интригами: дядюшка покойной все же Третий Морской эрл как-никак. Но это я тоже почитаю мало похожим на истину – в этом случае дело немедленно забрала бы морская контрразведка, чего не наблюдается. Ну а что касается недюжинной силы, так с тем же успехом вы могли бы подозревать и констебля Вилька.

Я поперхнулся воздухом от такого поворота разговора.

— Ну, знаете ли, — взъярился Ланиган. — Вы тоже весьма сильный человек, доктор! Мне отлично известна та история времен вашей службы в гуронской кавалерии, когда вы, в приграничной стычке, голыми руками задушили двухметрового ирокеза!

— Вот видите, инспектор, — флегматично пожал плечами мистер Уоткинс, — подозревать сестру Епифанию лишь на том основании, что она не была Господом обделена силой, несколько… преждевременно. И, я бы на вашем месте проверил, где же были заказаны пирожные.

— Ба, да в любом кафетерии, — всплеснул руками О`Ларри. — Мы их проверим, разумеется, но это займет много времени. И, не думаю, что опий в пирожные подложили именно при изготовлении. Хотя, разумеется, все возможно.

— Прошу прощения, сэр, — я кашлянул, — но это ниппонские пирожные. Мне доводилось видеть подобные в заведении мистера Сабурами.

— Хм, а "Цветок вишни" расположен рядом с обителью, — инспектор задумался.

— Как, констебль?! — воскликнул мистер Ланиган. — Вы знаетесь с художниками и монахинями, разбираетесь в коллекционном оружии, да еще и ниппонскую кухню изучили?!! И это я еще молчу про ваш хук левой. Нет, мистер Вильк, определенно, вы уже второй день меня беспрестанно изумляете!

— Констебль – один из ценнейших сотрудников Третьего участка, — улыбнулся доктор Уоткинс.

— Да бросьте, господа, у Ода Сабурами столуется половина Третьего участка, — отмахнулся мистер О`Ларри. — С тех самых пор, как мистер Вильк, на спор, отведал ниппонской стряпни. Должен заметить, что оторвать его от пищи в тот раз было бы абсолютно невозможно никакими силами, что послужило продукту хорошей рекламой. К тому же для констеблей, находящихся при исполнении, хозяин заведения подает еще и пончики.

— Прекрасное прикрытие, Брендан, — язвительно произнес Ланиган. — Кто же станет подозревать кормильца полицейских?

— Вы сегодня склонны подозревать, старший инспектор, положительно всех, — хохотнул его младший коллега.

— Такая служба, — желчно ответил тот. — Впрочем, шутки шутками, а давайте-ка заглянем в этот ваш "Цветок вишни" по дороге в обитель, да порасспросим хозяина. Доктор Уоткинс, вы с нами?

— Нет, господа, боюсь у меня есть еще масса дел на сегодня.

— Ну что же, как желаете.

Джентльмены раскланялись, и покинули участок, направившись каждый своим путем (инспекторы, притом, прихватили с собой дежурный наряд), а я продолжил исполнять свои обязанности дежурного.

День выдался, нельзя сказать, чтобы шебутной. Обычный вышел-то день. Пара горожан была, написавших заявления о мелких кражах, констебли доставили в кутузку несколько пьянчуг и побродяжек, вчерашних задержанных отконвоировали к мировым судьям, ну и вся тому подобная рутина – ничего необычного.

Пару часов спустя вернулся из Святой Урсулы дежурный наряд, причем у всех четверых констеблей, его составляющих, лица были весьма озадаченные.

Старший наряда, констебль Хайтауэр, подошел ко мне, чтобы, как это и положено, записать в книге дежурства данные о том, куда они направлялись, и что на месте прибытия делали.

— Ну, что там у Сабурами? — задал я ему вопрос, терзавший меня всю первую половину дня. — Его не закрывают?

— Успокойся, ничего с твоей любимой закусочной не случится, — усмехнулся Мозес. — Вины за ним никакой не нашли. Пирожные в обитель, да, пек он, потом его сынишка их отнес и отдал сестре-привратнице у калитки. За что же его закрывать-то?

— Эх, по всему видать, опий в них Епифания подложила, — расстроился я. — Зачем ей это?

— Как знать, Айвен, — пожал плечами Хайтауэр. — Может и она, а может и нет. Кабинет аббатисы-то открыт сегодня оказался.

— Да ты что?! — изумился я. — Это что же, и печати сломаны?