Крис Вудинг - Водопады Возмездия

Отсутствовали Джез и Сило. Джез не пила алкоголь, и была предоставлена сама себе. Сило редко покидал корабль.

Крейк отхлебнул пива, пока Пинн и Малвери приходили в себя. Его компаньоны все были счастливо пьяны, за исключением Харкинса, который излучал дискомфорт, несмотря на то, что уже выпил три бутылки. Крейк все еще допивал первую. Они уже оставили попытки задирать его и оставили в покое, когда он убедил их, что его решение непоколебимо. У него сегодня вечером было дело, и в его планы не входило наклюкаться дешевым алкоголем.

Как легко они забыли, подумал он. Будто Макард, приставивший пушку к его голове, был пустячком, о котором и говорить не стоило. Будто массовое убийство десятка невиновных людей — что-то, что можно вычеркнуть несколькими ночами бурной пьянки.

Не в этом ли их секрет? Так они живут в этом мире? Словно животные, думающие только о том, что перед ними. Они живут только мгновением, без мыслей о прошлом или о будущем?

Определенно в отношении Пинна это было правдой. Он был слишком глуп, чтобы постичь непостижимое типа прошлого или будущего. Всякий раз, когда он упоминал их, огромных усилий стоило заставить его понять, что Крейк должен идти.

Пинн бесконечно бормотал о Лисинде, девушке из его деревни, любимая, которая ждала его возвращения домой. Его преданность и верность к ней была низменной. Она была богиней, непорочным идолом, женщиной на которой он был женат. После короткого романа — в течение которого, как гордо говорил Пинн, у них никогда не было секса, благодаря его отличному самообладанию — она сказала ему, что любит. Не задолго после этого, он оставил ей записку и отправился по миру искать удачи. Это было четыре года назад, и с тех пор он ее не видел и не имел с ней связи. Он должен вернуться богатым и успешным человеком, или не вернуться совсем.

Пинн возомнил себя её рыцарем в сверкающих доспехах, который однажды вернется и даст ей замечательные вещи, которые, как он чувствовал, она заслужила. Простая правда — которая, по мнению Крейка, была очевидной для кого-то хотя бы с половинкой от мозгов — была в том, что такой день никогда не настанет. Те крохи, которые Пинн зарабатывал, он быстро тратил на удовольствия для своей плоти. Он играл в азартные игры, пил и распутствовал, будто это был последний день его жизни, в таком направлении он и двигался. Если бы он даже как-то ухитрился прожить достаточно долго, чтобы поймать удачу за хвост, Крейк не сомневался, что тяжеловесная, выглядящая глуповатой девушка — чью фотографию Пинн с энтузиазмом показывал направо и налево, уже давно перестала ждать его и уехала куда-нибудь.

По мнению Крейка, у Пинна не было чести. Он спал со шлюхами, а потом оплакивал свою мужскую слабость и клялся в верности Лисинде. Следующей ночью он напивался и делал это снова. Как он сам мог с одной стороны верить в любовь и предавать ее с другой. Крейк считал его принадлежащим к жизненной форме где-то ниже садового крота и чуть повыше моллюска.

Об остальных он не мог так легко закрыть вопрос. Харкинс был простым человеком, по крайней мере, он так считал. Он не страдал таким расшатанным самосознанием, как Пинн. Малвери имел мозги, когда решал ими воспользоваться, и он был добросердечным в придачу. Джез, едва ли не блестяще образованная, быстрая и знающая свое дело лучше, чем кто-либо на борту, возможно, исключая их мистического друга инженера-мартианца. Даже Фрей был умным, хотя очевидно страдал недостатком образования.

Как эти люди могли жить день за днем? Как они могли с такой завидной легкостью отбросить прошлое и игнорировать будущее.

Или прошлое просто было слишком болезненным, а будущее таким унылым, чтобы в него заглядывать.

Он закончил пить и встал на ноги. Он мог обдумать всё это в другое время.

— Простите меня, джентльмены, — сказал он. — Я должен кое-кого навестить.

Его объявление за столом было встречено возбужденным "Ва-Хей!"

— Девчонка, друг, а? — спросил Малвери с непристойным подталкиванием, которое ему практически вывело его из равновесия.

— Я знал, что ты сломаешься! За три месяца, что я его знаю, он только смотрел на женщин! — Крейк постарался сдержать улыбку. — Ты должен признать, черты леди, которой меня демонстрировали, не особенно вдохновляющие.

— Слышишь? — съязвил Пинн. — Он считает, что слишком хорош для нашего сорта! Или эти девушки были не в его вкусе, — он закончил ухмылкой.

Крейк не опустился до такой низости.

— Я вернусь позже, — сказал он твердо, и пошел.

— Мы будем здесь! — крикнул Фрей ему вслед.

— Ты великий сутенер! — добавил Пинн, под хриплые завывания смеха своих компаньонов.

Крейк протиснулся к выходу из таверны, с горящими щеками. Холодный, чистый воздух с моря ударил его. Он постоял снаружи «Старого Одноглаза», собираясь с мыслями. Даже после нескольких месяцев на борту «Кетти Джей», он не привык к таким грубым насмешкам. Прошло некоторое время, пока он успокоился достаточно, чтобы простить команду. Но, не Пинна. Против него было еще одно очко. Сутенер. Этот идиот не знал, что такое любовь к женщине.

Он застегнул свою шинель, натянул пару перчаток и пошел.

Бухта Тарлока в сумраке была, пожалуй, живописнее, подумал он. В любом случае, фракция более цивилизованная, чем богачи, к которым он привык. С возвышавшемся шпилем гор Хукхоллоу позади города и диким Полевардским озером перед ним, под любым углом просматривался эффектный вид. Город был построен на стороне горы и разбросан вокруг окружающих рукавов залива, соединялся крутыми ступенями и извилистыми гравийными тропами. Дома были узкими, деревянными и, в основном, хорошо ухоженными, располагались сразу, как только отходишь от любого из двух доков. Эти порты были построены для обоих видов судов воздушных и морских. Бухта Тарлока была возведена на средства от рыбной ловли. Корабли колесили по мелководью и продавали свой улов командам самолетов для дальнейшего распространения.

На самом деле, была причина, почему они сюда приехали. Обжегшись на последнем деле, Фрей решил играть безопасно, заняться легальной работой, которая не приведет к их смерти. Он опустошил сундуки «Кетти Джей», чтобы купить копченой рыбы, которую он намеревался продать внутри страны с выгодой. Вероятно, это была "легкая работа" и "ничто не могло пойти наперекосяк", обе эти фразы Крейк выучил в последнее время, не веря ничему.

Он направился вверх по лестнице с перилами и вдоль по изогнутым тропинкам. Дома располагались близко к барьерной стене, которая отделяла пешеходов от крутого обрыва на другой стороне. Вдоль булыжной мостовой ходили фонарщики, оставляя за собой прерывистую линию мутно светящихся фонарных столбов. Бухта Тарлок готовилась к заходу солнца.