Игорь Николаев - Новый Мир

- Ганс, ты погляди. Эй, Кюссель, ты уснул что ли?

Штурман- бомбардир с трудом оторвал взгляд от карты.

- Да нет, просто смотрю, как мы шли. Нехилый крюк наш Герман дал.

- В нашей девятке трое чужаков. От пятнахи шестерка домой идет. Причем у Шмидта повреждения. Хорошо если до береговой линии дотянет.

- Значит, опять нас побили?

- Не побили. Они несколько бомбардировщиков конечно на свой счет записали, а мы завод разбомбили, - Карл сам не знал, хотел он утешить себя или остальных. Как бы то ни было, получилось плохо.

На берегу Канала, с биноклями стояло несколько человек. Рихтгофен нервно мерил шагами небольшую площадку, на которой располагались офицеры его штаба.

- Ну что там? Какие потери?

- Пока неизвестно.

- Не врать, - коротко отрезал Барон.

- Пока точно неизвестно, - поправился стушевавшийся офицер. - Но ребята Остермана там рядом крутились, посчитали - как минимум три процента безвозвратных.

- С учетом тех, кто не дотянет, разобьется при посадке и просто невосстановим, будет не меньше пяти, - подытожил Рихтгофен. - Опять двадцать вылетов на потерю.

- В ночь? - спросил один из спутников. - Иначе останемся без самолетов.

- Нельзя, - ответил барон после секундного молчания. - Нельзя. Ночные бомбардировки без точной привязки и радиомаяков бесполезны. Только как пропаганда, притом дорогая.

- Днем нельзя - проценты зашкаливают, ночью нельзя - бесполезно, что же делать? - вновь спросил собеседник. - Что мне сказать Хейману?

- Пока не знаю, - отозвался Рихтгофен, не отрываясь от дивизии, распадающейся на отдельные звенья, заходящие на посадку. - Не знаю… Мы в вилке, которая происходит от технической недостаточности. Чтобы действовать днем нужно больше истребителей сопровождения с большим радиусом действия. Чтобы бить ночью, нужно переоснащать всю радиолокацию и вводить специальные группы наводчиков. С тем, что у нас сейчас мы не добьемся успеха ни так, ни этак.

- Это неприемлемый ответ, - жестко возразил спутник.

- Какой есть, - в тон ему ответил Барон, оторвавшись от зрелища самолетов, и задушевно продолжил, - как говорил мой покойный отец, если бордель перестает приносить доход, бесполезно переставлять кровати, нужно менять девочек.

Второй поперхнулся, остальные как по команде уставились в разные стороны, тщательно изображая глухоту и немоту.

Рихтгофен отвернулся, давая понять, что разговор закончен и снова уставился в небо.

Вечерело. Солнце уже спрятало нижний край за горизонтом, окружающий мир окрасился в багровые тона. Вода в проливе отливала обсидиановой чернотой, отражая красноватые отблески. Прямо над группой, не выше полусотни метров с воем прошел "Грифон", охваченный пламенем. Неуправляемая машина подобно огненному ангелу тяжко врезалась в землю в километре от береговой линии и развалилась на части. Взрыва не было, в баках осталось слишком мало топлива.

Барон все с тем же непроницаемым лицом смотрел на небо.

Небо, по которому в сопровождении истребителей ползли домой израненные тяжелые бомбардировщики.

Океан неистовствовал. Ветер рвал волны, разметывая брызги и клочья пены. Корабль тяжко взбирался на гребни, чтобы рухнуть вниз, заставляя сжиматься сердца экипажа и пассажиров. Многотонные кулаки волн били в борта, и металл гудел и стонал человеческим голосом. В обычных условиях этот путь считался бы верхом неудобств и опасностей, но весной сорок третьего каждый пассажир "Куин Элизабет" предпочитал страдать от качки и непогоды, чем наслаждаться солнцем и штилем. С давних пор воды Северной Атлантики стали очень неспокойным местом.

- Сейчас я сдохну, - простонал Берлинг со своей полки. - И так будет лучше всего. Отвезешь мой холодный труп домой, в запаянном гробу, отдашь скорбящим родственникам. И чтобы с салютом и речью генерал-губернатора во славу блудного сына отчизны…

- Оптимист, - в тон ему ответил Мартин. - И не думай, никаких речей и салютов, маршал тебя воскресит, предаст жестоким мучениям и продаст в рабство.

- Вот именно, - произнес вконец измученный качкой Берлинг. - Злой Хью…

Путь обратно, в Британию, выдался нелегким.

Микки Мартин был пилотом, "ночной совой", инструктором и особым специалистом, переданным Королевскими Военно-Воздушными силами "Арсеналу" для тренировки и выполнения особо сложных заданий. Больше года он обучал сорвиголов Ченнолта и лихо водил тяжелый бомбардировщик в ночном небе Европы. Война быстро делает людей специалистами и двадцатитрехлетний австралиец, приехавший за романтикой и полетами, стал профессионалом с большой буквы, знающим о ночном бое все. Романтика закончилась в первом сражении, а полеты - три месяца назад, когда Мартин потерял свой "Манчестер" и почти весь экипаж над северной Францией и со сломанной ногой отправился лечиться в Канаду. На ноги его поставили как раз к приезду большой британской миссии, проехавшейся по всей Северной Америке, закупая все, что могло летать и стрелять. Комиссию сопровождал Берлинг, истребитель-ас Королевских Военно-Воздушных Сил.

Предполагалось, что участие Мартина в большом заокеанском походе будет чисто техническим - сопровождение торгового представительства, технические консультации и проверка товара. В Британию они должны были вернуться вместе с Берлингом, воздушным путем, заодно проверяя в небе новенькие "Черные вдовы". Но с поставками "Вдов" дело откровенно не ладилось, в последний год стремительно беднеющей Метрополии становилось все труднее договариваться о поставках оружия. Да и американцы вели себя очень подозрительно, стремясь продать лежалое старье как какой-нибудь полуколониальной державе, притом по полной предоплате Видимо, сказывались годы унижения во времена Великой Депрессии, когда Британия правила миром и ставила всем свои условия, для США очень неприятные. В Америке совершенно не сомневались, что сама Депрессия тоже была делом рук британцев, коварным планом, осуществленным с целью ослабить американскую экономику.

Поэтому представители сумели закупить едва ли половину от намеченного, а от "Вдов" вообще пришлось отказаться. "Горе побежденному", грустно повторял Берлинг, подсчитывая обязательное, но не сделанное.

В разгар переговоров из Британии прилетела срочная телеграмма, и Берлинг с Мартином вместо сопровождения закупленного оружия отправились дальше, в большой пропагандистский тур по Штатам и всей Канаде. Собирали деньги, пожертвования "на борьбу с коммунистической чумой", вербовали добровольцев в "Арсенал". Из тех, кто умел и хотел летать, но по каким-либо причинам еще не сбежал в Канаду, на призывной пункт британского доминиона, как в свое время сделал Берлинг.