Андрей Егоров - Бунт при Бетельгейзе

– Что там такое, Вова? – послышался недовольный девичий голосок. – Куда ты? Я хочу еще!

Анархист насмешливо оглядел голого Эдика, трясущегося от холода, и соседку с электрошокером в руке и крикнул:

– Ничего, милая, это Маринка развлекается. – Подмигнув ошалевшему Эдику, парень скрылся.

– Пошел, – мусонка толкнула Цитруса к входной двери.

– Ботинки хотя бы дай, – сдавленным шепотом попросил он.

– Нет! – ответила девушка.

На лестничной площадке, возле воздушного лифта в этот час было оживленно. Пара бородатых мужчин в очках вели научный диспут. Рядом с ними стояла, потягивая пьянящий колосок, одетая с изяществом пожилая дама. В лице ее читалось безразличие и усталость. Было заметно, что диспут ее не увлекает, и ей отчаянно скучно.

Увидев голого Эдварда и его подругу с электрошокером, дама заметно оживилась. Колосок выпал из ее руки и покатился, дымясь, по полу. Мужчины прервали диалог и уставились на странную парочку, что называется, во все глаза.

– Чего смотрите?! – пробормотал Эдик, обращаясь к бородачам. – Нравится, когда вашего брата унижают? Помогли бы лучше. Эта, – он кивнул на девушку, – маньячка сексуальная. Поймала меня, накачала наркотиками, а теперь вот пытает… – Поскольку его слова не возымели никакого действия, он выкрикнул: – Да помогите же мне!

За что немедленно получил удар электрошокером под лопатку. Заряд едва не свалил его. Марина втолкнула нетвердо держащегося на ногах бледного Эдика в шахту и сама шагнула следом.

Они мягко приземлились на первом этаже. Вышли из подъезда и побрели по освещенному яркими фонарями городу. Цитрус шел, низко опустив голову, прикрыв руками причинное место, и размышлял о том, что, в принципе, если подумать, ничего такого страшного нет в том, что половина Баранбау увидит его голую задницу. Загорают ведь на пляжах по всей Галактике нудисты. А некоторые галактические расы совсем не стесняются своей наготы. Взять хотя бы ландиков – у них органы размножения находятся на лице. Ходят себе, трясут ими под носом, и ничего. Даже считают, что рот на лице – это мерзко. А что-то другое – очень даже к месту.

Эдик огляделся вокруг и пришел к неутешительному выводу, что они привлекают всеобщее внимание. Вскоре за серьезной девушкой с электрошокером и тощим голым мужиком следовала целая толпа зевак. Одни горели желанием, чтобы она его ткнула побольнее, другим было жалко Эдика, и они кричали, чтобы девица немедленно отпустила парня. Ни те, ни другие, впрочем, активных действий не предпринимали. Только строили предположения, за что она его сцапала и куда ведет.

Цитрус смекнул, что, если так дальше пойдет, до секретаря мусонов они не дотянут. Скоро их попросту сцапает полиция, как нарушителей общественного порядка. Попасть в полицию для него равносильно смерти.

Стараясь не наступить на стекло, Эдик уныло шлепал босыми ногами по тротуарам Баранбау, осознавая, что жизнь его кончена. И даже классная идея с дедушкиным наследством ему больше не поможет. Угораздил же его черт столкнуться с этой фанатичкой. А он-то радовался – идеалистка, будущая боевая подруга. Раскатал губы, дурак.

В тот самый момент, когда он размышлял о том, что не сделал даже никаких распоряжений насчет собственных похорон, наперерез Эдварду, перекрыв дорогу, вырулил, упав сверху, черный пятнадцатиместный катер. Дверь распахнулась, и на асфальт попрыгали ребята Иванова.

«Быстро разобрались с полицией», – подумал Цитрус.

Сам босс вышел последним, по организованному для него живому коридору. Приблизился к Цитрусу, который стоял ни жив ни мертв в позе футбольного игрока перед пенальти. Марина посверкивала глазами, но пока ничего не говорила. Только толпа зевак за их спинами шумела, предчувствуя новое занятное зрелище.

– Вот и попался, гад, – улыбнулся с довольным видом Иванов, поигрывая крепкими мускулами.

– Он сексот, да? – предположила Марина, оценив габариты Иванова и приняв его за настоящего борца сопротивления.

– Да вроде того, – задумчиво пробормотал Иванов. – А ты кто такая, крошка?

– Я – сочувствующая!

– О! Хороша сочувствующая… Поймала, значит, гада-сексота! Я тебе премию выпишу, милая, как только мы его отведем, куда следует, и сделаем с ним такое, что ему самому можно будет посочувствовать. Ага.

– А вы… – начала Марина.

– Ох ты, мать моя! – крякнул Иванов, увидев, что поодаль сели красные спортивные катера, из них попрыгали на землю бандиты и сам Швеллер.

– На тебя жалко смотреть! – констатировал бандитский главарь из конкурирующей группировки, разглядывая худое тело Эдика с внимательным отвращением.

– А вы кто? – спросила Марина. Низкорослый Швеллер вызвал у нее куда меньшее доверие.

– Конь в пальто, – хохотнул Иванов.

– За коня ответишь, – нахмурился Швеллер. – А ты – цыц, козявка! – главарь смерил девушку сердитым взглядом. – Я тебе слова не давал.

Цитрус вздохнул – удача снова его оставила. Оглядел толпу. Вдруг там сыщется какой-нибудь герой, который захочет ему помочь. На переднем плане вместо отважного героя он увидел Лапшу. Приблизиться рангун не решался – не ладил с громилами Иванова, но издалека погрозил Эдику кулаком и красноречиво провел ладонью по горлу – мол, всё, не жить тебе больше, Цитрус.

«Все собрались, собаки, посмотреть, как меня разделывать будут, – пробормотал Эдик, – только прокурора не хватает, и продажных копов вместе с ним».

– Скажи-ка мне, дружок, – проговорил Швеллер торопливо, – насчет дедушкиного наследства, ты ведь меня обманул, не так ли? Не было наследства? Да?

– Было, – неожиданно вмешалась Марина. – Он собирался сбежать на какую-то Амальгаму. Воспользовавшись моим доверием. Подлец! Скажите, а вы из полиции?

– Мы-то? Ясное дело. Слуги закона, вестимо, – улыбнулся по-отечески Швеллер. – Разве ж по нам не видно?

– Ну да, – подтвердил сиплым голосом Иванов, – в законе мы.

Марина растерянно оглядела представителей бандитских шаек. Сомнительно, что эти здоровенные морды за спиной маленького лысого типа – из полиции. Ивановские крепыши тоже вызвали у нее подозрения. Некоторые из них были в коротких майках, модных в этом сезоне. Татуировки под пупками отсутствовали! Стало быть, никакие они не бойцы-мусоны, прибывшие покарать отступника или сексота! А обычные бандиты.

– Что же ты наделала? Погубила боевого товарища, – грустно заметил Эдик, усугубляя девичье раскаяние. – Выставила меня на позор. Но я тебе прощаю это, киска… Жаль, нам не удалось познакомиться поближе! Помни верного мусона Эдварда, подруга! На этом свете не встретимся, так хоть на том.

Тут Марина выкинула такой финт, что у ребят Иванова прямо дух захватило. Она стащила через голову свободную блузку, оставшись в одних брюках, и натянула предмет девичьего гардероба на Цитруса. Толпа взревела, приветствуя дружественный акт со стороны вооруженной электрошокером девушки.