Дмитрий Янковский - Войны ветра

– Офигеть… – присвистнул я. – А в обычный штурмовой экзоскелет это нельзя было встроить?

– Нет. Генератор вакуум-поля расходует довольно много энергии. Ее хватает примерно на десять минут невидимости. А нам ведь надо порою перемещаться по городу. Мы не правительственная организация, мы не можем прилюдно расхаживать в экзоскелетах. Поэтому приходится маскировать униформу под гражданскую одежду. И поверь, этот плащ куда удобнее твоей винд-труперской униформы.

– Пока не ощущаю, – признался я. – Но начинка впечатляет. Хотя как-то непривычно идти на задания голым, без экзоскелета.

– У нас тебе не однажды придется столкнуться с непривычными для тебя вещами, – заверил меня Дан.

Я настроил прозрачность стекол в очках на нужную величину. К этому времени закончил снаряжаться Виктор. Николай оценил готовность команды и приказал:

– Всё, теперь в оружейку.

Оружейная комната оказалась совсем рядом, чуть дальше от входа, чем стеллажи с униформой и снаряжением. Огромный сейф из вибрирующего вакуум-поля высотой в человеческий рост и шириной метров десять. За этой пеленой виднелись ложементы и шкафы с самым разным вооружением. Я мысленно присвистнул – такой огневой мощью можно было вооружить десантный полк, не то что нашу группу.

Николай набрал код на коммуникаторе, и поле растворилось, открыв доступ к оружию. Дан направился к ложементам и выдал каждому из нас стародревнюю пукалку примерно двухсотлетнего, на мою прикидку, возраста. Это были не плазмоганы, не лучеметы, а самые что ни на есть пулеметы, в прямом смысле этого слова. Такие использовались еще до начала войны с биотехами. Они снаряжались пулями – кусочками тяжелого металла, обычно – свинца, которые разгонялись в стальном стволе энергией воспламененного метательного заряда, после чего летели в цель. Чего угодно я ожидал, любых наворотов, даже магический посох меня не удивил бы так, как подобная допотопщина.

– Может, нам тогда уж взять мушкеты? – не удержавшись, съязвил я.

– Ценю твое чувство юмора, – холодно обрезал меня Николай. – Но для решения вашей сегодняшней задачи это оружие подходит наилучшим образом.

– Неужели оно для чего-то вообще подходит? – Мне трудно было остановиться.

Николай лишь покосился на меня, но вступать в прения не стал. Пришлось повесить пулемет на плечо. У него для этого был предусмотрен ремень из какого-то текстильного материала. Штуковина была тяжелой, килограммов шесть весила, и на редкость неуклюжей с точки зрения эргономики. Я, может, еще поиздевался бы над этим устройством, которое и оружием-то назвать язык не поворачивался, но тут во мне проснулся офицер, знакомый с принципами приказов и единоначалия. Я мысленно выругался и сам себе порекомендовал, опять же мысленно, прикусить язык. Пусть сосунки, вроде Виктора, пререкаются. А винд-трупер обязан идти в бой с тем, чем его снарядили. Пусть это будет хоть булава образца одиннадцатого века от Рождества Христова.

– Хватит попусту время тратить, – сухо бросил нам Николай. – Давайте в «хлопушку». Дан старший группы. И не горите.

Дан кивнул и первым направился в дальний конец эллинга. Там на полу я заметил нарисованную пентаграмму.

– Куда хоть забрасываемся? – спросил я, имитируя бодрость в голосе.

– В Сестрорецк, – коротко ответил Дан. – Бывал там?

– Бывал, – выдохнул я.

Небольшой загородный форт Сестрорецк располагался черте-те где – почти в десяти километрах от городской стены в северо-западном направлении. Когда-то близость к Заливу сыграла с ним злую шутку – город был полностью уничтожен биотехами. Но перед Большим Нашествием варваров он был отстроен, а во время Нашествия оказался важным стратегическим пунктом и превратился в самостоятельный удаленный форт. Там располагался десантный гарнизон, бригада скоростных винд-эсминцев, а также тактическая станция противовоздушной обороны, состоящая из ракетно-лучевого полка и эскадрильи турбо-гравов.

Я там проходил стажировку после перевода в Сан-Петербург. Городок унылый, девушек мало, а те, что есть, как правило, уже при ком-то. Скукота, в общем. Кроме служебных обязанностей заняться нечем.

– Всё, готовимся к перебросу, – сказал Дан и набрал код на наручном коммуникаторе.

В воздухе возникла пылающая пентаграмма – точная копия нарисованной на полу. Николай помахал нам рукой, и тут же сознание у меня на миг выключилось, а когда включилось, мы всей группой оказались в каких-то развалинах в весеннем лесу. Небо было ясным, звезды светили ярко, а на западе, над самыми макушками леса, сиял полный лунный диск. Так сиял, что предметы в округе отбрасывали густые, четко очерченные тени. Вспомнилась гравюра на стене закутка серф-станции. На ней тоже все было контрастное, черно-белое, и такое же стильное, как окружающий пейзаж.

– Всем активировать ночное видение, – приказал Дан.

Я коснулся сенсора на дужке очков, и видно стало еще лучше, чем прежде. В частности я разглядел на треснувшем композитном полу выбитую вручную пентаграмму.

– Сейчас нам предстоит марш-бросок в сторону Сестрорецка, – сказал Дан. – Это километров пять. Теперь попрошу вникнуть в задачу. Всем, кроме Егора, уже приходилось иметь дело с демонами. Для новенького придется провести короткий ликбез.

– Что? – недовольно скривился я.

– Ликвидацию безграмотности.

Я это съел. А что еще оставалось делать?

– Демоном мы называем тонкую сущность, способную к воплощению, то есть к переходу из лептонного состояния в барионное и обратно.

– Если ты думаешь, что я что-то понял… – снова поморщился я.

– Поймешь. Не вдаваясь в подробности, демон способен материализоваться, произвести действия в физическом мире, а затем снова раствориться в лептонном пространстве. К сожалению, миролюбивые демоны экзофизической науке неизвестны. Все они – злобные хищники. Материализуясь, они нападают на жертву и пожирают ее, а потом, вместе с содержимым органов пищеварения переходят в лептонное состояние.

У меня мороз пробежал по коже. До меня постепенно начало доходить, что тут никто не шутит. Что это не способ взять новичка на испуг, а суровая правда жизни. Просто мне еще не приходилось с нею сталкиваться. А теперь придется. И я не был уверен, что всецело готов к такому перевороту в собственной жизни.

Воображение попробовало нарисовать демона со слов Дана, но я понял, что каким его ни представлю, действительность все равно будет иной. Но один вопрос я все же решил задать:

– Если это такое чудовище, то почему нам не выдали нормальное оружие?

– Плазма, в отличие от металлических пуль, не может быть переведена в лептонное состояние, – ответил Дан. – Плазмоган способен поразить демона только в материализованном состоянии. Но ожидать, пока тварь в него перейдет, слишком опасно. Потому что когда демон материализован, он довольно бодро себя чувствует. Настолько бодро, что не всякий стрелок не со всяким плазмоганом его остановит.