Кирилл Минин - Пули дороже жизни

Рет отступил назад на несколько шагов и наотмашь взмахнул мечом. Я пропустил удар мимо и резко сократил дистанцию, нанося прямой удар мечом. Рет наугад отпрыгнул в сторону, и я лишь вскользь вспорол на груди костюм и оставил неглубокий порез. Затем, не давая Рету опомниться, левой рукой поймал за рукоять чужой меч, а правой провёл захват за шею, одновременно приставляя лезвие к горлу. В последний миг остановился.

Я замер на пару секунд, переводя дыхание. В конце концов, моя победа очевидна. А потому выпустил Рета и брезгливо отбросил меч в сторону, после чего вернулся к нестерпимо болящему глазу, с которого никак не удавалось стереть, снять, хоть что-нибудь сделать с этим спиртом.

– Бля…! На хрена нужно было?.. – я не договорил. Арвен вдруг поднесла что-то к моему глазу. И в следующее мгновение боль отступила, а мне стало очень хорошо. Не знаю, что она приложила, но я ощутил такое облегчение, что забыл вдруг всю нецензурщину, которую знал.

– Арвен? Ну зачем ты намазала меч спиртом? У меня теперь глаз болит.

– Тише-тише-тише, уже не болит, уже всё прошло, так?

– Да, прошло. Ну а если бы меня из-за твоего спирта убили? – я говорил медленно, спокойно, даже ласково.

– Но всё же хорошо закончилось? Я, правда, хотела как лучше, я не думала, что всё произойдёт вот так…

– Ты сколько спирта извела? Весь флакон?

– Совсем чуть-чуть, ну… пролила случайно второпях чуть больше, чем хотела…

– Я же говорил, от тебя одни проблемы. Прошу, пожалуйста, не делай так больше. Не трогай мой меч.

– Ладно, больше не буду. Глазик не болит?

– Нет, – покачал я головой.

– Ну, вот и славно, – Арвен поцеловала меня в лоб и потрепала мои тёмные волосы. Затем поднялась и направилась к Рету.

Тот сидел в стороне и держался за левый глаз, пытался расчесать, но Арвен ловко убрала его руку и приложила скомканный бинт. Рет тут же расслабился и успокоился. Я тоже присел. Как хорошо, когда глаз не болит. Правда, теперь всё сильнее болела порезанная спина, но лучше такая боль. Мне она даже казалась приятной.

– Вы закончили, мальчики? Вас можно лечить?

– Да, – довольно ответил я на первый вопрос. А потом осознал второй, который меня словно ужалил, заставив прыжком подняться на ноги. – Нет, не можно!

– В смысле? – Арвен тоже встала…

– Я тебя знаю, ты не ограничишься серьёзными ранами. Ты захочешь вылечить всё, что найдёшь, а найдёшь много. Затем пропишешь постельный режим – нет спасибо, я обращусь к нормальному доктору, который залатает мне спину и больше ко мне лезть не будет!

– Ты с ума сошёл! Ты потеряешь много крови!

– Я привык терять много крови, прежде чем найду доктора. Теперь мне это не помеха! Вон Рет, его лечи.

Тот лишь недоумённо смотрел на меня, не вмешиваясь в разговор. Он просто не знал, на что подписывается. Но скоро узнает.

– Кейнс, у тебя совсем крыша поехала. У тебя серьёзные раны!

– Для тебя уколоть палец – не менее серьёзно, чем потерять руку. Так что не нужно мне тут…

– Ты псих, я тебе не позволю! – Арвен шла на меня, в её глазах горел огонь.

– А что ты мне сделаешь? – я принял вызов и пошёл на неё…

Арвен вдруг вынула из сумки пистолет и направила на меня. Я остановился, остановилась и она. Между нами оставалось чуть меньше метра.

– Ты не сделаешь этого, – произнёс я вызывающе.

– Сделаю. Сначала выстрелю, затем вылечу.

– И кто из нас после этого псих?

– Ты, если решишь тягаться со мной.

Я лишь усмехнулся. Резким движением хлопнул её по руке, уводя прицел пистолета в сторону, одновременно сделал выпад вбок, уходя с линии атаки.

Вообще-то, Арвен вполне мирная девушка, дружелюбная. Но мир опасен, и она научилась постоять за себя. И реакция у неё неплохая. Пистолет издал лёгкий свист. Одновременно я ощутил укол в солнечное сплетение. Я не успел увести её руку в сторону и не успел отпрыгнуть. Провёл ладонью по груди. Вытащил дротик.

Дурман быстро давил на мысли, глаза застилала непроглядная мгла, звуки затихали и становились неразличимы. Ноги подкосились, но Арвен поймала меня и мягко уложила на песок – последнее, что я помню перед тем, как отключился.

Дурман медленно отступал. Одновременно нарастало ощущение неудобства. Мне что-то мешало, и я открыл глаза.

Я находился в маленькой, даже тесной, комнатке с низким потолком и небольшим окошком. Кровать была узкой, но удобной. А возле кровати сидела Арвен и что-то увлечённо записывала в рваный блокнот.

Я себя чувствовал весьма неплохо. Медсестрица вколола мне качественное снотворное, и было непривычно ощущать себя бодрым, выспавшимся, голова не болит, тело не затекло, а в мыслях ясность и порядок. Раны вообще не болели, казалось сном, что мне вспороли спину перед сном. За такое даже хотелось благодарить, но Арвен слишком задела мою гордость, а потому я начал со слов:

– Ты что, вконец охренела?

Девушка подскочила от неожиданности, а то и от испуга, выронила блокнот и отпрыгнула в дальний угол. Я попытался подняться, но что-то удерживало меня на кровати. Я что, привязан?

– Немедленно освободи меня!

Но Арвен не шевелилась, просто замерла с побелевшим лицом и стеклянным взглядом, прижав кулаки к груди.

– Арвен!!!

– Почему ты кричишь на меня? – ожила вдруг она. – Я не сделала тебе ничего плохого! – девушка готова была разрыдаться.

– Выпусти меня немедленно!

– Можно же быть хоть немного благодарным? – сказала медсестра.

Я глубоко выдохнул. Сколько раз нужно долбить, прежде чем она поймёт?

– Я тебя об этом просил? Нет! Может, хватит без разрешения лезть к людям, и ко мне в том числе, со своей помощью? Развяжи меня!

Арвен вдруг изменилась в лице, гневно посмотрела на меня, а затем, обиженно задрав нос, направилась прочь из комнаты.

– Арвен! Ар… – я недоговорил. Она громко хлопнула дверью, оставив меня одного. – Твою мать! – выдохнул я и расслабился. А чего напрягаться-то?

Я попытался оценить, насколько крепко связан. Для этого подёргал руками и ногами, поворочался на месте. Скорее всего, связан единой верёвкой, которая опоясывала меня вдоль всего тела через каждые десять – двадцать сантиметров. Кисти вдеты в тесные петли без узлов, а верёвка проходит под телом, не давая возможности поднять руки. Ноги тоже в безузловых петлях. Иначе говоря, достаточно освободить хотя бы один пояс пут, и вся связка ослабнет. Дальше и ребёнок сможет выбраться.

Я начал поворачиваться на бок, верёвки больно врезались в тело, всё больше стесняя движения. Казалось, что возвращалась боль в старые раны. По фигу. Стерплю. Ничего страшного.

С большим трудом я принял позу лёжа идущего человека. Начал сгибаться, группироваться, пытаясь провести голову под верхним арканом, который упорно держался на шее. Наконец он перескочил на подбородок, протащился по щеке, с большим трудом перелез через ухо и сполз на кровать. И путы тут же дали слабину.