Кирилл Минин - Пули дороже жизни

Дальше говорить было бессмысленно, Рет заржал. Я не смог удержаться и присоединился.

– За случай! – воскликнул боевой товарищ. – Чтоб, мать его, никогда не касались нас ни свинец, ни сталь, ни клыки, пока рядом с нами твоя Арвен!

– Ага, и за удачу!

Пустые кружки были отодвинуты на край стола. Официантку звать не пришлось: подлетела к нам, как молния, и готова была ловить тару над полом, но всё обошлось. Нервно улыбнувшись, она забрала кружки и ретировалась.

– За трактир! За этот, как его… – с новой кружкой пытался вспомнить название Рет.

– Проспритованный фитиль, – произнёс я и заржал. Пить и смеяться было невозможно. Собеседник мой как-то сдержался от смеха, и произнёс, с трудом удерживая серьёзное лицо:

– Да вы, батенька, пьяны! – и тут же захохотал.

Мы с трудом успокоились. Чуть не захлебнувшись, отпили в честь трактира. Я посчитал своим долгом повернуться к бармену и сказать:

– Хорошее пиво, спасибо!

Бармен улыбнулся нам и кивнул, ничего не сказав.

Я повернулся в сторону собеседника и повторил:

– Не, ну классное же пиво!

– Супер! – ответил Рет.

– Ага! – согласился я.

– Ну и что Арвен сделала с тобой за ранение?

– Ну, на месте первую помощь провела. Хотя это скорее выглядело, будто она совершила полный курс лечения в сжатые сроки. Мы добрались до больницы, и Арвен положила меня на стационарное лечение. И я тогда понял, зачем все двери в больнице с замочной скважиной. Я минут пять ходил возле окна, искал подвох. Представляешь, больница не огорожена колючей проволокой, и охрана не патрулировала периметр. Но я всё равно дождался ночи, вытерпел несколько ненужных уколов и сбежал через окно. Меня никто не стал останавливать.

– Врёшь?! – воскликнул Рет.

– А-а, поймал! Последний укол был лишним. Это было снотворное.

Мы несколько секунд пытались сохранить невозмутимые лица, но потом не выдержали и ударились в дикий смех. Больших трудов стоило мне перестать смеяться, и я продолжил историю, медленно успокаиваясь.

– Когда я проснулся, меня уже выписывали. Даже спрашивать не хотелось, сколько проспал. Арвен меня несколько раз перед уходом поблагодарила. Ну как, несколько раз… Несколько раз подряд, иначе бы давно ушёл. Собрала мне еды в дорогу, ну и заплатила сверх меры. А я ушёл, надеясь больше в ту больницу не вернуться.

– Классная история!

– Тебе кажется.

– За Арвен! – произнёс вдруг Рет.

– Не чокаясь! – добавил я. Рет сначала округлил глаза. Потом засмеялся, я засмеялся тоже. Мы стукнули кружками и ополовинили их. Я достал пустую флягу для алкоголя и подозвал официантку. Протянул ей ёмкость и ещё три монеты по пять единиц.

– Ещё такого же пива!

– Стой! Мне тоже! – спохватился Рет и протянул то же самое. Официантка унесла фляги и деньги. Рет вдруг повернулся ко мне и сказал с восторгом в глазах. – Не, а Арвен, кстати, классно обвела нас вокруг пальца. Просто выбора не оставила.

– Был выбор. Просто мне не хотелось тащить рюкзаки к кузнецу, чтобы тот сорвал цепи. К тому же девчонка всё равно увяжется за нами. Хуже только будет.

– Но ты её сильно задел.

– Успокоится. Уже успокоилась.

– Думаешь, простила?

– Ага, держи карман шире. Она припомнит когда-нибудь, я уверен. Просто в тот момент она поняла, что горят мосты, и если не успокоится, то рискует потерять всё.

– Хитрая… – сказал Рет и подавил желание произнести её имя, как тост. Уже пили за неё.

– За мир? – сказал я тост.

– За мир, – согласился Рет, и мы отпили ещё четверть кружки. – Куда теперь, Кейнс?

– На север. Только я не буду говорить, зачем туда идём. Потом ещё нашей спутнице пересказывать, а дорога длинная…

– Хорошо, но в пути расскажешь. Я прослежу. Ладно? Тогда за лёгкую дорогу, и допиваем! – предложил Рет.

– За лёгкую дорогу! – и мы опорожнили кружки. Поставили на стол как раз тогда, когда нам вернули фляги, тяжёлые и холодные. Мы прицепили фляги к ремням, а затем, слегка покачиваясь под дурманом крепкого и качественного пива, вышли из таверны.

Оказавшись снаружи, мы наугад ткнули пальцем в один и тот же дом. И решили идти туда. Внутрь заходить не стали. Вместо этого громко постучали, а через минуту Арвен сама спустилась к нам. Она лучезарно улыбалась, но с её лица не сошло покраснение от слёз. То ли кожа слишком нежная, то ли плакала снова. Хм, а я не думал, что настолько её задел, но извиняться не буду. Возгордится ещё.

В руках девушка несла два меча, которые протянула нам. Я тщательно проверил наличие изъянов. Ножны, конечно, испорчены, прекрасная ранее кожа теперь в дырках от иглы, местами нить оставила полосу. Однако меч достаётся свободно, легко. Вроде острый, только от него до сих пор тянет спиртом. Вопрос, дезинфицировала ли она оружие снова, застрял в горле, когда Арвен вытащила из дверного проёма два рюкзака. Оба наших… В смысле, потенциально наших. Я вопросительно выгнул бровь, но медсестра тут же протараторила:

– Не волнуйтесь, я их сама унесу, – и хитрая улыбка на лице. Даже немного коварная. Я неуверенно прицепил меч на пояс, а с Арвен глаз не спускал.

А девушка, как ни в чём не бывало, вскинула на свои хрупкие плечи два рюкзака. Один из них казался особенно тяжёлым. И вдруг я понял. Сейчас час пик, и два мужика будут идти по городу, а рядом будет семенить загруженная баба. Давит на жалость, хитрюга. Ничего, стерпим.

– Ну что, пошли? – спросила Арвен, наигранно надрываясь в голосе. Даже не спросила, куда, зачем? Как будто ей без разницы, куда идти.

– Потопали, нам в ту сторону, – я кивнул на север.

– Не надорвёшься? – озаботился Рет.

– Ну что вы, мальчики, – наигранно напряжённо произнесла девушка и тронулась в путь. – Я взяла только самое нужное.

– Ты хоть что-нибудь выкладывала? – спросил с иронией я.

– Да, действительно ненужное оставила в доме. Кое-что переложила, разложила по сумкам, чтобы удобнее было.

– Ну ладно, – ответил я.

– Тебе действительно не тяжело? – спросил Рет. Вроде бы язвил. Если он начнёт играть рыцаря, пострадаем мы оба.

– Нет-нет, что вы? Может, хватит обо мне беспокоиться?

– Арвен, – ответил я. – Дорога длинная. О чём нам ещё беспокоиться, как не о тебе?

– Вы мне льстите…

Дальше шли молча. Прохожие пялились на нас, а Арвен хитро улыбалась. Ничего, скоро улыбка исчезнет с твоего лица. До края города осталось идти от силы минуту. Наконец, мы вышли за его пределы, и осуждающие взгляды перестали давить со всех сторон. А медсестра перестала хитро улыбаться. Неужели начала понимать, что её план не работает?

Ещё минут десять молчаливой дороги… относительно молчаливой. Девушка пыхтела и кряхтела, сначала наигранно, а потом действительно стала выдыхаться. Мы с Ретом специально выдерживали высокий для неё темп. И хитрая лисица, наконец, сдалась.