Дэн Юлин - Проект 2012

– Зря ты так. – Боксёр разлепил фиолетовые губы, на нижней остались следы от зубов, запутывая, качнулся влево, затем вправо и резко, для своей комплекции, прыгнул вперёд.

Тебе шпагу надо, а не нож, мелькнула последняя связная мысль.

Уход в сторону, левая рука отталкивает кисть с ножом от себя. Пальцы намертво сжимают запястье, и, используя инерцию атаки, тянут дальше, навстречу правой руке, уже спешащей на помощь. Есть… руки соединились и крепко обхватывают кисть. Резкое вращательное движение и запястье Боксёра гнётся, хрустит, но звук заглушается криком и музыкой… выкидуха летит на пол.

Есть…

Но Боксёру снова удаётся вырваться: у Кострова порезаны плечо и рука – больно и скользят пальцы. Снова противник стряхивает с себя парня и заносит здоровую руку для удара.

Быт-дзынь!

С глухим пластмассовым звоном бутылка из-под водки бьётся об голову бандита, а из-за спины выглядывает вытянутое и белое сестрино лицо. Освещение, думает Костёр, глядя в огромные, никак не меньше компакт-дисков на столе ди-джея, Ленкины глаза.

Бу-бах! Словно размокший кусок глины, Боксёр медленно валится, по дороге к обмякшему туловищу цепляет стол и вместе они с грохотом падают. Из колонок звучит новая песня, на этот раз медленная, чуть ли не Hooters, на плечо и руку Кострова набрасывается огонь, проникает в раны, зажигая кровь. Боль разносится по телу, вызывая дрожь и заставляя качнуться.

Дмитрий споткнулся, ноги вдруг заплелись, но крепкие руки успели ухватиться за стол. Пытаясь справиться с головокружением, Костёр на несколько секунд закрыл глаза. Пол продолжал ходить ходуном. Выждал. А когда приступ миновал, открыл глаза и облизал сухие горячие губы (пить хотелось больше жизни), мутным взглядом выискивая бутылку минералки.

Разбито… всё стоявшее на столе, и даже салфетки, валялось на полу. Наткнувшись взглядом на пришедшего в себя бандита, того, кому раздавил мошонку, по глазам понял: драться не станет, покосился влево, выискивая третьего. Не нашёл – похоже, вообще из бара смылся. Кастет также предпочитал лежать на полу, имитируя потерю сознания.

Почувствовав тошноту, Костёр закашлялся. Нужно сматываться, а ноги не шли. В отчаянье посмотрел на сестру, но Лена пришла в себя, и, осторожно переступая через разбросанную еду и тарелки, двигалась навстречу.

– Больно? – Она остановилась перед ним – прежняя, какой знал с детства; ничего не осталось от циничной, равнодушной ко всему прожигательницы жизни. Кулачки крепко сжаты, губы дрожат, а в глазах слёзы, страх, тревога и… любовь.

– Теперь нет, – ответил Дмитрий, не сомневаясь, что девушка больше сюда не вернётся. – Прости… – Захотелось вдруг всё объяснить.

– Тихо, – сказала она и резко подняла вверх руку. Успокаиваясь прямо на глазах, стала быстро осматривать раны. Осторожно коснулась пальцами порезов, не смогла сдержаться и несколько раз громко всхлипнула. Продолжая шмыгать носом, на секунду задумалась, а затем решительно стянула с себя блузку. Прикладывая к кровоточащему плечу, заметила у него шкодливую улыбку.

– Что? – Посмотрела себе на грудь, на чёрный бюстгальтер. – Ну, ты и дурак. – Улыбнулась сама, догадавшись, что он не собирается возражать. Только не после того, как видел её выбор, и знает: он искренний и взрослый.

Сзади послышались лёгкие шаги.

– Помочь? – услышал Костёр знакомый голос, и по коже побежали мурашки, морщась от боли, обернулся, погружаясь в два зелёных омута.

– Помоги. – Перевёл глаза на выпирающие из-под блузки аппетитные полусферы.

– Размечтался. – Машка не смогла сдержать улыбки (какие красивые у неё губы ), легко догадавшись о его мыслях. – Хватит и кофточки твоей сестры.

– Жалко… – Диман потерял равновесие, и девушка подставила плечо.

– Вот зараза! – машинально возмутилась она, почувствовав руку парня совсем не там, где ей полагалось быть. Но осталась рядом, не оттолкнула.

Лена быстро обматывала раненое плечо:

– Надо уходить.

– И поскорее, – поддакнул Дмитрий. – Чёрт! Больно!

– Терпи. – Девушка крепче затянула импровизированный бинт. – Всё, идём. – Подхватила с другой стороны.

Возмутителей спокойствия остановить не пытались. Ни в самом клубе, ни на пятачке перед входом. Да и некому было. Некому и незачем, по крайней мере, до тех пор, пока не очнётся Боксёр.

Спирин так и не появился, только в самый последний момент, когда Костров нырнул в спасительную темноту улицы, вдруг показалось, что из припаркованного напротив клуба джипа выглянуло знакомое лицо. Показалось? Дмитрий решил присмотреться, но новый приступ боли заглушил мысли. Ругаясь сквозь зубы, он двинулся дальше, не замечая, что сестра тоже заметила знакомое лицо и пристально смотрит в сторону автомобиля.

После короткого совещания решили домой пока не возвращаться. И не только из-за родителей: наверняка бандиты искать будут. А куда? К Спирину? Его не было. Тогда, может, к Маше?

Девушка предложила сама, Лена идею одобрила, а Диман, разумеется, не стал возражать. Даже заулыбался, надеясь на спасительную темноту.

Напрасно.

– Ты чего? – услышал он голос девушки, подумал: какой мелодичный – и отвлёкся от вопроса. – Чего лыбишься? – поинтересовалась Мария снова.

– Да так… – стушевался Дмитрий. Намокшая чёлка прилипла ко лбу. – Всё хотел… пригласить куда-нибудь… – Замолчал, стиснув зубы и выпячивая подбородок, когда споткнулся и от боли в глазах вспыхнули искры.

– И чего ждал? – Девушка ничего не заметила, списала на стеснительность.

– Не знаю, – выдохнул Костёр, а в голову неожиданно посетила мысль о редкой возможности говорить правду. В его-то теперешнем состоянии. Он просто обязан выложить всё: раненый же, в крайнем случае, отмажется, скажет, бредил. – Я… – Заметил вдруг, как внимательно девушка прислушивается, как рассеянно смотрит себе под ноги, и… растерялся. Нет, рановато он возомнил себя суперменом: одно дело от ножичка отбиваться и головы торпедам бить, и совсем другое – в любви признаваться. Хотя насчёт любви он, наверное, погорячился.

Неужели?

Тогда почему при каждой встрече язык в задницу уходит, и идиотом себя чувствует? И почему столько времени ни с кем не встречается?

– Знаешь, я не против… – неожиданно тихо проговорила Маша и замолчала. Димка представил, как она прикусила губу, решая, сказать или нет. Подбирает в уме слова, отбрасывает, ищет те самые. – … Особенно после в клубе устроенного.

Костёр нервно рассмеялся: не такие уж сложные слова, чтобы молчать так долго.

– Тебе нравится мордобой? – Остановившись передохнуть, Дмитрий заглянул Марии прямо в глаза. И затаил дыхание: девушка имела в виду другое. Он дрался не просто так, а за свой выбор. За себя и свою семью. Доказывая неспособность вернуться в тот пёсий мир, из которого с таким трудом вырвался.