Николай Побережник - Падение терратоса

Кинт молча кивнул, перелез через леер и прошел по крыше до машинного.

– Викт, расколи брикет, пойду затоплю печь, на обед будет мясо.

– Мастер Кинт, – высунулся в небольшое техотверстие чумазый парень и протянул жестяную банку с колотым угольным брикетом, – вы осторожнее с этим, прогорит печь, и профессор нам с вами устроит.

– Не прогорит, я понемногу, – Кинт забрал банку и пошел обратно, по пути махнув подъехавшим патрульным.

Кинт лишь успел спуститься в вагон и, зайдя в свое купе, снять бушлат, как на улице гулко бахнуло, заржали испуганные кони… Он метнулся к окну и увидел, как профессор, студенты и подоспевшие Волье и Крей с закопченными лицами и одеждой засыпают снегом угол горящей платки, в котором было несколько приличного размера прожженных дыр.

– Все живы, калек нет? – высунулся Кинт в окно.

– Получилось! Мы нашли! – профессор радостно загребал снег и кидал его, – Мы нашли его!

– Что нашли, профессор?

– Белый сланец! – профессор перестал швырять снег и повернулся к машине, с гордым видом уперев руки в бока, – это рывок! Кинт, милейший, вы не даже представляете, что произошло!

– Вы чуть не взорвали экспедиционную машину?

– Мы сделали открытие! Правда, реакция еще нестабильна, но это уже вопрос второстепенный!

– Я ничего не понимаю, профессор… это хорошо или плохо?

– Это великолепно, милейший! – радостно ответил профессор и, повернувшись к студентам, сказал, – потушили? Молодцы, теперь найдите образцы… их не должно было далеко отбросить, поместите образцы в контейнер и приберите здесь. На сегодня работы закончены. Дамы, займитесь уже обедом, а я телеграфировать в управление!

Профессор по утоптанной в снегу тропинке поспешил ко входу в машину, а Кинт, улыбнувшись поведению профессора, закрыл окно.

Втроем тушку разделали быстро, дикая коза невелика размерами. Сделав вырезку мякоти, остальное порубили и уложили в деревянные ящики, уже приспособленные под это на смотровой площадке. После чего Крей отвез подальше от лагеря шкуру, завернутый в нее ливер и остальное, с чего уже не стали срезать мясо, – задобрить рысь, что ходит кругами уже не первую неделю и пугает лошадей. Затем, теснясь в купе-столовой, вся экспедиция уселась за стол.

– Коллеги, друзья… – профессор, светящийся, словно медные вентили в машинном, встал с бокалом в руке, – сегодня очень важный день, после которого, скорее всего, наше совместное путешествие закончится, но мы сделали то, ради чего все и задумывалось.

– Простите, профессор, а ради чего? – уже наткнув на вилку добрый кусок мяса и приготовившись закусывать, поинтересовался Крей.

– Катализатор! – Дакт тряхнул рукой, немного расплескав вино, – я прочел о нем лет двадцать назад в библиотеке университета, точнее не конкретно о нем, а о неком составе из определенных сланцевых пород, который наши предки, сотни лет назад, использовали для усиления реакции… эм… ну, не будем вдаваться в подробности. В общем, то, что все мои коллеги считали сказкой историков, в действительности существует! Я телеграфировал о результатах, которых мы достигли и сразу же, заметьте, сразу же получил ответ.

– И что ответили?

– Как всегда, ожидать курьера… они там, в столице, похоже, еще не поняли всего произошедшего, – важно ухмыльнулся профессор, – давайте же выпьем, друзья за это знаменательное для науки событие!

Спустя буквально полчаса праздничного обеда, профессор ударился в научные споры со студентами и в фантазии на тему перспективы сегодняшнего открытия, которые охране экспедиции и машинистам были, мягко говоря, скучны. Машинисты, прихватив бутыль и миску мяса, удалились к себе, а Кинт, Волье и Крей, одевшись потеплее, поднялись на смотровую, также прихватив выпивку и закуску.

– На юг поеду… – Крей развалившись на лавке, мечтательно смотрел в белую даль, – домой не буду возвращаться, а на юге, недалеко от столицы, куплю землю, посажу виноградники…

– Виноград на юге хорошо растет, солнечных дней много… только подальше от моря землю покупай, иначе туманы, что для винограда нехорошо, – ответил Кинт.

– Спасибо за совет, дружище, – кивнул Крей, – а ты, Волье, что будешь делать?

– Вернусь в столицу, а там уж как управление решит.

– Морес тебя к себе заберет.

– Думаешь? – Волье подлил вина.

– Да, он говорил как-то в прошлый раз, что ему не хватает помощников.

– Не знаю, – поморщился Волье, – тайная жандармерия, интриги, заговоры… не мое это.

– А ты Кинт?

– В Конинг поеду… кстати, отсюда недалеко, неделю, может полторы, если по берегу, а через перевал если, и того быстрей.

– А что там делать будешь?

– Неплохо получалось работать механиком, – пожал плечами Кинт, – места там хорошие… а может, как собирался мой приятель Дукэ, вложу деньги в морские перевозки.

– Да уж, с деньгами-то повезло… вот уж не думал, что рыться в земле полезно для кошелька, – сказал Крей, раскурил трубку и с наслаждением выдохнул, – под пули сколько подставлялся за гроши, а тут покопался в земле, и на тебе – состояние.

– Ну, ты не обольщайся, – сказал Волье, – самородное золото и песок ты только через финансового распорядителя в ратуше на монеты сможешь поменять, а уж он свою четверть откусит.

– А ювелирам?

– Они же тебя и сдадут… запрещено законом, понимаешь?

– Да знаю я, – с досадой ответил Крей.

– Тех трех четвертей, что у тебя останется, хватит и земли купить и дом построить, – похлопал Волье Крея по плечу, – так что не глупи и не жадничай.

Кинт закашлялся, хватанув на вдохе холодного воздуха и, промочив горло остатками вина, спустился в купе, которое он делил с Волье. Оставив друзей мечтать на смотровой площадке, засыпая, Кинт думал о том, как он уже привык к этим людям… профессор Дакт, студенты, вечно спорящие и вечно занятые своими опытами и разбором образцов пород. Конные разъезды с Волье и Креем, которые, честно сказать, друг друга лишь терпят, и только в такие моменты как сейчас, то есть, изрядно выпив, они могут нормально общаться.

Гул скревера разбудил рано утром, когда ночь уже отступила, а красный рассвет, обещающий морозный день, уже показался на востоке. Кинт быстро оделся и, когда гул стих, подошел к окну. Где-то совсем в глубинных, скрытых от всех своих надеждах, он желал увидеть лишь одного пилота… Но от скревера шел полный, будто шар, пилот, ежась от пронизывающего насквозь поднявшегося ветра… профессор и Волье его встречали. Кинт, ткнувшись лбом в толстое стекло, немного искажавшее то, что находится снаружи, наблюдал за гостем. Передав контейнер и почтовый тубус для секретной почты, профессор пытался что-то еще говорить пилоту и вроде как приглашая к экспедиционной машине, но тот, вручив ему какие-то бумаги, попрощался и поспешил к скреверу. А затем снова гул и спустя несколько минут скревер уже не было видно в небе, по которому, словно караван, плыли облака, подгоняемые северным ветром.