Борис Орлов - Тактик

Печка внимательно огляделся, прислушался, сняв свою фетровую гуцулку [47] Низкая круглая шляпа с маленькими полями, похожая на перевернутую миску. Национальный головной убор гуцулов, бывший форменным головным убором подхалянских стрелков. , даже принюхался. Затем осторожно подошел к куче хвороста, накрытого белой снежной шапкой, и, крякнув, оттащил в сторону несколько валежин. Взору Гжибовского открылась неглубокая ямка, совершенно чистая от снега – несколько упавших с веток снежинок не в счет.

– Лежка, – произнес Томаш. – Здесь они пережидали.

По сигналу из тыла подхалянцев подтянулись трое жолнежей из бригады «Полесье» [48] Одна из бригад Корпуса охраны границы – пограничных войск Польской республики. – вахмистр и двое рядовых со служебными собаками.

– Прошу, Панове, – указал Гжибовский рукой на лежку.

Собаки покрутились, но довольно быстро взяли след и потянули проводников вглубь леса. Теперь уже подхалянцы не соблюдали тишины – все равно лай собак их выдаст, – и ломанулись сквозь чащу, точно стадо зубров. «Сейчас, сейчас, – думал Гжибовский на бегу. – Сейчас, краснозадые товарищи, мы с вами и переговорим!»

Группа, которую разыскивали подхалянские стрелки, уже отметилась в польском тылу двумя нападениями на штабы полков, разгромом тыловой колонны десятой пехотной дивизии и взрывами на железной дороге. Сейчас эта группа отдыхала после последней операции – взрыва склада горючего третьего авиадивизиона.

Командир группы, старший лейтенант Вастьянов, дремал, положив ноги на рюкзак. В ямке, вырубленной в мерзлой земле, горел маленький костерок, почти спрятанный под большим чайником. Вокруг расположились десяток спецназовцев, в числе которых были две девушки-снайперши. Все ждали кипяток, которым можно будет залить концентраты и чай. Еще пятеро спецназовцев были в охранении, но их не было не видно, не слышно.

Внезапно старший сержант снайпер Лисина насторожилась, подняла голову и прислушалась.

– Командир, – негромко позвала она. – Собаки.

Вастьянов одним движением вскочил на ноги.

– Снимаемся, уходим! Сто двадцать секунд – выход!

Подхалянские стрелки были, бесспорно, элитой польской пехоты. Они пробежали уже пять километров по заснеженному лесу, но усталости среди солдат не замечалось. С четверть часа тому назад они обнаружили место отдыха диверсантов – увы! – уже опустевшее. Но в заснеженном лесу нетрудно было увидеть «дорожку отхода – путь, по которому красные ушли со своего бивуака. И теперь поляки бодро преследовали «русских дьяволов», постепенно оттесняя их к позициям 13-й кавбригады. Стоит только большевикам выйти из леса – и тут же их в оборот возьмут уланы!

Впереди бодро гавкали служебные собаки пограничников, значит, со следа они не сбились. Вообще-то уже дважды русские пытались засыпать свои следы какой-то гадостью, которая начисто лишает собак обоняния, но большевики просчитались: недаром впереди вместе с пограничниками был карпатский браконьер Томаш Печка! Он и сам частенько засыпал свои следы табаком с перцем, спасаясь от лесников и жандармов, а потому внимательно всматривался в снег и в следы русских. Капрал успевал заметить темные крупинки, покрывавшие наст, и предупредить пограничников, чтобы те оттащили собак.

Гжибовский радовался своей удаче, что когда-то давно – целых пять лет тому назад, он – тогда еще подпоручик, принимая пополнение новобранцев, взял к себе этого хмурого карпатского парня. Не прогадал, хотя в первый год хуже солдата в его взводе не было. Вечно голодный, бормочущий что-то на непонятном языке, Печка был вечной головной болью вахмистров и капралов. И еду с кухни воровал, и дрался, и казенные башмаки из некрашеной кожи домой отправил. А вот теперь…

Размышления поручика были прерваны самым неожиданным образом. Громкий крик: «Ложись!», и тут же – грохот взрыва и дикий визг раненых собак. Гжибовский мгновенно рухнул наземь и перекатился в сторону – меткость большевиков и скорострельность их оружия были хорошо известны подхалянским стрелкам. Но лес молчал. Не было ни новых взрывов, ни выстрелов – ничего. Только какой-то негромкий голос что-то бубнил впереди. Поручик прислушался:

– Я ж тебе, дураку, сразу сказал – веревочка, – втолковывал кому-то Печка. – А ты что? Зачем собаку туда пустил?

«Какая веревочка? – подумал Гжибовский. – При чем тут веревочка?» Но тут же услышал продолжение:

– Это же как самострел: веревку потянул – обрез и выстрелил. Только тут вместо ружья – граната. Я ж тебе, дураку, говорил…

Анджей поднялся на ноги и прошел вперед. Обеих собак иссекло осколками так, что можно и не достреливать – сами сдохнут минут через пять. Вахмистру Корпуса охраны границ тоже досталось: ниже колен его брюки быстро намокали красным и красным был снег, на котором он лежал. Поручик со злостью сплюнул: с раненым им большевиков не догнать, можно и не надеяться…

Он не сразу понял, почему капрал Печка тянет его за рукав.

– Чего тебе?

– Вот, – Томаш показал ему на ветку дерева. – Вот…

Поручик пригляделся. На ветке бука виднелись странные отметины, словно бы кто-то осторожно поводил в нескольких местах острым ножом.

– Рация? – догадался Гжибовский. – Это следы от антенны, да?

– Проволоку бросали и натягивали, – ответил Печка уверенно. – И вон, смотри, пан…

На припорошенных мелким снегом опавших листьях можно было разглядеть место, где снежный покров восстанавливала явно человеческая рука. Почти идеальный квадрат полтора на полтора метра.

– Там радист сидел, – уверенно заявил Томаш. – Потом место прятали.

Анджей задумался. Если русские останавливались на радиопередачу, значит – ушли они недавно. И стало быть – недалеко. В таком случае шансы догнать чертовых диверсантов – вполне реальные.

– Вы двое, – поручик повернулся к пограничникам, – остаетесь с вахмистром. И пристрелите собак – зачем мучить животных?

Пограничники в своих странных круглых фуражках [49] Служащие Корпуса охраны границ и шеволежеры были единственными в Республике Польша, кто носил круглые фуражки, а не конфедератки (рогатывки) с квадратным верхом. дружно ответили «Так есть!», а Гжибовский уже поднимал своих стрелков в погоню.

– Дальше не пойдем, – выдохнул Вастьянов. – Они нас, подхалюки, на улан гонят. – Он указал рукой на небольшой овражек, выходивший на болото. – Здесь их держать будем. Пока наши не подойдут. Разбежались!

Полтора десятка спецназовцев споро, но спокойно заняли облюбованные каждым позиции и приготовились. Не наблюдалось ни суеты, ни нервного ожидания последнего боя, ни даже сколько-нибудь заметной тревоги. Во время недавнего сеанса связи командир сообщил капитану Свирину, что его преследуют. Предположительно – рота. А значит, капитан Свирин уже гонит все отряды на помощь. С учетом того, что у других есть якутские лошадки – в отряде Вастьянова их, к сожалению, не было – не открылся у проклятой «конюшни» один из парашютов! – ребятам и девчатам не придется тащить все на себе. Значит, скорость движения может быть повыше. Как бы ни километра на три в час! А раз так, то продержаться надо часа три, ну в крайнем случае – четыре. Всего-то и делов.