Дмитрий Старицкий - Путанабус. Две свадьбы и одни похороны

– Я в нем спала, – ответила чеченка, гордо вскинув подбородок.

– А дверь запертую как они умудрились открыть? Это же не ключ, а щеколда? Я сама ее запирала. – Напор Анфисы на сержанта был лют.

– Вот таким крючком, – спокойно показал Борис приспособление из толстой проволоки. – Потихонечку, полегонечку, не создавая шума, сдвинули через замочную скважину. А дальнейшее, наверное, всем уже известно. Сажи удалось вырваться в коридор и шумнуть. На шум выскочил, аки древнегреческий полубог, Жора и палкой убил Рицая, затем связал боем Тачи, а тут уже и я подоспел.

– А ты-то как в «Ковчеге» так быстро оказался? – поинтересовалась Катя слегка ехидным тоном.

– Да задержался он у нас допоздна, вот я ему ключ от склада и выделила, – твердо сказала Ингеборге. – Какие еще вопросы?

Тут я понял, что Ингеборге – в полном курсе, с кем Борис провел ночь. Блин, заговор на заговоре. Сплошные тайны стамбульского двора. Один я все узнаю последним. Если вообще узнаю.

Захотелось грязно выругаться, но сказал другое:

– Вопросов нет. Есть сообщение. У Бориса Доннермана, – и кивнул ему через стол.

Сержант встал, привычным движением оправил куртку, прокашлялся. Видно было, что волнуется парень. Но с неловкостью он справился быстро.

– Георгий, – начал он официально, – я прошу у тебя руки Дюлекан. Клянусь любить ее и лелеять. Со мной она всегда будет в полной безопасности.

Я не стал изображать удивления, так как все это нами было заранее оговорено. Просто спросил девушку:

– Дюля, что ты на это скажешь?

– А можно? – Она аж захлебнулась этой фразой, все еще не веря в происходящее.

– Конечно, можно, ты же свободный человек в свободном мире.

– Тогда я – за! – Улыбка ее стала глупо-рассеянной, по щекам побежал румянец.

– Что «за»? – переспросил я ее.

– Согласная! – Дюлекан вскочила и встала рядом с Борисом, взяв его за руку, как в детском саду на прогулке.

Очень забавная вышла пара. Борис – огромный, саженного роста, а Дюля Комлева – ниже его сантиметров на сорок. Он – широкий и массивный. Она – тоненькая и стройная. Впрочем, вполне нормальная пара – маленьким девочкам всегда нравятся такие высокие парни; чем выше, тем лучше. Особый кайф они находят в том, чтобы ходить рядом, взявшись за карман штанов кавалера. Да и большим мужикам дюймовочки часто нравятся. Наверное, природа их так тасует, чтобы усреднить народонаселение в целом.

– Ну вот и отлично. – Я поднялся со стула для торжественности. – Возьмитесь за руки. Отныне вы – жених и невеста. Надеюсь, что до нашего отъезда вы официально поженитесь.

Уф… Как тяжкий груз сбросил с плеч. До последнего момента все ожидал, что Доннерман соскочит с темы.

Альфия радостно крикнула:

– Шампанского!!!

Остальные девчата запрыгали, радостно загалдели.

Попадали стулья.

Сдвинулись в разные стороны столы.

Зазвенела о пол посуда.

Блин горелый, все рабочее настроение в отряде – побоку. Любят бабы других женить, хлебом не корми. Радостные все, хотя шампанского так никто и не заказал. Да и не было его, наверное, в бигмачной-то.

Дюлю целовали, тискали, вертели в разные стороны и поздравляли. Досталось и Борису неслабо.

Только вот про меня все моментально забыли.

Когда расходились из бигмачной, у выхода я придержал за локоть Ингеборге и спросил участливо:

– Как себя чувствуешь, милая?

В ответ она только похлопала длинными ресницами.

– А что? Должно быть что-то особенное?

– Ну, все же первого человека в жизни истратила, – посочувствовал ей, – у всех по-разному такое переживание протекает.

И покачал головой.

– Не первого, милый. Оттого и в Ирландию бежать пришлось. А потом и в Москву, – неожиданно ответила она тоном, который не располагал к дальнейшим расспросам без скандала. А уж огорошила так огорошила.

– Все равно я твой должник, – сказал ей, а сам уже хотел крепко призадуматься на тему, что в этой бабе еще есть такого мною непознанного.

Но Ингеборге не дала мне даже напрячь мозговую мышцу. Широко улыбнулась, резко обняла меня и поцеловала, всхлипнув.

Я и растаял. Да и не в дверях же раскручивать девушку на такие чистосердечные признания.

Пропустив ее вперед и придерживая дверь, подумал только, что странно как раз то, что сам я также ничего особенного не чувствую. Вроде человека убил, а ощущение, что таракана тапком прихлопнул. Может, все потому, что это – «за други своя»?

По выходу из бигмачной узрел следующую картину: незнакомый патрульный (мне почему-то стало казаться, что я всех патрульных в городе уже в лицо знаю), пошептавшись о чем-то с сержантом Доннерманом, быстрым шагом подошел к нам с Прускайте. На что мне стало внутренне слегка не по себе, потому как показалось, что идут арестовывать Ингеборге. Дурацкая мысль, а вот поди ж ты…

– Вы доктор Волынски? – спросил капрал по-английски, останавливаясь передо мной на расстоянии двух шагов.

М-да, с таким тоном во времена Ягоды [5] Генрих Ягода – председатель ОГПУ (подробнее – см. Глоссарий). ОГПУ [6] Бюрократическое сокращение. Объединенное государственное политическое управление. Организация, принявшая в СССР функции ВЧК (подробнее – см. Глоссарий). классово чуждый элемент арестовывать приходило.

– Он самый, – ответил я и тут же из хулиганских побуждений сплагиатировал Арама: – С утра, по крайней мере, еще был им, хотя сегодня ночью мог и кончиться.

– Капрал Холек, – представился «подосиновик». – Вас приглашают на беседу в Отдел патрульных сил Порто-Франко. Прошу в машину.

– Не стоит, – решительно отказываюсь от этого предложения, – тут пешком два квартала.

– Я вынужден повторить приглашение? – Это было сказано уже с некоторым нажимом.

– Я арестован? – спросил я с апломбом, но сам тут же и испугался: а вдруг? Чем черт не шутит, когда Бог спит? Все же я этой ночью человека убил.

– Нет, – успокоил меня капрал.

– Тогда я доберусь до вашего отдела так, как сам посчитаю нужным, – выдохнул эти слова с некоторым облегчением.

Все же не арест.

– Но мне приказано, сэр, – стал настаивать капрал.

Надо же, какой настырный попался.

– Это ваши трудности, капрал, – перешел я в атаку. – Это вам приказано, но не мне. Я пока что еще свободный человек на свободной земле. К кому я должен явиться?

– К миссис Ширмер, – удовлетворил он мое любопытство.

– А она у вас кто?

– Следователь.

– У вас в патруле все офицеры – бабы? – поинтересовался у него совершенно искренне, припомнив первого лейтенанта патрульных сил Алису Робинзон, которая пыталась заниматься пропажей наших девочек в первый день нашего приезда в Порто-Франко.

– Нет, но при чем тут половая принадлежность? – удивился «подосиновик», тоже совершенно искренне.