Сергей Коротков - Стражи Армады. По ту сторону восхода

– Ишь, партнер, блин! Ладушки. Забираю. И еще «тузов» дай. Не мне – я не балуюсь такой фигней. У меня сынок присел давно на это, ноет, воет, выворачивает его всего. Спасу нет от беды этой!

– Один дам. Нам тоже может пригодиться как антишоковое средство. А вообще, дорогая, лечить нужно его. Исцелять.

– Смеешься? Где сегодня врача хорошего сыскать? Да и лекарств нема.

– Найдите со своими мужичками артефакт один. «Полярность» называется. Он кроме всего иного и недуги выводит различные: психические, стрессовые, зависимости, нервную систему латает лучше всякого мозгоправа. Уяснила?

– Уяснила. Спасибо, Треш! Буду знать. Мне сын важнее дележки сфер влияния в Сызрани. Пошли.

Они пробрались через лабиринт автомобилей различных марок и габаритов, мимо суровых бородатых мужиков с допотопным оружием в руках, осмотрели предлагаемое средство передвижения.

– А «Ямахи» или «Сузуки» нет случайно? Че-то этот мамонт не внушает доверия, – сморщился Треш, изучая громоздкий «Иж Юнкер», трогая высокий руль и поглаживая бак с облупившейся краской металлик.

– Парень, ему столько же лет, сколько тебе! Ты вроде на мамонта не похож. Бери, не кривись! Самый надежный транспорт во всей стране. Менты гоняли за нарушителями на них, как метеоры. Экономичный, надежный, удобный для двоих как раз. Смотри, какой изгиб, цвет, состояние! Наш моторист его подшаманил, теперь разведка пользуется. От сердца отрываю. Мужичкам своим объясню, глаза замылю как-нибудь. Берешь?

– Ну, е-мое, как из автосалона прям! Разрекламировала, будто я в космос на нем собрался. Беру. Нам на своих двоих чапать не с руки. А тут хоть колеса добрые. – Треш вытер потный лоб, поправил бандану и рассчитался с Фаиной. Облокотился на капот легковушки, и, слюнявя карандаш, перенес со своей карты на топографическую копировку местной амазонки большинство значков и линию маршрута. Затем только с третьего раза завел мотоцикл, погазовал немного, выровнял обороты и шутливо пригласил Злату на пассажирское место.

– Поедете с моста после разрушенного КПП влево. Там покажете вот такой знак охране, – Фаина пальцами изобразила острие копья, – а потом все вдоль берега. Сначала шоссе до Кузоватки, после нее свернете ближе к реке и по старой дороге вдоль лесополосы. Вправо не суйтесь – там степь с блуждающими аномалками. Срезать не стоит. Реку из виду не упускайте и так дуйте до Самары. Правда, до нее далековато, но бензина хватит почти до города. Удачи, молодожены! И привет «Восточке» от Фаины!

Треш подмигнул, вырулил из-за остова грузовика, Злата приветливо кивнула, и мотоцикл, урча стареньким двигателем, стал набирать скорость. Женщина помахала рукой, свободной от мешка с дарами сталкера, и еще долго смотрела вслед Избранным. Она и завидовала молодым, и сомневалась в успешном окончании их похода. Потому что впереди было ничуть не легче, чем за спинами – между Падью и Волгой.

Ночь скоротали возле церквушки заброшенного поселка со смешным названием Торопселя. Спать рядом с алтарем было богохульно, да и жечь костер пришлось за стенами святой обители. Съели горячий ужин, помылись возле местного колодца, забрались в кузов заросшего крапивой «ЗИЛка», приготовили ложе из сена и мешковины, найденной в церкви. Попытались заняться друг другом, но близость религиозного места и хаотичные мысли сталкера о Восточных рубежах и таинственной Стене притупляли желание с его стороны, не давали сконцентрироваться на ласках любимой. Поворчав, Злата уснула, а Треш укутал ноги обоих мешковиной, подоткнул под голову пучок сухой травы и пригляделся к ночному небу без звезд. «Завтра снова будет пасмурно, раз облачность затянула весь простор. Остатков в канистре хватит километров на сто. Видимо, придется топать часа три-четыре. И то ладно! В Самару не пойдем, нечего рисковать жизнями понапрасну. Краем обогнем, разузнаем дорогу до Луки и заночуем в бункере военных. Надеюсь, Армада не подкинет новых испытаний и заданий помимо уже запланированных… Парни, как же мне вас не хватает, если бы вы знали… Поговорить, пошутить, ощутить рядом крепкое плечо друга. Дай бог вам здоровья и удачи! А павшим – счастья с близкими где-то там, в прошлом… Даже немного завидую вам, мои погибшие товарищи. Увидитесь с родными, ощутите себя заново рожденными, исправите ошибки молодости, начнете жить заново. Эх-х…» Сон сморил сталкера и унес в радужные фантазии. Ночь укутала поселок темной пеленой, оберегая покой Избранных.

– Нет ничего вкуснее тушеночки с зеленым лучком и картофанчиком в мундире! – промурлыкал Треш, стуча ложкой по дну консервной банки и уплетая за обе щеки завтрак. – Мамочка, добавочки можно?

– А не лопнешь, деточка? Хватит для утреннего кормления. Можно было обойтись одним кофе из пакетика и все.

– Водителю положен плотный завтрак, побольше белка и витаминов.

– Белков своих хватает у тебя, не сильно уж и растрачиваешь их, водитель, блин… – Злата ехидно улыбнулась, на что сталкер обидчиво сморщился и взялся за фляжку.

Дикий лук и мелкие клубни картофеля, растущего сам собой без ухода, аппетитно дополнили консервированное мясо, разогретое на костре. Избранные балдели от обильного завтрака и любовались утренним пейзажем. Вчера сюда прибыли затемно, поэтому рассматривать достопримечательности поселка не получилось. Вид на Волгу открывался шикарный, мелкий мусор в ней с этого места не просматривался, мутантами даже не пахло, а тишина вокруг снова тянула в сон. Но пора было выдвигаться, чтобы за день достичь промежуточной цели похода.

Мотоцикл взревел и понес путников на северо-восток, вдоль Саратовского водохранилища, через лесостепную зону и разрушенные деревушки.

По дороге останавливались не только по нужде. Собирали семечки с гигантских подсолнухов, растущих вдоль обочины, ловили одичавшую курицу, длинной веткой выуживали случайно замеченный в сторонке артефакт «глаз», порождаемый аномалией «воронка». Редко встречаемые мутанты оставались позади скоростного транспорта, только однажды стая псевдопсов преградила дорогу, но Треш искусно объехал зверей и ушел не только от погони, но и от ментальных посылов мутантов. Люди встречались редко, и те не вызывали доверия – главным образом измученные больные, переносящие заразу, или тиирмены. Трупы и скелеты попадались чаще: и человеческие, и звериные. Пожарища левобережья Волги сожрали за эти годы большинство когда-то густонаселенной площади, теперь чадили отдельными очагами, пуская черно-серые клубы дыма. Земля, словно чумная язва на теле больного животного, покрылась гнилой уродливой коростой – безжизненной, выгоревшей, без проблеска на возрождение.