Александр Тарасов - Черное пламя

Последние несколько сотен метров ширина коридора неуклонно сужалась, вплотную приближаясь к борту станции. Весьма странно, учитывая, что ранее поперёк прохода с лёгкостью могла пройти грузовая платформа.

– Пост управления, – высказался Мишка.

Вспомнил! Точно же. В голове сам собой всплыл план станции.

Солидное утолщению на кольцеобразном корпусе Сигмы больше походило на шарик, проглоченный удавом. Внутри конструкторы сосредоточили все органы управления, энергоцентр, основной комплекс вооружений и так далее. Подозреваю, что при большом желании эта часть станции вполне способна самостоятельно отстыковаться и сбежать, а то и вообще пойти в атаку. Обожают наши конструкторы неожиданные решения.

Я настолько углубился в себя, что совершенно не обратил внимания на финишный указатель впереди. В чувство меня привёл толчок в спину, мягкий и не лишающий равновесия, после чего тело выскользнуло из чуть исказившего перспективу транспортного коридора, а голос компьютера пожелал вслед доброго пути. Спасибо.

Вышел я последним и, обойдя ребят, осмотрелся. Доставили нас точно по месту. Буквально в десятке метров высилось перекрывающее весь проход цилиндрической формы сооружение, уходящее под самый потолок. Надпись на входе гласила: «Пост идентификации 3».

Потоптавшись и посмотрев друг на друга, мы остановились.

– Ладно, хватит сохнуть, – решительно подвела черту над нерешительностью Иллана и смело двинулась вперёд.

Сотрудник флота, одетый в форменный светло-синий комбинезон, при нашем появлении поднялся из-за стойки, свернув предварительно голоэкран, затем поздоровался, представившись лейтенантом Комаровым. Узнав о цели визита и сверившись со списком, он не стал задавать лишних вопросов, сразу попросив занять свободные капсулы, вертикально стоящие вдоль стены.

Перебрали нас основательно, за семь минут просмотрев и оценив каждую клеточку. Сестра и ребята уже освободились, выбрались из склепов на противоположной стороне поста и осматривались, ожидая меня.

Ну да, да, с кем ещё могли возникнуть проблемы – система категорически не спешила отпускать самого интересного (или невезучего). Внезапно перед моим взором развернулся экран и голос компьютерной системы зазвучал откуда-то сверху:

– Обнаружен биоимплант ТПФ-21/3 с функцией связи второго поколения. Применение оперативного обновления невозможно вследствие морального устаревания устройства. Согласно протоколу безопасности, наличие у членов экипажа подобных компонентов не допускается. Вам следует удалить устройство.

Имплант? Ах да, Тень же мне вколола его для связи на коротких дистанциях. И что делать, мне он сейчас не нужен, но потом-то может понадобиться. Не успел я озвучить свои сомнения, как компьютер продолжил:

– Система безопасности имеет возможность удалить устройство немедленно, установив биоимплант четвёртого поколения с сохранением текущих функций, которые будут частично заблокированы до возвращения из экспедиции.

Вот это уже совсем другое дело.

– Отлично, делай.

В тот же момент я почувствовал лёгкое касание в районе уха. Никаких болезненных ощущений, только стало щекотно, сначала снаружи, затем где-то внутри головы, а вскоре неуловимые прикосновения исчезли, компьютер отключил защиту и выпустил моё напичканное новой техникой тело на свежий воздух.

– Ты чего там застрял? – поинтересовалась сестра.

– А, – неопределённо махнул рукой я, – мне имплант связи меняли.

– Понятно. А мы уж подумали, что мутантов на корабль не пускают, – Иля в своём репертуаре.

– Очень смешно, – нахмурился я. Вечно теперь будет подкалывать.

Преодолев последнее препятствие на пути, мы ступили в переходной тоннель. Круглый, он больше напоминал змею изнутри, как её увидела бы проглоченная мышь. Толщина стенок всего три миллиметра, но по прочности материал можно сравнить… не знаю даже с чем, металлический сплав в пять сантиметров толщины разрушался куда легче. Предкам наверняка бы стало не по себе от кажущейся хрупкости конструкции. Но мы от рождения привыкли что какой-нибудь кухонный нож оказывался прочнее и долговечнее любого самого надёжного инструмента прошлого.

После нашего отлёта тоннель трансформируется, втянувшись в недра станции до тех пор, пока не потребуется вновь. Благодаря своей гибкости и длине (переход мог вытянуться на полкилометра), космическим судам вовсе не требовалось подходить непосредственно к борту шлюза, за счёт чего имелась возможность обрабатывать сразу несколько висящих на разных уровнях кораблей. Особенно это было актуально для станций снабжения и транспортно-грузовых терминалов, обслуживающих в сутки до двух сотен грузовозов.

Через пару минут мы миновали слой внешней обшивки и ступили на палубу «Ломоносова». Не знаю, как друзья, а я лично ощущал странную смесь из предвкушения, нетерпения и беспокойства, как это ни странно. Ребят, похоже, обуревали схожие чувства – они остановились и озирались по сторонам, не зная, что дальше делать. Одна Иля деловито читала надписи на стенах, с явным желанием рвануть в свою стихию, то бишь в медицинский центр. Она нам все уши прожужжала, какие светила отправляются с нами в экспедицию и как нам всем в этом повезло.

Встречать вновь прибывших никто не собирался. Более того, даже пост охраны при входе выставлен не был. На многих современных боевых судах применяется комбинированная схема внутренней охраны, включающая в себя и компьютерный интеллект, управляющий боевыми комплексами, и живых людей, чаще всего относящихся к корабельному отделению космического десанта. Похоже, что на новейшем крейсере заботу о сохранении безопасной среды обитания переложили целиком на мозг корабля. Конечно, автоматика значительно эффективнее живой охраны, имеет большее быстродействие и гибкость в работе. Система внутреннего мониторинга вполне способна не только идентифицировать какого угодно размера организм на борту, но и изолировать его энергополями, а то и зажарить до золотистой корочки по необходимости. С другой стороны, доверить всю заботу о людях компьютеру, на мой взгляд, слишком смело. Хотя откуда мне знать, как тут всё устроено, потом разберусь.

Как-то неожиданно пришло в голову – а крысы тут водятся? Хотя откуда бы им взяться на космическом корабле, смех, да и только. На свалке я, бывало, встречал этих зубастых пронырливых бестий, трусливых поодиночке, но опасных в стае, особенно когда они голодные. Один раз пришлось час отсиживаться на верхнем ярусе, пока пара десятка этих маленьких чудовищ мелькала внизу. Они даже засаду устроили, сделав вид, что ушли, но стоило мне спуститься, как кинулись со всех сторон и гнали по переходам и закоулкам свалки минут десять, даже пару раз куснули.