Александр Тихонов - Я – сталкер. Синдром героя

Батрак щёлкнул пальцами, указал на Второго, который тут же протянул ему плоскую фляжку с нацарапанной надписью «Дети свободы». Детский сад… И пафоса – хоть отбавляй.

– А почему именно спирт?

– Чтобы организм быстрее в нормальном режиме заработал, – предположил Батрак.

– Угу, – техник кивнул. – Вывод продуктов жизнедеятельности у него через трубки шел специальные.

Он указал на странное устройство, напоминающее скорее панталоны.

– После этого знаете как плохо бывает – как будто тебя в аномалии месяц крутило.

Анархисты вновь закивали.

В этот момент профессор Дугин открыл глаза. Веки дрогнули, и учёный что-то прошептал, но так слабо, что ничего расслышать не удалось.

– Он в норме? – забеспокоился Батрак.

– Относительно, – техник покачал головой. – Главное ведь…

Он замер на полуслове, словно услышал что-то.

Сталкеры тоже услышали – как содрогнулась тяжелая дверь бункера, захрустел мнущийся металл.

– Они прорвутся! – крикнул Первый и выбежал в главный зал.

Тут же громыхнул выстрел, и тяжелое эхо разнеслось по бункеру, ударяя по барабанным перепонкам. Зарычали прорвавшиеся монстры. Батрак вбежал в зал как раз вовремя. Он полоснул очередью по двери, и два мутанта рухнули посреди коридора, преградив путь остальным. А остальных было достаточно. Живая волна мимикримов нахлынула на тела павших собратьев, и вскоре новые особи вырвались из коридора.

Батрак опять нажал на спусковой крючок, выпуская короткую очередь. Первый тоже не терял времени. Он методично отстреливал мимикримов, заваливая их телами оставшийся проход. Если бы мутанты встретились со сталкерами на открытом пространстве, анархистам ловить было бы нечего, но в узком коридоре, ставшем их Фермопилами, они собирались повоевать.

– Патроны скоро закончатся, – крикнул Батрак. Первый откликнулся:

– Будем бить прикладами.

Они медленно отходили к двери, ведущей в зал с автоклавами, а мутанты продолжали напирать. Один из мимикримов прорвался через груду тел, нелепо растянулся на полу в коридоре и начал было подниматься, когда Первый подбежал к нему и что было сил саданул прикладом по голому черепу. Мутант вскинулся и обмяк. Второй удар пришелся в лоб мимикриму, пытавшемуся последовать примеру собрата.

– Сюда, живо! – позвал Батрак молодого сталкера и дёрнул дверь на себя, но стальная створка осталась недвижима.

Кто-то держал её с противоположной стороны.

– Второй, отопри дверь! – крикнул сталкер, понимая, что если они с Первым не войдут в зал, то мутанты сомнут их. Сомнут и опустошат, как бутылку с газировкой.

– Первый, твою мать! Ко мне!

Молодой анархист бегом пересёк зал и тоже вцепился в ручку двери, потянул на себя. Батрак тем временем выпустил в мутантов последние пули.

– Не поддаётся! – в панике взвизгнул парень. – Кто-то держит с той стороны.

Они потянули дверь вместе, но безуспешно. Тогда оба обернулись к мутантам, прорвавшимся в коридор, и приготовились к смерти.

На Первого налетели сразу два мимикрима. Один из них то и дело пропадал из виду, а потом вновь материализовывался из воздуха. Он и достал ловкого, крепкого парня, пока тот бил прикладом второго мутанта. Налетел и ударил здоровенной лапищей по шее, после чего сталкер внезапно сделался мягким и безвольным, словно плюшевая игрушка. Батрак, которого зажал в дальний угол матёрый мимикрим, видел всё происходящее, но спасти парня уже не мог – самому бы уцелеть. Выставив перед собой автомат, он пытался оттеснить мутанта, тянущего к горлу жертвы свои ротовые присоски.

В последний момент, когда сил на сопротивление уже не оставалось, Батрак выпустил автомат и поднырнул под лапу мутанта. Мимикрим ткнулся мордой в угол, заворчал и начал медленно оборачиваться. Батрак тем временем прыгнул на один из столов, оттолкнулся ногами от лакированной поверхности, ухватился за висящие под сводчатым потолком скобы, оставшиеся после снятия оттуда артефакта «коловрат», подтянулся и зацепился ремнём за наиболее прочную стальную скобу. Внизу бесновались мутанты, подпрыгивали, силясь достать человека, и достали бы, если бы не мешали друг другу.

Мимикримы успокоились минут через пятнадцать, когда у Батрака не осталось сил держаться наверху. Тогда дверь в зал с автоклавами открылась, и из него начали один за другим выходить люди. Сначала голый и мокрый крепыш из первой капсулы медленно, будто сонный, вошел в толпу мимикримов и тут же был сбит с ног. Потом показался Второй. Он тоже едва передвигал ногами, и Батрак понял – сталкер попал под воздействие какого-то мутанта. Быть может, вожак мимикримов обладал телепатическими способностями, или… На него накинулись оставшиеся мимикримы – четыре или пять. Третьим шел обитатель другого автоклава – молодой парень. Он шагнул в сторону от двери и вдруг ожил, взгляд приобрёл осмысленность. Внезапно поняв, где оказался, парень завопил, и мутанты, не занятые в трапезе, ринулись к нему.

Лишь после этого в основной зал вышли профессор Дугин и техник. Они словно не замечали мутантов, на их глазах разрывающих человеческую плоть и присасывающихся огромными ротовыми присосками-щупальцами к венам и артериям людей. Мутанты тоже не замечали странную парочку – так были увлечены поеданием своих жертв.

– Что с химерой? – спросил Дугин, когда они с техником вышли в центр полного мутантов зала.

– Север и Шалман погибли. «Белый дым» они принести не успели. Сбежала химера. Но она не вернётся…

– Не в том беда, – лицо Дугина вдруг сделалось хищным, острым, как у мутанта, – химера была важным козырем в моей беседе с Монголом. Это же его химера. Та самая, которую он спас прошлой зимой на Рубеже. Иванову стольких сил стоило её поймать…

– Мы найдём другую, – тупо отозвался техник.

– Да не нужно другую… Где тот сталкер, который меня узнал?

– Его съели, наверное.

– Не хочу слышать твои «наверное»! – Дугин оскалился, – Никто не должен знать, что я жив. Никто.

Он запрокинул голову и увидел висящего под потолком человека.

– Здравствуйте, профессор, – только и сумел произнести Батрак перед тем, как у него заломило затылок и в голове раздался тихий, властный голос:

– Теперь ты мой… Пойдём в лагерь…

С утра в Зоне шел снег. Тяжелый, влажный, липнущий к одежде и оружию, и территория Зоны, которую в ясные дни можно было обозревать с наблюдательных вышек на многие километры, оказалась скрыта за белой стеной. А за стеной бетонной, на седьмом блокпосту Рубежа, где я когда-то начинал зелёным летёхой, суетились бойцы в кажущемся нелепым городском камуфляже.

Со стороны города Надеждинска, вплотную примыкавшего к стене, отделяющей Аномальную Зону от мира живых, подошли два бронетранспортёра на платформе «Армата» – хищные, с резкими гранями, новенькие, как натёртая бляха. Затем на территорию блокпоста влетел забугорного производства броневик. Непонятно почему, но офицеры Рубежа любили разъезжать именно на таких – то ли французских, то ли немецких машинах и плевать хотели с высокой колокольни на более надёжные и проходимые «тигры». Но они – почти золотопогонники новой эпохи, им можно.