Николай Башилов - Столыпинский галстук

В этот вечер ребята очень долго не отпускали гитариста, требуя все новых и новых песен, и среди ленинградских сосен впервые в этом мире звучали песни Визбора, Высоцкого, Розенбаума, Талькова, а также авторские, которых у Александра было немало.

Поздно вечером, когда они уже укладывались спать, к Гале вплотную придвинулась Алла Петрова, с которой у нее завязались дружеские доверительные отношения. Спали они на матрасах, постеленных прямо на полу, и Алла была ее ближайшей соседкой справа.

– Галка, а у тебя с Сашей все серьезно?

– Серьезно. Он необыкновенный, как будто с другой планеты. И самый лучший. Я никогда не встречала таких ребят.

Вздохнув, Алла отозвалась:

– Здорово. А у меня пока никого нет. И где же моя половинка бродит?

– Может быть, засыпает сейчас на другой стороне барака и думает о том же, ― отозвалась Галя, и девушки тихонько рассмеялись.

– Все может быть. Есть там парочка кандидатов…

Они шептались еще минут десять, пока усталость не взяла свое.

Роман между Славой и Галей развивался стремительно. Они каждый вечер после работы отправлялись в лес, где в перерывах между поцелуями собирали грибы для общей кухни. А в воскресенье в чудесной и светлой сосновой роще между ними впервые произошло нечто сокровенное, что происходит всякий раз между любящими мужчиной и женщиной. И случилось то, чего следовало опасаться. По неопытности Галя не сразу поняла, что произошло. А потом началось. Мучительные мысли не давали покоя. Как сказать? Что сделать? И что теперь будет? Изменилось все. НЕ хотелось целоваться с любимым, плохо спалось, пропал аппетит. Тем временем сбор картошки заканчивался, и студенты должны были возвращаться в институт. Окончательно измученная девушка решила рассказать любимому о своих подозрениях. Состоялся разговор. Рассказав Славе обо всем, Галя со смесью надежды и страха заглянула в глаза любимого, страшась разрушения хрупкого хрустального замка, возведенного в душе для этого человека. Но Слава повел себя благородно, как настоящий мужчина. Новость он воспринял как данность. Она его ошеломила ― так всегда бывает впервые. Но он бережно обнял свою такую родную и близкую, как никогда, ЖЕНЩИНУ, успокоил.

–Ты не одна! Нас двое! Нет, нас трое! Родная моя, все будет хорошо. Мы любим друг друга ― ты знаешь! И было бы неправильно, если бы все, что произошло между нами, не воплотилось бы в новой жизни ― Слава опустился на одно колено и взял руку девушки в свои, затем поднес ее к губам и поцеловал. ― Я предлагаю тебе руку и сердце! ― Вновь поднявшись на ноги и не выпуская руки любимой, он заглянул в засиявшие глаза Гали и продолжил. ― Но прежде, чем ты мне ответишь, я просто обязан рассказать тебе о себе кое-что важное, что может повлиять на твое решение.

Отъезд основного состава групп на сельхозработы изрядно путал планы Зордана. Он отвечал в группе за планирование и безопасность. Месячный перерыв в проведении акций в условиях активной работы госбезопасности против них был недопустим. Поэтому Зордан обзавелся медицинской справкой, освобождающей его от поездки на сельхозработы, и дал указание таким же образом оставить по одному человеку в каждой подгруппе в городах, где они работали. Теперь на оставшихся пятнадцать человек легла нагрузка, которую до этого несла вся группа.

Текст третьей листовки был готов. Они успели составить его вместе с Кармой до ее отъезда на сельхозработы. Зордан передал его товарищам, не забыв напомнить о внесении корректив в работу наноботов для предания листовкам отличий на микроуровне.

– Нас начинают обкладывать. Поэтому заброску листовок проводим сегодня ночью. И будьте готовы завтра к следующей акции. Время поджимает. Текст я уже начал готовить, ― добавил он в конце сеанса телепатической связи с друзьями.

Закончив набрасывать черновик текста четвертой листовки, Зордан связался с Кармой и скинул ей свои наработки. Она в это время работала в поле, поэтому ответила ему только вечером, когда появилось время сосредоточиться и все хорошенько обдумать. Весь вечер они обменивались посланиями, оттачивая каждое слово, пока, наконец, текст не был отшлифован.

― Присаживайся, ― пригласил Сталин, принимая из рук Берии очередное послание молодогвардейцев. Он тут же погрузился в чтение, то и дело нервно пуская клубы дыма из своей неизменной трубки.

«Товарищи! Мы снова обращаемся к вам посредством листовок. Да, это против существующих правил. Но у нас нет выбора: свободный обмен мнениями о путях развития общества у нас, к сожалению, невозможен. И это, кстати, очень большая проблема. Общество, где нельзя свободно обсуждать возникающие трудности и пути их преодоления, в исторической перспективе обречено. Но сегодня мы хотим поговорить на другую тему. Для начала мы дадим несколько упрощенные, но понятные всем и каждому определения коммунизма, социализма и капитализма и объясним, в чем различие между ними. Постараемся сделать это без всяких заумностей и так, чтобы это было понятно всем. Итак, представьте себе, что в трех сообществах, отличающихся друг от друга методами охоты и принципами «дележки» добычи, решили поохотиться на мамонтов. В коммунистическом сообществе от убитого мамонта каждый отрезает столько, сколько ему надо (каждому по потребности). Когда первый мамонт заканчивается, забивают еще одного, и еще, пока не хватит всем, поскольку при коммунизме в распоряжении сообщества есть крупнокалиберные винтовки (совершенные средства производства), благодаря которым можно добывать столько мамонтов, сколько нужно. При социализме единственного добытого мамонта делят на почти равные части, соответствующие вкладу каждого в успех охоты (каждому по труду). При капитализме верхушка сообщества и их подпевалы отрезают себе «по потребности» самые лучшие куски, а остатки разрешают «милостиво» делить между собой остальным членам. В этих условиях некоторые члены капиталистического сообщества (частники), решив, что на доставшуюся им долю можно разве что протянуть ноги, придумывают завести кроликов (частная собственность). Сказано ― сделано. Вырастили. Отдают одного ― двух в общий котел (налоги), остальное съедают. Всем хорошо: и семья сыта, и общий котел несколько увеличился. Вопрос: а что мешает членам «социалистического» сообщества тоже заняться выращиванием кроликов, поскольку доля из общего котла пока маловата? Ответ: ничего, кроме глупого предубеждения, что все, что у «них» ― это плохо. Но из-за этого предубеждения семьи в «капиталистическом» сообществе будут сытыми, а в нашем ― полуголодными. Но сытый, как известно, голодного не разумеет. В итоге будет дискредитироваться сама идея социалистического сообщества и его принципы. Великий вождь товарищ Ленин прекрасно понимал все это, когда в тяжелейший период после гражданской войны вводил в стране НЭП. Так не пришла ли пора отбросить глупые предубеждения и тоже «завести кроликов»? Глупые, потому что для дальнейшего движения вперед нам нужно взять все лучшее, что есть в социалистической и капиталистической системах хозяйствования. Иначе мы сами себя поставим в неудобное и даже смешное положение. Представьте себе, что встретились два знакомых охотника из «социалистического» и «капиталистического» сообществ и обмениваются информацией о том, как им живется. ― «Я горд, что живу в самом справедливом сообществе», ― говорит «наш» охотник. ― «Но зато я и моя семья сыты, потому что у нас можно выращивать кроликов», ― отвечает «их» охотник. ― «Переходи к нам, в наше самое справедливое сообщество», ― говорит «наш». ― «Чтобы сидеть полуголодным? Боюсь, ни жена, ни дети меня не поймут. Погожу пока. Вот к коммунистам в сообщество я бы пошел. Но туда пока не принимают».