Михаил Баковец - Резервация

Бамс оторвал рукав от верхней части одежды, сунул туда кокос с водой, соорудив примитивный кистень. Таким билом запросто можно проломить голову горилле, не то что лесному карлику.

Пигмеи ничего не заподозрили, наверное, в самом деле, в посёлке остались только убогие, с одной извилиной в голове. Когда сопровождающая охранника зашла в нашу камеру и наклонилась за моим кокосом, я вскочил, оттолкнувшись одной рукой от пола, а второй нанося снизу вверх удар твёрдым орехом в подбородок противнице. Сухо щёлкнула челюсть и твердая кожура тяжёлого ореха, который я сжимал в кулаке, при взаимном соприкосновении. Через секунду я буквально на руках вынес оглушённую карлицу на улицу и толкнул под ноги охраннику, тут же кинул в него кокосом, угодив в грудь. К сожалению, как следует размахнуться не получилось, и удар вышел слабым. От выпада копьём я качнулся вбок, перехватил древко левой рукой у наконечника, резко толкнул от себя и тут же дёрнул. Не ожидавший такого пигмей, после толчка инстинктивно вцепившийся в копьё, почти влетел ко мне в руки и тут же словил кулаком в висок.

– Бамс, быстрее! – рявкнул я на замешкавшегося парня. Потом поднял копьё и в несколько прыжков выскочил на просторную площадку под яркие солнечные лучи. После полумрака пришлось щуриться и одной рукой прикрывать лицо, давая время глазам привыкнуть к яркому свету.

Откуда-то слева раздался удивленный возглас, повернувшись, я увидел очередного пигмея с глиняной хохломой на морде. Этот был вооружён духовым ружьём и коротким тесаком из тёмно-серого материала, висевшим слева на поясе. До него было метров десять, и я, не задумываясь, метнул копьё. Снаряд ударил врага под ложечку, пробив тщедушное тело насквозь и толкнув назад на метр. Он свалился на землю, где скорчился, ухватился обеими руками за древко, потом у него полилась кровь изо рта, пополам с пеной и непонятными сгустками. Звуки умирающий издавал такие, которые можно услышать из студенческого санузла после удачной сдачи сессии или дня рождения соседа. Наверное, зацепило желудок, и карлика сейчас душит рвотный спазм. Или яд на копье так действует, чёрт его знает.

За спиною что-то глухо ударило. Помня про оглушённых «кормильцев», я шустро метнулся в сторону, уходя с пути возможной атаки и разворачиваясь. Фу-ты, ложная атака: Бамс своим кистенём приложился по затылку пигмейки, а затем проломил голову охраннику.

– Где Пётр? – крикнул я. – Гони его сюда, быстрее! Нужно наших освобождать.

Бамс понятливо кивнул, шагнул к проёму каморки, где оставались наши товарищи по несчастью, и что-то там крикнул. Слов я не разобрал – в голове от бурлящего адреналина кровь била, как кузнечный молот, а сознание отказывалось воспринимать всё то, что не относится к бою.

Наша тюрьма оказалась небольшой каменой лачугой, заросшей высоким кустарником, одной из десятков на просторной улице. Между каждым строением имелся свободный пятак земли, густо покрытый кустами и тонкоствольными невысокими деревцами.

В ближайшем строении находилось пять человек, но все они неподвижно лежали на полу и не отреагировали на моё появление и слова.

– Народ, подъём, ну же, живее, если не хотите быть разрезанными на части! А, блин, нахрена жрали… тьфу, – сплюнув от досады, я метнулся к следующей каменой лачуге, но и там была та же картина. Через минуту ко мне присоединился Бамс, быстро оценив вид, хмыкнул и вдруг во всю свою лужёную глотку заорал:

– Люди русские, которые не жрали отраву и на ногах остались, отзовитесь!

– Совсем сдурел? – шикнул я на товарища. – Сейчас уроды сбегутся!

– Да не поймут они, кто и откуда кричал, чувак, – беспечно махнул рукой парень. – А так мы тут дольше провозимся с поисками, шансов нарваться больше.

И в подтверждение его слов совсем рядом кто-то заголосил:

– Эй, кто там кричал?! Я тут, помогите!!!

– Видал, – осклабился Бамс и рванул на голос. Засовы на дверях были элементарные и открывались в два приёма очень быстро, но только снаружи, изнутри проще сломать дверь. В тюрьме, один в один похожей на ту, где несколько минут назад сидел я, нашлись семеро – пять мужчин и две женщины, и только двое представителей сильного пола были на ногах и выглядели решительно.

– С этими что? – первым делом спросил я, кивая на неподвижные тела. – Ели?

– Баланды начушпанились, вон кокосы пустые лежат, – Бамс носком кроссовка толкнул пустой орех.

– Да, поели, – развёл руками один из сидельцев. – Женщинам отдали и раненым, вот их сильно побили, когда ловили. Мы им всю воду отдали. Сами только несколько часов тут, не мучает жажда и голод почти.

– Потом поговорим. Драться можете? Крови не боитесь? – торопливо произнёс я. Мужчины переглянулись и как по команде кивнули.

– Можем и не боимся.

– Тогда вперёд, нужно других освободить, а то мы много не навоюем таким составом.

За десять минут, что нам дали пигмеи на самостоятельность, наш отряд увеличился ещё на семь человек, из которых были две девушки чуть старше двадцати лет. Разбитные девахи с татуировками, в ботинках, плотных штанах и футболках, взгляды злые, а в руках у каждой уже по булыжнику. Эти не «анны каренины», под поезд в порыве чувств бросаться не будут, скорее, столкнут туда обидчиков, вызвавших у них депрессию, а перед этим ещё хорошенько попляшут на их рёбрах. А потом перед нами оказалась толпа пигмеев с духовыми ружьями и копьями. Много, человек пятнадцать. Парочка из них красовалась масками на лице и животе.

– Те, кто в масках, опасны, настоящие воины, – предупредил я всех. – Копья отравлены чем-то ядрёным, будьте осторожны.

Один из спасенных махнул рукой за спины врагов:

– Там, неподалёку от портала, я видел кучу вещей. Со всех пленников снимали и бросали – часы, браслеты, телефоны и барсетки. И там мой пистолет лежит, травматик, но мощный, мощнее «осы». Он в коричневой, кожаной, лакированной барсетке. Пистолет заряжен, там же ещё два патрона.

– Лучше бы ты «калаш» с собою носил, мужик, – не мог не внести свои пять копеек Бамс. – Или пулемёт…

– Мочи их! – во всё горло закричал я и бросил камень в противников, в левой руке держал трофейное копьё, тесак из кости с заточной кромкой был у Бамса, свой кистень он отдал кому-то из первой пары спасенных.

Через секунду на дикарей обрушился град булыжников. Далеко бросить камни, размером с половинку кирпича, никто из нас не смог, но до врагов было метров пятнадцать всего, и тем пришлось туго. Двое упали сразу с разбитыми головами, еще двое или трое спрятались за спины своих товарищей, неуклюже держа руки, которыми закрылись от оружия пролетариата, и получили серьёзные ушибы.

Залп дикарей уполовинил наше войско – дротики оказались смазаны мгновенно действующим ядом, повезёт, если не смертельным. Я, хоть и был в первых рядах, избежал ранений.