Игорь Мороз - Клич стаи

– Юрган, это Проклятый! Давай уйдем отсюда, это все плохо кончится!

– Да тихо ты, – осадив панику, Юрган отцепил скрюченные пальцы и подошел к основанию великана, – посмотрим одним глазком и уйдем…

Проводя пальцами по глубоким бороздам и, вглядываясь в символы, сливавшиеся в ровные строчки, Юрган пытался вспомнить уроки Жабы. На длинных и нудных занятиях она заставляла детишек учить странные символы, которые могли складываться в звуки. А сейчас он явно видел, что тут имелся какой-то смысл, но любивший поспать квадрик и половины не смог вспомнить.

Пока он обследовал великана, ощупывая каждую трещину и странные воронки на каменном истукане, Юрган наполнялся трепетом, пониманием того, что они нашли настоящее доказательство Проклятых времен. И то, что матери рассказывают детям на ночь, не выдумки. Раньше действительно люди жили по-другому. Ведь если они могли создать такое чудо, то вряд ли они думали только о еде, жили впроголодь и ютились в пластиковых контейнерах.

В голове роились тысячи мыслей и обрывков воспоминаний шепота, которые Юрган так любил слушать. Ведь в рассказах матерей не было Смотрящих, не было погонщиков и не было ежедневной драки до крови у котла. Не было изнурительных тренажеров конвейерных линий, куда каждый год отправлялись новые и новые старшие яслей, чтобы никогда не вернуться…

– Кораш Волданский, основатель колонии Осириса…

От неожиданно прозвучавшего голоса квадр едва не запрыгнул на двухметровый постамент. Даже не оглядываясь на куст, откуда прозвучал трескучий голос, Юрган сорвался в стремительный бег. Попутно схватив Деми в охапку, бросился вглубь джунглей диким зверем. Прикрывая одной парой рук лицо от бьющих наотмашь веток кустарников, второй удерживая притихшую девчонку, он бежал сквозь джунгли без оглядки, пока не запекло в груди и не закололо в боку. И после этого, превозмогая боль и разрывающиеся легкие, он еще пробежал минут пять и только тогда с разбегу упал в заросли мха.

Едва проталкивая сквозь горевшее огнем горло хриплые звуки, отвесил аудику затрещину с вопросом:

– Погоня… Погоня есть?

Потирая затылок, Деми надуто покачала головой.

– Точно?! Или так же проспишь…

– Юрган я не понимаю, откуда оно взялось! Там было тихо, как в могиле. И вдруг голос, я чуть не обделалась…

– Жаль, что не обделалась, – укоризненно произнес Юрган, успокаивая выпрыгивающее из груди сердце. – А если бы это были чужаки из других яслей? А если это погонщики? Ты же не забыла, что бывает за брожение за границами яслей? Как ты могла так проспать…

– Да не погонщики это и не чужаки. Когда человек ходит по лесу, то такой треск стоит, что хоть уши забивай землей. Да и кнуты погонщиков гудят так, что я бы и за километр услышала…

– Да я, да услышала бы… – передразнил Юрган, обессилено развалившись на зеленом ковре, перевернулся на спину, широко раскинув руки. – Тогда кто с нами говорил?!

С одной стороны, ему было страшно, а с другой, после того как ушла из тела ватная волна страха, стало любопытно. А вдруг это живой представитель древних времен? А вдруг там тайна, которая внесет разнообразие в монотонность будней. А вдруг там что-то способное изменить все вокруг одним волшебным мгновением. Сказки?

Но ведь кто-то смог обмануть «аудика»! Ведь подкрасться к Деми не мог даже самый ловкий минимал. Если это не погонщики, которые бы уже с удовольствием носились по джунглям на стальных рипперах, а вдоволь навеселившись забавой, задрали бы беглецов кнутами до кровавого месива на спине. Тогда кто?

Снедаемый любопытством Юрган резко поднялся и зашагал по им же протоптанной просеке. А спустя некоторое время рядом пристыженно сопела аудик и, бросая на товарища косые взгляды, напряженно вслушивалась в приближающуюся лесную проплешину. Чем ближе они подходили к злополучной поляне, тем дольше замирала девушка. Настороженно шевеля длинными ушами, торчащими из огненной гривы белыми кисточками, аудик вслушивалась в звуки джунглей.

– Опять ничего не слышу, – спустя минуту напряженного молчания на краю поляны Деми посмотрела на прижавшегося к земле товарища взглядом побитой собаки, – там нет ничего кроме леса…

Но Юрган уже не доверял подружке. Таинственный незнакомец раз обвел вокруг пальца, так что второй раз обмануть незадачливого «аудика» не составит большого труда. Поэтому Юрган полагался исключительно на себя. И напряженно вглядываясь в заросли кустарника, с удивлением уткнулся во взгляд.

Сквозь листву кустарника его рассматривали выцветшие глаза с такой же долей удивления на глазах.

– Ты смотри, вернулся… – вновь прозвучал трескучий голос. – Не побоялся все-таки. Странно. Обычно ваша порода убегает с криками, чтобы никогда не вернуться. А ты, значит, смелый, не трусишь?

– Было бы чего! – дерзко проговорил Юрган, задвинув аудика за спину.

Разговор уже состоялся, незнакомец не проявлял враждебности, поэтому и убегать смысла не было. В руки выскочили удобные рукоятки, и чувство тяжести в ладонях от палиц добавило в голос уверенности.

– Мы, в отличие от некоторых, по кустам не шкеримся.

– Овечка показывает зубки… – голос зашелся смехом, перешедшим в кашель.

Кустарник вдруг бесшумно разошелся, и сквозь мохнатые ветки орешника проступила сгорбленная фигура. А когда она распрямилась, то Юрган увидел лицо, испещренное тысячами морщин в обрамлении сотен мелких косичек из седых волос. Тихо заскулившая Деми вцепилась в спину клещом, а квадрик забыл, как дышать. Перед ними стояла живая страшилка, имевшая много имен.

– Ведьма… – едва смог выдавить Юрган, чувствуя, как в груди тревожно забилось сердце, – наследница Проклятых и предвестница беды.

Юрган мог перечислять еще много титулов стоявшей перед ним старухи, но наткнувшись на горевший нетерпением взгляд больших выцветших от старости глаз, запнулся на полуслове. Кого-кого, а вот ее злить стоит в последнюю очередь, а желательно броситься сейчас глубоко в лес и наплевать, что будет дальше. Лишь бы не смотреть в эти глазища, когда она начнет говорить слова, от которых тело будет корежить, как листок на огне свечи, лишь бы не слышать звуков, взрывающих сознание разрушающим смыслом. Прочь!

Но в глазах ведьмы он уже видел ответ: никуда они не денутся. С момента их встречи судьбы всех троих сплелись узлом, развязаться который мог только в двух случаях: или все идет, как должно быть, или смерть кого-то из троих ослабит узелок, и он распадется сам собой.

– Ну что же ты, смельчак, примолк…

Мозолистая и сухая ладонь впилась в нижнюю руку неожиданно мощным захватом. Несколько невесомых касаний по руке, груди, и возвышающийся на добрую треть мальчишка со стоном свалился на колени.