Константин Кривчиков - Кремль 2222. Планерная

Но нервничал, хотя и не показывал этого. Слишком много странных и загадочных событий происходило вокруг пропавшего каравана. А еще больше загадок вызывала личность Тимохи, выступившего в роли проводника.

Сомнительная личность! Взялся непонятно откуда, да еще и память почти напрочь отшиблена. Даже не помнит, кто такой.

Правда, накануне вопрос о происхождении Тимохи вроде бы прояснился. Вроде бы капитолиец он. По крайней мере, если верить словам посланника Капитолия. Как он там себя наименовал?.. Ага, Борис, член Когорты Избранных… Придумают же – Избранные! Скромнее надо быть, господа.

Ну, вчера Гермес этого «члена Когорты» поставил на место. Надо же, хотели, чтобы маркитанты выдали им Тимоху. Просто так выдали, даже без компенсации. А все потому, что тот якобы кого-то там замочил в их Капитолии. Мужика какого-то. Якобы.

Да даже если и замочил? Что из того? Жизнь нынче такая. И не захочешь, а кого-нибудь убьешь. Борьба за существование, как любил говаривать дед Гермеса.

Если Тимоха считается у капитолийцев преступником, это даже к лучшему. Значит, настоящий отморозок, как и положено гладиатору по кличке Спартак. И податься ему некуда, коли капитолийцы обложили со всех сторон. Вот пусть и трудится ради процветания клана маркитантов, машет мечом на арене.

А то ишь раскатали губы! Хотели Тимоху на халяву выпросить. Но маркитанты ничего и никого даром не отдают, у них не богадельня.

В общем, Гермес решил поторговаться. И заломил такую сумму, что у Избранного Бориса челюсть надолго отвисла. Аж побелел, бедняга, от расстройства. А потом заявил, что должен доложить о результатах переговоров Верховному Стратегу Якубу. Переночевал на Стадионе со своим отрядом и отправился на рассвете в Капитолий.

Скатертью дорога, пусть теперь совещаются, головы ломают, как Тимоху заполучить. А Гермес пока посмотрит, что к чему. Уж он-то знает, как дебет с кредитом сводить, чтобы нос всегда в табаке оставался.

А пока суд да дело, старшина решил командировать утром Тимоху-Спартака на поиски исчезнувшего товара – на БТР и в сопровождении шести бойцов. А седьмым специально приставил Фрола, чтобы присматривал лично за Тимохой.

На всякий случай, в общем-то, приставил. Ведь сбежать тот не мог – не бросит он свою Алену, тут и к гадалке не ходи. В чем в чем, а в людях Гермес неплохо разбирался. Да даже и в человекообразных мутантах – натура-то у всех одна.

По всем раскладам получалось, что поисковая группа должна управиться с заданием без особых заморочек. И засветло. Потому Гермес и дал добро. Но нервничал. И чем ближе к вечеру, тем сильнее. Интуиция называется.

В итоге предчувствие не обмануло. До заката группа так и не вернулась. Оставался, правда, шанс, что мужики где-то застряли и решили заночевать. Это ж, блин, Зона Москвы, всего заранее не рассчитаешь. А в темноте по Волоколамскому шоссе лучше не рассекать. Да еще на БТР. Там и днем-то удильщик ногу сломит.

Вот такая надежда оставалась у Гермеса. Однако уже на закате до ворот Стадиона добрался Фрол. Доковылял, можно сказать. Прокричал пароль, караульные и пропустили. И уже через несколько минут старшине донесли, что группа угодила в засаду. Без подробностей донесли, потому что Фрол как попал к своим, почти сразу отрубился.

Около часа Гермесу пришлось ждать, прокручивая в мозгу все возможные ситуации, вплоть до невероятных. И самой невероятной представлялась старшине измена Тимохи. Ибо это означало, что Гермес ошибся в парне, не сумел, так сказать, его раскусить и вывести на чистую воду.

Что было не просто обидно, а унизительно. Ведь старшина давно уверился, что видит всех насквозь. Даже одноглазых шамов. А тут простой, как два пальца, Тимоха. Неужто обманул, гаденыш?.. Впрочем, подробности еще только предстояло узнать. И уже затем следовало переходить к выводам…

Фрол находился в операционной. Его лишь перенесли со стола на кушетку, и сейчас он лежал, обмотанный бинтами, словно мумия. Гермес со слов лекаря знал, что раны у бойца многочисленные, но неглубокие. А еще разбита голова. То ли звезданул кто по затылку, то ли сам обо что-то звезданулся.

На табуретке сидела медсестра. Гермес взмахом руки указал на дверь и отрывисто произнес:

– Оставьте нас вдвоем. У нас секретный разговор.

– Желательно его долго не допрашивать, – неуверенно заметил лекарь. – Ему бы отлежаться до утра.

– Отлежится еще, – бросил старшина, впиваясь взглядом в бледное лицо Фрола. – А сейчас закройте дверь с той стороны. И не входить, пока я не разрешу.

Он приблизился к кушетке, присел на табуретку и молча уставился на Фрола. Тот слегка поерзал, затем кашлянул и хрипло выдавил:

– Ты прости, старшина, что так получилось. Попали мы в передрягу.

– Ближе к делу. И поподробней, – сухо отозвался Гермес. В голосе его не прозвучало ни малейшей нотки сочувствия раненому бойцу. Чего сочувствовать, когда еще ничего не ясно?

– Мало у меня подробностей. Почти не помню ничего.

– Это как? – Брови Гермеса сердито вздыбились.

– Да так. – Фрол виновато пожал плечами и тут же сморщился от боли. – Ох… Так вот как-то… До места мы добрались нормально. Тут нечего рассказывать. За развилкой свернули к подбитому био – так Тимоха показал. А там нас сразу атаковали.

– Кто?

– В тот момент я не понял. Думаю, из гранатомета шмальнули. Я слетел с брони и сразу потерял сознание. Видимо, башкой шарахнулся. Ну и… в общем, провалялся там не знаю сколько… Когда очнулся, бой уже закончился, похоже. Я, правда, еще услышал автоматную очередь. Но только одну. И больше не стреляли. Я залег у бэтээра, но никого не заметил. Вот так… получилось.

Голос у Фрола совсем сел. Гермес выжидающе посмотрел на раненого, затем взял с тумбочки кружку с водой. Поднес к лицу Фрола.

– На, хлебни… Я почти ничего не понял. Что с остальными бойцами? И кто нападал?

Фрол сделал несколько глотков, кашлянул и сипло продолжил:

– Я потом осмотрелся вокруг. Как сумел. Наши все погибли.

– Ты уверен? – Глаза старшины блеснули из-под насупленных бровей. – Все… семеро?

– Шестеро. Я тела видел. Все мертвы.

– Шестеро? Почему… – начал Гермес и осекся. – Хочешь сказать…

– Да, Тимохи среди них не было. Наши погибли. Кроме меня. А «лесной» этот… или кто он там… В общем, тела Тимохи я не видел. – Помолчав, Фрол со злобой добавил: – Не зря я ему не доверял. Как впервые увидел, так и подумал – чужак он. И гад. Все выспрашивал, вынюхивал. Дурацкие вопросы задавал.

Он замолчал, тяжело дыша. На лице выступили крупные капли пота. Гермес тоже молчал. Думал. Наконец спросил:

– Ну, предположим… А напал-то кто на вас? Следы-то хоть какие остались?

– Остались. Трупы остались.

Старшина аж дернулся на стуле: