Дмитрий Даль - Клеймёный

Из-за спин старожилов показался сонный, с очумелыми, блестящими глазами Дырокол. Он закряхтел, потирая сальную робу руками, и заговорил:

– Нехорошо получается. Не по-человечески. Мы вас приняли, обогрели, поделились всем, что имеем, а вы руки распускать. Гнилое чую я. А если в бараке заводится плесень, надо ее выводить сразу и нещадно. Правильно я говорю, друзья?

Старожилы одобрительно зашумели.

– Дело говорит Дырокол.

– Надо научить салаг хорошим манерам.

– На правеж карамачей.

Давыдов почувствовал, как воздух в бараке завибрировал от напряжения. Драки не избежать. Заступившийся за доходягу Дыкрик нарушил какие-то местные законы, и теперь старожилы не могли простить ему это. А заодно появился повод всех новичков поучить уму-разуму.

Фома Бродник соскочил с верхних нар и, поводя плечами, направился к Дыкрику. Он встал справа от чернокожего здоровяка, с угрозой смотря на Дырокола и его свору.

Давыдов не любил драться, но если случалось, то не отступал. Армия научила его многому, в том числе и постоять за себя. Вот и сейчас он не собирался держаться в стороне. Если его новоиспеченные друзья в опасности, то он должен встать рядом с ними. Илья подошел к Броднику. Фома обрадовался, увидев его, хлопнул одобрительно по плечу и заулыбался.

– Нехорошо, люди добрые. Совсем нехорошо. Мы к вам со всей душой, а вы нас обижать. Неправильно это. Я считаю, что вы должны извиниться. Вон и Кузнечик совсем обиделся, плохо ему, что вы его вот так при всех, как пса шелудивого, – заговорил вкрадчиво Дырокол. – Мы не можем это так спустить, закрыть глаза, словно ничего и не было. Сегодня вы Кузнечика, завтра на меня руку поднимете. Плохо это. Мужики, объясните им, а то у меня слова закончились.

Дырокол устало опустился на чужие нары и замер, наблюдая за новичками.

Илья почувствовал движение. Справа от него встали еще трое. Слева от Дыкрика появился Карен Серое Ухо, и еще двое каторжан из новой партии. Намечалась серьезная стычка. Илья ожидал, что до драки не дойдет, в дело вмешается кто-то сверху. Вряд ли администрации Пекла понравится такой беспорядок. Но как оказалось, Илья ошибался.

Первыми напали старики. Это произошло быстро, но как-то буднично и серо. Вот они стоят напротив, хмурятся, сжимают зубы, двигают челюстями, а в следующую секунду они рванули вперед. Человеческая масса смешалась. Послышались глухие удары, стоны, всхлипы. Кто-то где-то истошно закричал, и тут же раздался треск ломаемой кости.

На Дыкрика навалились сразу двое. По виду отпетые уголовники. Сизые морды, узкие щелочки глаз, огромные кулаки, которые словно отбойные молотки застучали по бритому черепу и груди чернокожего великана. Но он словно и не замечал двух шавок, которые кружились вокруг него. Он щедро раздавал удары направо и налево. Вот один улетел в сторону отхожего места и плюхнулся в грязь. Второй попал в жесткий захват и остался на полу скулить со сломанной рукой.

Илье пришлось несладко. Его персоной заинтересовался двухметровый увалень с руками, похожими на наковальни. Пропусти он хоть один удар, и тут же наступит конец всему. И он так и не узнает, почему оказался в этом странном мире в чужом теле. Хорошо, что гигант оказался неповоротливым, но и удары Давыдова не оказывали на него должного воздействия. Илья все руки пообтесал о его тело, но ничего не добился. Казалось, все его атаки разбиваются о гранитный утес. Гигант щерился беззубым ртом и с неумолимостью машины надвигался на него, тесня к стене. Он был уверен в своей победе. Такой перемелет в труху и не заметит. Силой его не возьмешь, с наскока не получится. Надо проявить смекалку, чтобы голыми руками завалить тысячелетний дуб, прочно вросший корнями в землю.

И Илья решил изменить тактику. Он аккуратно двигался вокруг гиганта, отслеживая боковым зрением ситуацию в бараке. В атаку не лез, но и под удары не подставлялся. Идеальное сочетание для выжидающей позиции. Долго так не протанцуешь, но для того, чтобы собраться с мыслями – лучше и не придумаешь.

Тем временем драка в бараке только разворачивалась. Старожилы разошлись не на шутку. Они взялись даже за тех, кто решил держаться в стороне, сдергивали их с нар, катали по полу, месили ногами и руками, так что мало на ком можно было найти хоть один клочок не покалеченной кожи. Они напрочь забыли слова Карена Серое Ухо, произнесенные им в столичной тюрьме, о том, что вместе они сила, которую никто не сможет сломить. Расколовшиеся, державшиеся поодиночке они были обречены. И старожилы чувствовали эту слабость, они словно одичавшие, оголодавшие волки шли на запах свежей крови.

Держались только те, кто встали плечом к плечу рядом с графом Гривером Дыкриком. Те, кто поддержал чернокожего великана, оказались на коне. Они дрались отчаянно, прикрывая друг друга, и старики скалили зубы, кричали матом, но на рожон не лезли. Они били хладнокровно, жестко и сильно.

Их было всего восемь человек, но они стоили целой армии. Илья оценил это и тут же понял, что он должен держаться рядом. Если он будет с ними, то сможет выжить в подземельях и выбраться на свет. В восьмерке все были новые лица, за исключением Бродника, Карена, Дыкрика и бывшего королевского банкира Ли Фореста. Он дрался отчаянно, словно всю жизнь только это и делал.

Противнику Давыдова надоела толкотня возле стенки, бессмысленное месилово кулаками воздуха. Он рванул вперед и попытался ухватить Илью. Цель – заключить в стальные объятья, сжать так, что ребра превратятся в кашу, раздавить и уничтожить. Давыдов легко увернулся от смертельного захвата, оказался за спиной здоровяка, запрыгнул ему на спину и зацепил шею в двойной Нельсон.

Этот прием ему когда-то в детстве показал дядя, но сколько он его ни пытался применить в реальной драке, получалось плохо. Он все время боялся сломать шею противнику. Но только не сейчас.

Илья давил на основание черепа здоровяка, вжимая голову в грудь. Здоровяк затрепыхался, пытаясь избавиться от паразита, присосавшегося к его телу. Он молотил руками, пробуя дотянуться за спину, но не получалось.

Илья сжался, словно пытался слиться с врагом. Удары попадали по нему, но теряли в полете всю силу. Здоровяк решил поменять тактику, развернулся и изо всех сил ударился спиной о стену. В глазах у Ильи потемнело, в грудной клетке что-то хрустнуло, но он не ослабил давления. Здоровяк ударил еще раз и еще, но каждый удар был все слабее и слабее. Силы покидали здоровяка, а Илья все давил его голову вниз, и вот раздался жуткий хруст. Здоровяк обмяк, словно все его кости разом превратились в желе, и упал на бетонный пол бездыханным.

Он убил его. Убил первого в своей жизни человека. И пускай это был честный поединок, но это ничего не меняло. Он отнял чужую жизнь, взял на себя право – забрать невозвратимое. И, как ни странно, он ничего при этом не испытал. Может, это равнодушие осталось у него от Имрана, который кровь лил словно воду, или ему еще предстоит пережить эту смерть по полной программе, но потом, когда все закончится.