Комбат Найтов - Мы взлетали, как утки…

– Так! Днем в районе Плунгян вы работали?

– Да, вот отчет.

– Чем бомбили колонну?

– Гранатами Ф-1 и РПГ-40 в контейнерах. – Я достал из стола фотографии кассетных бомб. – Вот только картонные трубы у нас кончаются, товарищ генерал, на полтора полных вылета осталось.

– А где брали?

– В Ковно, на картонажной фабрике. Она сейчас под обстрелом.

– Образец есть?

– Найдем. Лейтенант Хаустов, распорядитесь принести от вооруженцев.

– Есть.

– Знакомьтесь, майор Ложечников, командир 241-го ШАП. Вот он считает, что эскадрилья недопустимо мало произвела самолетовылетов.

– А вы не могли бы дать в цифрах ваши выкладки, товарищ майор? С учетом того, что самолетов у меня: семнадцать «Ил-2» и шестнадцать, теперь уже четырнадцать «чаек», а топливозаправщик до вечера был один. Сейчас – семь.

– Причем здесь топливозаправщики? – спросил майор. – Один ТЗ может заправлять восемь самолетов в час.

– «Чаек», и только два «Ил-2», на заправку каждого уходит двадцать семь – двадцать восемь минут. Плюс переезд к следующей паре. Считай, полчаса. Полчаса на восемь – четыре часа. Вы «Ил-2» освоили?

– Нет, мы их еще не получали. Почему вы не организовали постоянное прикрытие войск? – спросил майор.

– Потому что действовать надо большой группой, иначе возрастут потери. Немецкие истребители работают парами на свободной охоте. Небольшие группы самолетов для них – семечки, а с большой группой им не справиться. Во время вылета под Плунгяны три пары «мессеров» пытались сорвать штурмовку колонны, и ничего у них не получилось. Наши потери – два самолета, и у немцев повреждено два. Сбить не удалось, но повредить – повредили. А колонну разнесли в пыль.

– Не спорьте с ним, майор. Этот мальчишка в «Илах» и их боевом применении разбирается лучше нас с вами, – вставил комиссар. – Я не против, товарищ генерал, чтобы майор поприсутствовал здесь и посмотрел, как организована боевая работа. К утру дневные потери мы восстановим за счет резервных машин полка. Я в своих донесениях в ПУ ВВС фронта указал, что кроме мостов, стационарных и наплавных, колонны противника, артиллерийских батарей у Ковно, группой Шкирятова и моей группой сбито и повреждено почти сорок пикирующих бомбардировщиков. А потери группы всего две машины. Летчики живы и уже в расположении полка принимают в Кейданах новые. Утром будут здесь. Полк успешно провел первый день войны, особенно отличилась группа Шкирятова.

В разгар спора появился полковник Голубев, который прибыл вместе с батальоном погранвойск НКВД – то, собственно, за чем я к нему и летал. Охранение аэродрома у нас никакое, а вокруг шныряют «бранденбурги» и «саюдисы» разные. Они нас в покое не оставят – ну, если начальство само в распыл не пустит. Комиссар понимал, что заслуги полка пытаются принизить деятели из соседних дивизий, которые стремятся прибрать к рукам «его» произведение. Он-то в эскадрилье дневал и ночевал все эти месяцы. И сейчас, когда все путем и восстановлено управление, появляются «варяги», которые готовы влить свою ложку дегтя в наш чистейший мед.

В окошко землянки втаскивают провода от «Редута».

– Что это? – недовольно спрашивает генерал.

– РЛС «Редут» настраиваем, товарищ генерал. Перехватили по дороге отступающие части ПВО от границы. Бежит воинство. Тормозить приходится. Вот и дивизионную радиостанцию прихватили. Обогащаемся потихоньку.

– А что с ними делать, с этими живопырками?

– Организовывать противовоздушную оборону на участке фронта. Кто бы еще «мигарей» и кислородчиков прислал, мы бы еще и ночные полеты на перехват немецких ночников организовали.

– Откуда ты такой умный?

– Борисоглебское училище летчиков, товарищ генерал.

Принесли два индикатора и большой кусок плекса. Я уселся транспортиром и здоровенным циркулем делать планшет, а генерал и полковник Голубев разговаривали. Генерала интересовал бой под Каунасом и мнение полковника о качестве работы эскадрильи. Через пятнадцать минут у нас появились отметки на мониторе, которые я перенес на планшет. Через три минуты обстановка была нанесена.

– Штурманы требуются, товарищ генерал. Пока есть только операторы. Давай, веди! – сказал я сержанту в очках. – Время! Товарищ полковник? Вы разведгруппы привезли?

– Да, как обещал.

– Давайте троих сюда, поставим задачу.

Вошло три человека. Двое со снайперками СВТ и один с дегтяревым.

– Старший разведгруппы сержант ГБ Гуськов.

– Смотрите сюда, сержант. Группа будет доставлена самолетом «шторьх» вот сюда, под Рагнит. Машина сядет в поле за железкой. У Гаулгаллена – аэродром противника. Получить на складе 40-миллиметровые парашютные ракеты и подсветить стоянки. Днем стоянки находились на восточной стороне ближе к роще. Задача снайперов – прожектора ПВО противника. Отход сразу после их уничтожения. Летчик будет вас ждать. В случае любых накладок уходите в Траппонер-форст, там поменьше фольварков, постараемся забрать вас вот с этих двух площадок. «Северок» я у вас вижу. Задача ясна?

– Да, товарищ командир, все поняли.

– Товарищ Мальцев! Кто летит?

– Хлопонина. Сержант, после получения снаряжения ко мне подойдите.

– Есть! Разрешите идти? – он забрал подписанное требование.

Еще сорок минут ждали, когда Хлопонина доложится, что они сели, затем в два сорок пошли на взлет. На всякий случай идем не слишком высоко, держим три километра. Через двадцать минут под крылом Юрбаркский лес. В Немане отблескивает предательница луна. Уменьшаем обороты, идем над Траппонерским лесом, планируем, чтобы выйти в точку поворота на север. Плавно перевожу машину в вираж, мы на курсе. Сообщил на КП. У немцев зажигается несколько прожекторов, нас услышали. Можно прибавлять, продолжаю снижаться. Держу сто пятьдесят, чтобы гранаты начали рваться в воздухе на высоте около двадцати – тридцати метров. Есть ракеты, и в течение нескольких секунд гаснут прожектора. Как бы под этот свет не попасть! Высоковато висит люстра, но стоянки я увидел. Доворот! На боевом, считаю секунды. Немцы сбили мешающую мне ракету, но отсчет продолжается. Сброс, сброс, сброс, и последний. Полный газ и в набор, уйти от собственных взрывов. Есть! Вижу в зеркалах разгорающиеся самолеты. Встал на вираж, вижу темный прямоугольник бочек и посылаю туда два РС. Доворот, казармы, четыре РС, доворот, позиция «эрликонов», и все оставшиеся РС пошли туда. Вираж, и грохот «ультраШКАСа» за спиной. На всякий случай оборачиваюсь. Нет, Ксюша бьет по земле, что-то увидела там. Подал команду отходить по окончании работы. Кто выполнил два захода, как я, кто растянул удовольствие аж на четыре, так как ПВО подавлено. Запросил КП, что с подбором.

– Подбор выполнен. Один раненый.