Андрей Левицкий - Охотники за артефактами

Серия «Stalker» основана в 2013 году

© А. Ю. Левицкий

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также за идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью, подобно фольклору или бродячим сюжетам.

Едва я переступил порог спортзала, как навстречу ринулся пожилой, подволакивающий ногу тренер:

– Никита Ильич, как я рад вас видеть!

Несмотря на преклонный возраст и травму, тренер держал себя в форме и летом на пляже вполне мог посоревноваться с молодыми. Все не запомню, как зовут этого тренера: Борис Акимович или Аким Борисович, да и к «Никите Ильичу» никак не привыкну. Я потряс протянутую руку, тренер продолжил:

– У нас успехи. Маликов по Москве взял золото! Вчера!

– Круто! – улыбнулся я и уставился на паренька, околачивающего грушу: сразу видно новичка, от ударов его отбрасывает, работает в основном руками, а не всем корпусом. – Он здесь?

– Нет, сегодня дома, пусть отдохнет.

Хотелось подойти да подправить мальчишку, но я видел, как неодобрительно на него смотрит Аким… Или Борис… Или как там его, надо будет прочитать или у кого спросить. Надо же, опять забыл, тренер толковый, золотоносный, а я забыл его имя. Четвертый спортзал только полгода работает – и на тебе.

– Вы заслужили премию в размере оклада, – пообещал я. – Или двух, это как удастся выбить.

Если бы «выбить» как оно есть, я бы сразу и три оклада выбил, но тут надо работать тоньше. Тут убеждением надо, уж больно однопартийцы жадные. Подумав немного, я мысль озвучил и добавил, что так нельзя, что Маликов – наша гордость, а его тренер, который за полгода вырастил чемпиона бодибилдинга, так вообще молодец, и жалеть деньги – последнее дело.

Тренер чуть смутился и сказал, что Маликов до его тренировок уже имел подготовку, к тому же у него удачная анатомия, но я махнул рукой:

– Не скромничайте, Борис… – я смолк, засекая, исправит меня тренер или нет; не исправил, тогда я со спокойным сердцем закончил. – Акимович.

– И вы не скромничайте. Ведь это ваша инициатива, – он раскинул руки, словно хотел обнять спортзал. – Если бы не вы, не было бы ни спортзала, ни Маликова-чемпиона, ни у меня работы.

Я свел брови у переносицы – никак не привыкну, что ж такое! Спич… найтер… хейтер… В общем, автор текстов был бы мной недоволен. Надо в таких случаях «вести себя как английский лорд: максимум приподнять уголок рта и снисходительно кивнуть, а не краснеть ушами и втягивать голову в плечи». Вспомнив, как надо, я так и сделал, покосился на амбала в джинсах и рубахе – свое отражение то есть. Вроде все так.

– Вас бы в президенты, Никита Ильич! – продолжал меня восхвалять тренер, пришлось раскланиваться, потому что я не за этим сюда пришел.

А зачем, собственно? За тем, что про золото я уже знал и хотел похвалить тренера и Маликова, тренера похвалил, Маликову не перепало, ничего, подождет.

Парковка возле спортзала была привычно забита, и я оставил свою лялечку, «Крайслер-Кроссфаер», прямо между рядами машин. Конечно же, обозначил телефон – вдруг кому срочно надо выезжать? Или вдруг какая красотка позвонит – прокачу с ветерком на своем кабриолете, может, пообедать свожу, но дальше дело не пойдет, мне нельзя, я женат.

За рулем я потянулся, хрустнул пальцами, запрокинул голову и улыбнулся снующим в небе стрижам. Как все-таки здорово жить! Когда-то я только мечтал о такой машине, и вот она моя! Эта, чтобы погонять по трассе, вторая, «Крайслер-Пацифика», – чтоб семью возить.

Наверное, я это заслужил. Иногда кажется, что Он специально так сделал, чтоб моими руками творить добро. Ну а почему бы не поделиться, когда у тебя все есть? Люди меня любят, жена любит, дети замечательные – без промысла свыше тут не обошлось.

Машина взревела двигателем и покатила к повороту. Все-таки на кабриках здорово за городом ездить, а тут такой шум, такая вонь, что ну его на фиг! Скоро воскресенье, поедем на дачу двумя машинами – я на этой, Леся – на «пацифике». Рука потянулась к магнитоле, и я включил Стива Эрла. Обожаю кантри! Особенно когда едешь в Астрахань на рыбалку, а там степи, как прерии… Жаль, непонятно, что они там бельмечут. Химик говорил, что кантри – это американский шансон, наверное, шутил. Ну как можно сравнивать? Все равно что «крайслер» и «жигули».

Единственное, чего мне порой не хватает, – Зоны. Прямо как накатит тоска – хоть волком вой. Вот тогда и еду гонять за город. Когда детей не было, плевал я на все, а теперь нельзя, кто их в люди выводить будет? Как вспомню последний свой поход, уже без Химика… Леся как раз беременная была. При малейшей опасности замирал, думал, как она без меня останется? А с ребенком что? Он ведь моя кровь. И тупил безбожно, чудом выжил и группу вывел.

Носовихинское шоссе, которое Химик шутя прозвал Носовихин-штрассе, замерло в пробке. Зря надеялся, что проскочу в обед. Надо будет на заседании внести предложение, чтоб дорогу расширили, если нет, пусть хотя бы в поселке, где три светофора подряд, сделают переходы над дорогой, а то вечный затор.

Теперь я хоть что-то могу. Да, кстати, могу сделать так, что про мои спортзалы снимут сюжет.

Через час докатился к дачам, где современных раз-два и обчелся, зато деревянных, покосившихся, на терема похожих – валом. Их бы снести, и по полосе с каждой стороны сделать. Запиликал телефон, я аж вздрогнул, нажал на кнопку и поднес аппарат к уху.

Над этим аппаратом все смеются, ретроградом меня называют, а мне не нравится пальцем в экран тыкать, на то айпад есть, телефон должен звонить, и все. Одной рукой я рулил, второй держал телефон возле уха, так и не глянул, кто звонит.

– Да!

– … ре … ой Димка… ер, – забулькало в трубке, что за ерунда со связью?

– Денис, ты, что ли?

Это что же я, лучшего друга не узнал? В трубке щелкнуло, голос Дени стал отчетливым:

– Ты далеко? Приехать можешь?

Слишком отчетливым стал голос Дени. Даже скорее – мертвенным, таким голосом только станции метро объявлять.

– Из Железнодорожного выехал. Что случилось?

– Димка умер.

Первым на ум пришел мой спич… короче, текстовик – молодой дерганый пацан двадцати пяти лет. Вторым – друг Дени, который как раз чем-то болел, дай бог памяти чем. Вроде диабет у него в сорок лет начался… Кто из них? Или еще какой-то Димка?