Наталья Иртенина - День коронации (сборник)

А спустя шесть часов их разбудили и повезли к стартовому комплексу на все том же БТР.

Мария Игнатьевна и не подозревала, что так боится узкого и тесного пространства, в котором они оказались на грузовом корабле, отнюдь не предназначенном для перевозки людей. Она обнимала и прижимала к себе Мишу, что было затруднительно, поскольку противоперегрузочные костюмы раздулись в разреженном воздухе отсека. Отец Георгий тихо молился.

После нескольких минут стартовой перегрузки все трое чувствовали себя прескверно. Челнок запускали в обычном режиме, чтобы ничто не указывало на присутствие на борту людей. На пятой минуте полета Мария Игнатьевна все-таки потеряла сознание и очнулась, лишь когда наступила невесомость – корабль перешел на инерционный полет.

Бог уберег и на этот раз. ЦУП Ясного отработал четко: челнок вышел в точку рандеву с орбитальным комплексом секунда в секунду, корректировки не потребовалось. Грузовик вошел в стыковочный модуль, как нитка в игольное ушко. Люди почувствовали только легкое сотрясение, когда автоматические захваты намертво соединили переходные шлюзы челнока и станции. Тут же в динамике зазвучал резкий мужской голос:

– Оставайтесь на месте, сейчас мы вам поможем.

Это было сказано по-английски.

«Циолковский» строили с расчетом на длительное и комфортное пребывание экипажа из четырех человек. Чем только за пятнадцать лет полета комплекса эти сменные экипажи не занимались! Испытывали новые солнечные батареи, вели астрономические наблюдения, собирали и отправляли на Землю все более-менее ценное из космического мусора, проводили опыты с самыми неожиданными растениями и живностью. Однажды смену срочно эвакуировали на Землю, а на «Циолковском» устроили карантин для возвращавшихся с Марса исследователей, которые в дороге дружно заболели какой-то непонятной хворью. Хворь оказалась не заразная, но все равно станцию пришлось дезинфицировать, и легенды об этой дезинфекции вошли в фольклор всех космодромов.

Год назад комплекс было решено законсервировать, поскольку возникли трудности с финансированием плановой реконструкции. Дежурные смены сократили до двух человек, а их пребывание – до одного месяца. Сейчас на «Циолковском» досиживал вахту смешанный экипаж – австралиец Даррен Хейс и русский Василий Малявин. Русским Малявин, впрочем, был формально – родился в семье, где бабка с дедом в безумные девяностые эмигрировали из-за политических убеждений. Сейчас старики уже сами не помнили, что их так разозлило, но очень гордились своим поступком – это было самое яркое событие их жизни. Василий знал русский язык, даже приезжал в Санкт-Петербург по программе образовательного обмена среди учеников старших классов. Но родным для него все же оставался английский.

«Циолковский» для обоих космонавтов был последним рабочим местом перед уходом на пенсию. В Австралии пенсия полагалась астронавтам с сорока пяти лет, в России и Техасе – с пятидесяти. Малявин завербовался на орбитальную вахту в России, из всех тихих мест выбрав именно это. Он надеялся, вернувшись вниз, получить два бесплатных месяца в санатории, а потом улететь к Даррену в Аделаиду.

Когда снизу, из Ясного, велели встретить живой груз, Малявин с Хейсом сильно удивились – вроде бы сменщиков ждать рано. Еще больше удивились они, когда из грузового челнока с трудом выбрались бородатый мужчина, женщина лет сорока и пятнадцатилетний парень. Все трое еле держались на ногах – явно плохо перенесли перегрузку.

– Ну вот, тут мы, слава богу, в безопасности, – по-русски сказал бородатый, едва они освободились от неудобных противоперегрузочных костюмов. – Тут нас искать не станут.

– Вы собираетесь здесь жить?! – поразился Василий. – Но позвольте, а мы? Комплекс не рассчитан на такое количество людей…

– Я слышал, что на экипаж из четырех взрослых, плюс дополнительно на какое-то количество живых организмов.

– Станция в спящем режиме, система жизнеобеспечения тоже работает на минимуме.

– Ну, ее ведь можно разбудить? – с тревогой в голосе вмешалась Мария Игнатьевна.

– Думаю, сможем, – смутился от ее взгляда Малявин. – Ну а продукты?

– Мы привезли немного…

В этот момент в проеме люка показалась белобрысая голова Хейса. Австралийцу надоело ждать, и он решил взглянуть на гостей, не откладывая. Состав компании явно озадачил его.

– Кто вы такие? – спросил он резко по-английски с характерным акцентом.

– Вы ведь получили из центра управления указания насчет нас, – дипломатично ответил отец Георгий.

– Странные указания! Принять и разместить. И – все, без комментариев. Так дела не делаются!..

– Хорошо. Мы вам все объясним, чуть позже, а сейчас…

– …сейчас нам нужны модуль связи и самые надежные информационные каналы, – перебила их женщина, прижимая к себе подростка. Мальчишка не встревал в разговор, хотя и прекрасно все понимал – это было видно по его напряженному взгляду, метавшемуся от одного космонавта к другому.

– Да, мы должны знать, что делается внизу, – добавил бородатый. – Давайте продолжим разговор в более удобном месте, например в кают-компании?..

Хейс и Малявин переглянулись, и австралиец нехотя освободил проход.

– Все-таки как вас зовут? – уже спокойнее спросил он.

– Передатчик выключен?..

– Выключен.

– Тогда – Джордж, Мэри и Майкл.

– О’кей… Я – Даррен, а он – Бейли.

Малявин хотел было возразить Хейсу, но хмурый взгляд из-под бровей заставил его замолчать. Все прошли по короткому коридору, перешагнули высокий комингс и оказались в просторном круглом помещении с четырьмя удобными креслами у стен. Сами же стены были буквально нашпигованы всевозможной аппаратурой с разноцветными панелями – россыпь клавиш, кнопок, тумблеров, индикаторов, небольших экранчиков. Большинство оборудования было выключено, но кое-где пляска огней, легкое гудение и попискивание свидетельствовали о том, что жизнь станции продолжается.

Мальчишка, увидев это техническое изобилие, мгновенно преобразился, посветлел лицом, вывернулся из объятий матери и в полном восхищении пошел вдоль стен, разглядывая приборы и читая надписи.

– Здесь у нас и кают-компания, и рабочие места, – сказал Хейс. – Мы займем теперь первый жилой модуль, – он указал на закрытый люк с красной единицей в желтом круге.

– Вы будете жить во втором модуле, – добавил Василий, тоже переходя на английский и указав на второй люк с соответствующей цифрой. – Втроем там будет тесновато, но ничего другого предложить не можем. Гигиенические удобства расположены в жилых модулях, там же есть микроволновые печки и кулеры с водой.

– А вон туда вам доступ запрещен, – продолжил австралиец и ткнул пальцем в большой люк в дальнем конце кают-компании. На его крышке светилась предупреждающая надпись на трех языках – русском, английском и китайском.