Ольга Швецова - Метро 2035: Бег по краю

Впечатление из «Mein Kampf» Штольц вынес только одно: написано практичным человеком, которому лучше было бы остановиться на теории. А еще лучше – стать архитектором или художником, как и хотел. Ненависть и жажда власти капали со страниц вместе с неудовлетворенностью собственной жизнью. Тараканы из головы одного сумасброда расползлись слишком широко и начали пожирать мир. Но когда-то он старательно заучивал эти факты биографии и пропагандистскую теорию. Как обрабатывать массы… Врага надо знать, понимать, и даже более того: чем опасней враг, тем ближе к тебе он должен быть. Отфильтровав похвальбу автора и прочую мишуру, он пытался все-таки понять текст, но не принять… А ведь это знание открывало двери Четвертого рейха. Ему нужно производить впечатление человека, которому поведано откровение, который обрел новую цель в жизни, прочтя эту книгу. Не обрел, слава богу. Но мимикрия необходима. Это как опасный хищник богомол, прикинувшийся засохшим листиком… своим, милым, безобидным. Принять – нет, слишком скептический ум, и не приживались в нем чуждые идеи… Ну, хоть что-то было нужно! «Массы ведомы сильными мира». Пожалуй, и в этом Адольф Америку не открыл…

Это ж как надо гордиться собой, чтобы сделать из собственной биографии краткий курс молодого оратора! И хитро сослаться на будущее, которое оценит масштаб личности, недоступный пониманию современников. Потомки оценили. Да и современники тоже – Нюрнбергским процессом. Если сто раз повторить слова «великий замысел», он таковым все равно не станет.

Зацепиться было не за что. Принципиально нового в этой книге Штольц не нашел и ничего не вынес, кроме однобоко и криво поданного краткого курса германской и австрийской истории, совершенно не нужного для его личных целей, да и сам он мог бы написать об этом подробнее и объективнее. И о пользе обработки масс он знал и без Гитлера. Идея национализма вызывала отвращение, как на нее ни гляди… Но чтобы использовать слова, не обязательно с ними соглашаться. Главное правильно рассортировать информацию, и в нужный момент она всплывет сама. С этой мыслью Штольц отложил книгу. Хватит с него на сегодня чужих тараканов.

«Воля и сила»… Если придерживаться этого – стремиться в общество, где оба качества не порицаемы, а возведены в добродетель? Годится только для тех, кто названные качества на картинке видал. То есть делай, что захочешь, с тем, кто тебе жить мешает, и никакой ответственности – общество станет на твою защиту. Вот в чем тут дело! Стоило упростить для неграмотных – и все понятно. Он этот этап познания уже прошел, до конца, от действий до ответственности за них. И выводы для себя сделал совершенно другие. Но иной точки соприкосновения с печатным талмудом не нашлось. В книге было сказано, что тот, кто хочет завоевать на свою сторону широкие массы народа, тот, прежде всего, должен отыскать ключ, открывающий двери к сердцам народа. И этим ключом становились воля и сила, а объективность Адольф представлял слабостью. Слова истинного постапокалиптического вождя, хоть и не мог Гитлер даже представить себе подобное явление в далеком будущем. Или мог?

В такой глубокой задумчивости и застал его помощник, обер-лейтенант Фриц Шмольке. Осторожно протиснувшийся в дверь, высокий, широкоплечий, светло-русый, конопатый, курносый парень никак не соответствовал взятому имени. Типичные славянские черты лица были далеки от идеалов арийской нации. В «девичестве» Федор Шматков почему-то сильно обижался, когда его шеф забывал их компромиссное решение или специально, чтобы лишний раз подколоть нерадивого подчиненного, называл его не по званию, а по имени, данному родителями. И было это чаще всего в такие моменты, когда адъютант неожиданно отвлекал шефа от важных размышлений. Дождавшись, пока господин штандартенфюрер наконец-то обратит на него внимание, парень, желая угодить Штольцу, размашисто вскинул руку:

– Хайль! Какие будут распоряжения, господин штандартенфюрер?

Георгий Иванович внимательно посмотрел на помощника. «Чегеваровцы, вот что сейчас главное».

– Будут распоряжения, Федор… Хотя основное дело да и общее руководство операцией поручено Максу Вайзеру, но вы тоже в этом участвуете. Вы ведь неплохо знаете штандартенфюрера? Его обязанность курировать боевой отдел разведки с контрразведкой, а также внешние контакты. Но чаще он участвует во внешних разведывательных операциях, которые все чаще принимают форму диверсий. Идеологических или иных. И если бы я не приметил вас с самого начала для своего отдела, то именно в руки Вайзера вы бы и попали. Поверьте, Макс не самый лучший начальник и мало кто с ним уживается, но по-своему он полезен и незаменим. Я проверял вас сам, Федор. – Обер-лейтенант очередной раз поморщился, как от зубной боли. – Ну, хорошо-хорошо, Фриц. Макс мог сломать что-то в надежно и четко функционирующем механизме вашей личности. Иначе говоря, мне вы нужны не с отшибленной памятью и головой, а в здравом уме, и кроме отлаженной послушной машины, что требует Макс, я ценю еще и аналитические способности, а это подразумевает и некоторую степень свободы мышления. Все просто, как видите. Но я отвлекся, ведь кто не слышал о нашем Безумном Максе? Теперь вы прикомандированы к нему в качестве помощника. Он проследит за вами. На этот раз операция скорее коммерческая… – Штольц сделал паузу, задумавшись о чем-то, – чем боевая. Хотя, зная Макса, я бы не был полностью в этом уверен.

– Вы меня отдаете насовсем? – В голосе Фрица Шмольке прозвучали разочарование, обида и какой-то скрытый испуг. Видно, о Безумном Максе он уже немало наслышан, хоть и лично с ним почти не знаком.

– Нет, конечно. Я вас посылаю на задание… На ваше первое задание… Смотрите и учитесь, можете почерпнуть немало полезного. Сейчас он будет здесь, и я уточню задачу, но теперь только для ваших ушей. Вы с ним отправитесь в Бауманский альянс. Меня интересуют слухи, новости. Особенно все, что касается Первой интернациональной бригады имени Эрнеста Че Гевары или ее лидера комиссара Русакова. Впитывайте в себя все вокруг как губка. Бауманский альянс обеспечивает основные потребности в боеприпасах для всех, поэтому слухи туда стекаются, как дождевая вода в канаву. Конечно, вы должны выполнить основное задание, но и что касается моих просьб – не забудьте. Это мое особое пожелание.

Макс Вайзер выглядел настоящей белокурой бестией, то есть еще более светлым блондином, чем сам Штольц, а у того давно закрадывалось подозрение, что где-то тут в Рейхе наладили массовое производство перекиси водорода для окрашивания населения в модный белобрысый цвет. Давая штандартенфюреру характеристику полного отморозка, Георгий Иванович ничуть не преувеличивал. Опытного разведчика не обманывала обаятельная улыбка офицера СД, в его глазах угадывалось что-то родственное холодности и цинизму, свойственное всем национал-социалистам, которые достаточно высоко взобрались в иерархии фашистского государства. В Рейхе эти качества использовались в работе, для общего блага, а не для личных целей, и горячо приветствовались и культивировались в сотрудниках.