Джон Ширли - Halo. Разорванный круг

– Модулированный луч подготовлен и сконцентрирован, верховный лорд.

– Огонь!

Мкен следил за Дредноутом по монитору – тот висел на орбите над Багряной линией высоко над бурлящей атмосферой планеты Синего и Красного; сведенные воедино лучи оружия Дредноута теперь пульсировали ярко-голубой энергией. Словно огненный клинок, энергия резко устремилась в атмосферу. Экран разделился на две части, чтобы показать результат выстрела на первой площадке.

Мкен безмолвно молился пророкам о том, чтобы луч был правильно смодулирован, – счетные системы заверили, что очистительный удар не повредит закаленный священный купол, обнаженный раскопками. Но он должен был уничтожить все живое на площадке.

Поверхность светилась под разрушительной мощью Дредноута, но, к облегчению Мкена, священный купол, казалось, уцелел.

– Мы фиксируем ряд сгораний органического вещества, – сообщил офицер связи.

– Сколько? – спросил Мкен.

– Шесть, семь… больше нет.

Мкен вздохнул:

– Огонь по площадке номер два! Уничтожить там всю живую силу!

– Некоторые из них уже спускаются в бункеры.

– Тогда сжечь тех, кого получится! Быстро!

– Для меня большая честь выполнить ваш приказ.

Мкен прикоснулся к рычагу управления летающего кресла:

– Кукнои, вы встали в док?

– Мы на шаттле, верховный лорд, – подтвердил главный исследователь первой площадки. – В его голосе послышалась обвинительная нотка, когда он продолжил: – Я правильно понял – вы атакуете раскопки?

– Им не будет нанесен урон, всего лишь каутеризация. Мы смодулировали луч, чтобы быть уверенными. Кукнои, под моей спускаемой капсулой были туннели. Вы об этом знали?

– Я узнал, только когда их взломали. Под поверхностью есть еще много чего, что мы не нанесли на карту, верховный лорд.

– А под первой площадкой?

– Там есть подземная камера, обнаруженная подповерхностным резонатором. Мы считаем, что там может располагаться большой реликварий. Мы нашли только вход и надеялись вскрыть его, но тут некстати нас оторвали от работы…

– Если бы мы вас не оторвали, можете мне поверить, это сделали бы сангхейли. Они бы порубили вас в мелкую крошку. Они могут каким-то способом проникнуть в камеру сверху, не производя основательных раскопок?

– Там есть вентиляционные ходы, по которым сангхейли могут перемещаться по одному. Мы решили не пользоваться ими… Они не годятся для наших кресел и антигравитационных поясов.

Мкен крякнул:

– Несомненно. И несомненно, что о них знал Усса ‘Кселлус. Они ловкие существа, способны проходить там, где не можем мы. Мы должны отправить туда Стражей и вычистить оттуда всех сангхейли.

Но Мкен знал, что Усса, вероятно, сменил дислокацию. Он должен был найти способ выбраться из древнего сооружения Предтеч и снова нанести удар по сан’шайуум.

Мкен удивился собственным чувствам – в душе он был рад, что Усса выжил, хотя и предпочел бы уничтожить этого сангхейли и не позволять саурианскому командиру и в дальнейшем препятствовать раскопкам.

Да, у Уссы ‘Кселлуса был потенциал. Мкен понимал, что для других сан’шайуум этот сангхейли был всего лишь препятствием и помехой, но он был сан’шайуум, который умел смотреть дальше собственного носа.

Если не уничтожить сангхейли полностью, то, возможно, когда-нибудь, в далеком будущем…

А что касается сангхейли по имени Усса…

«Если Уссу не уничтожат, мы с ним еще встретимся.

Я это чувствую…»

Дредноут

Палуба конференций

Век Единения

Несмотря на статус министра сохранности реликтов, верховный лорд Мкен ‘Шре’а’бен – пророк внутреннего убеждения – всегда немного страшился Палаты решений. От него ожидалось почитание тех, кто прежде предположительно сидел здесь, за длинным, широким прозрачным столом в Дредноуте. Сан’шайуум пользовались собственными креслами, но остальная часть комнаты оставалась такой, какой была при Предтечах. Сам стол, казалось, был испещрен фракталами, динамичными завитками, сцепленными один с другим; они входили и выходили из более крупных форм: трехмерных, двухмерных, снова трехмерных. Это пространство ограничивалось не столько окном, сколько просто прозрачной стеной. Сам центр спиральной Галактики ярко сиял голубым светом, местами пронизанным алыми и фиолетовыми туманностями, вращающимися с невероятными скоростями; эти туманности всегда преобразовывались, всегда были хаотичными, но в то же время, казалось, вечно сохраняли неизменную форму.

«Кто такие были сан’шайуум, чтобы сидеть здесь, в этом корабле? – спрашивал себя Мкен. – Кто такие были сан’шайуум, чтобы сидеть здесь, как стая костнокрылых ракскраджа, которые обитали на задушенных лозами деревьях древнего Джанджур-Кума?»

Но вот они сидели здесь, полные официозного чувства собственной важности, и ждали комиссии по заключению договора с сангхейли.

За столом с Мкеном сидели Квурлом, сан’шайуумский министр относительного примирения, и ГуДжо’н, министр любезного подчинения. Война до недавнего времени не касалась ГуДжо’на, главного дипломата, его работа прежде была синекурой, занятием чисто теоретическим. Теперь же он, не отдавая себе в этом отчета, сплетал в косички одну из своих бородок и раздувался от гордости за свой новый статус. Его новая алая мантия была великолепно расшита золотыми нитями, символизирующими взаимосвязанные звездные системы. На взгляд Мкена, одеяние это было довольно претенциозным. Но он пошевелил тремя пальцами руки в традиционном жесте: «Досточтимые коллеги, давайте начинать», и ГуДжо’н ответил таким же жестом непререкаемости.

Квурлом, пожилой бывший иерарх, был более прагматичен.

– Еще не успели высохнуть чернила на Писании Союза, – начал он, – а уже подают голос отрицатели, сомневающиеся, еретики.

Квурлом был абсолютно серьезен относительно великого странствия, он был настолько искренним верующим, что не стал тратить время и силы на разные ритуалы, как всякие светские персоны, нерелигиозные по своей природе. Он всегда целиком погружался в работу. «Что-то необходимо делать». Квурлом носил белый балахон с платиновой мантией в рубчик и с торчащими из материи пятью шипами; на его балахоне красовался простой рисунок: семь кругов, связанных в круговую цепочку, – семь священных колец.

– До меня доходили слухи о подстрекательстве, – признал Мкен. – Есть сангхейли, которые противятся нашему новому Ковенанту. Но это предсказуемо – волнения, которые случаются там и здесь, в недалеком будущем, скорее всего, стихнут… когда мы покажем им несколько примеров.

– Нет! – Квурлом для вящей убедительности вывернул морщинистую шею. Его бородки сердито затряслись, антигравитационное кресло закачалось. – Не относитесь к этой ереси снисходительно, Внутреннее Убеждение!