Макс Глебов - Оружие возмездия

– Выполняю, – кивнул Юн и исчез с канала связи, переключившись на отдачу распоряжений подчиненным.

Увиденное мне категорически не нравилось. В том, что сеть орбитальных крепостей жаберов моей эскадре не по зубам, я даже не сомневался, но просто развернуться и улететь было бы непростительной глупостью. Чтобы позже вернуться сюда для настоящего штурма, нам требовалось понять, на что способна оборона противника. Если исходить из того, что мы видели в бою у Дельты Треугольника, дальность действия наших дрон-торпед была выше, чем у орудий жаберов, но с их орбитальными крепостями мы никогда раньше дела не имели и утверждать что-либо с полной уверенностью я не мог.

Эсминцы, сопровождавшие разведзонды, приблизились к орбитальным крепостям на расстояние пуска торпед. На борту у них торпедного оружия не было, но противник знать об этом не мог, и я надеялся, что если жаберы располагают чем-то более дальнобойным, чем орудия главного калибра их линкоров, то они это оружие применят. Однако наша провокация успехом не увенчалась – крепости продолжали молчать.

– «Невидимкам» с первого по тридцатый приготовиться к разгону к четвертой планете. Глава Клитч, – обратился я к командиру эскадры кваргов, чудом выжившему в оплавленных обломках своего флагмана в бою у Дельты Треугольника, – выделите пять ваших авианосцев для совместных действий с «Невидимками».

– Выполняю.

– Семи эсминцам из первого дивизиона и линкору «Денвер» сопроводить носители дрон-торпед к рубежу атаки и прикрыть их отход после залпа. Задача эскадры – торпедный удар по трем орбитальным крепостям противника – с семьдесят пятой по семьдесят седьмую.

Флот разделился. Основные силы остались за орбитой шестой планеты, не заходя в зону гравитационного ограничения, а один «Черный Дракон» и семь эсминцев начали сближение с планетой жаберов, эскортируя «Невидимки» и авианосцы. На такую угрозу враг был обязан отреагировать, в этом я не сомневался.

Рассмотреть в деталях, что собой представляют орбитальные крепости жаберов нам так и не удалось. Даже при максимальном сближении с ними сканеры зондов выдавали лишь зыбкую смазанную картинку. Но крепости мы хотя бы видели, а вот поверхность планеты вообще никак не сканировалась.

– Крепости объединяют свои маскировочные поля в общую завесу, через которую наши сканеры не в состоянии пробиться, – доложил Юн Гао, – Боюсь, что когда дойдет до штурма, силовые поля тоже сформируют единый сферический щит над планетой.

– Если все так плохо, то почему же некоторые пленные жаберы согласились работать на нас в обмен на обещания высоких постов в оккупационной администрации после нашей победы? Значит, не так уж они верят в несокрушимость этой обороны, – с сомнением в голосе ответил Фултон, внимательно рассматривая изображение на экране.

– Вскоре мы все узнаем, господа офицеры, – ответил я, наблюдая, как «Невидимки» и авианосцы выходят на рубеж пуска торпед. Если жаберы в состоянии нас чем-то удивить, то это случится именно сейчас.

По изображению на проекционном экране прошла волна ряби. На долю секунды оно смазалось и вновь обрело четкость. Восемь орбитальных крепостей жаберов, ближайших к выходящим на рубеж открытия огня кораблям, окутались багровыми протуберанцами, и секунд через десять над каждой из них сформировался сгусток энергии, напоминающий небольшое, но ярко разгорающееся искусственное солнце. Достигнув нестерпимой яркости, оболочки только что родившихся светил разорвались и провалились внутрь себя, схлопнувшись в точки, и из этих точек к семи эсминцам и «Черному Дракону» рванулись жгуты абсолютного мрака, местами чуть подсвеченного до темно-серого состояния, что делало их различимыми на фоне черноты космоса.

Эсминцы исчезли в ярких вспышках. Ни обломков, ни внутренних взрывов – ничего. Только сферическая волна разлетающихся фотонов. «Денверу» повезло чуть больше, хотя назвать произошедшее везением язык все же не поворачивался. Защитное поле линкора вспыхнуло и мгновенно погасло. Часть энергии вражеского залпа оно смогло погасить, но далеко не всю. Полностью уничтожить «Дракона» залп жаберов не смог, но то, что осталось от линкора боевым кораблем уже называться не могло. От некогда грозной боевой машины остался жалкий оплавленный огрызок едва с четверть ее исходного размера.

– Прекратить атаку! «Невидимкам» и авианосцам немедленно выйти из боя!

Мой приказ опоздал. Носители дрон-торпед уже произвели залп и сейчас ложились на курс расхождения с планетой, а почти девять тысяч торпед рвались к орбитальным крепостям врага, только что с первого выстрела уничтожившим восемь наших кораблей, включая новейший линкор, на превосходство которого над противником все мы возлагали такие надежды.

Противник успел выстрелить еще тринадцать раз, причем теперь огонь вели другие орбитальные крепости – видимо, для перезарядки неизвестного оружия требовалось значительное время. Мы потеряли два авианосца кваргов и одиннадцать «Невидимок», остальным кораблям удалось уйти. А потом три орбитальных крепости накрыла волна наших торпед.

Опасения Юн Гао оказались не напрасными. Сеть крепостей действительно формировала единую стену энергетической защиты. Наверное, если бы торпеды были оснащены боеголовками старого образца, до целей добрались бы считанные единицы. Но сейчас непосредственного контакта с целью от торпеды не требовалось. Одноразовая плазменная пушка отправляла свой заряд в цель с весьма солидной дистанции, так что зенитные орудия и ракеты ближнего радиуса действия во многом теряли совою эффективность в борьбе с торпедами, которые просто не сближались с целью на опасное для себя расстояние.

В течение пятнадцати секунд щит, прикрывавший орбитальные крепости, полыхал непрерывными вспышками принимаемых на себя попаданий плазменных сгустков, а когда последние сполохи огня погасли, стало ясно, что вражеская защита все же не является абсолютной. Две из трех атакованных нами крепостей уцелели. Во всяком случае, их метки оставались на месте, а оценить полученные противником повреждения мы не могли – мешали продолжающие работу маскировочные поля. А вот третьей крепости больше не было. Ее бесформенные обломки и отдельные фрагменты брони и внутренних конструкций сошли с орбиты и частью разлетались по окружающему космосу, а частью валились на планету, захваченные ее гравитацией.

Мы наблюдали за развязкой боя в мрачном молчании. Размен «Черного Дракона» и еще двух десятков кораблей на одну орбитальную крепость противника выглядел удручающе. Оставалось утешать себя тем, что нам хватило осторожности не сунуться к планете всем флотом.