Николай Марчук - Закрытый сектор. Капкан

Внутри заведение больше походило на смесь филиала оружейной палаты с музеем природы. На стенах висело оружие всех времен и народов, вперемешку с охотничьими трофеями. Чего здесь только не было? Бердыши, секиры, алебарды, топоры, пики, протазаны, копья, дротики, мечи, сабли, кинжалы, даже здоровенное турнирное копье. И это только краткий перечень «холодняка», который я смог опознать по своим скудным знаниям истории оружия. Было еще и огнестрельное оружие: аркебузы, мушкеты, короткие мушкетоны, бердыш-ружья, пертиналья, ожига и даже небольшую пушку на стену присобачили.

– Здравствуйте, желаете откушать? – миловидная девушка в богато украшенном голубом платье, расшитом жемчугом и серебряными цацками, встретила меня при входе.

– Было бы не плохо, – отозвался я, только сейчас сообразив, что на мне не совсем подходящая для такого заведения одежда.

– Изволите ознакомиться с меню? – спросила девушка, как бы намекая, мол, ты вначале цены посмотри, а потом уже и по сторонам глазей.

– Зачем? – отмахнулся я. – Целиком доверяю вашему вкусу. Хочу мясо средней прожарки, пару салатиков, мясную нарезку, можно еще рыбки на пару и графинчик чего-нибудь местного на травах, – подмигнул я девушке. – Отдельные кабинеты у вас есть? – спросил я, оглядывая зал, заполненный едва на треть.

– Конечно, давайте я вас провожу на второй этаж, – девушка провела меня к лестнице, которая, описывая длинный полукруг, поднималась вверх.

Второй этаж у них был представлен отдельными кабинетами, одна сторона которых выходила на балкон, откуда можно было смотреть сверху вниз на зал первого этажа. Я выбрал кабинет, в котором одна стена была представлена витражом, смотрящим на улицу.

Ничего так, симпатично, стилизация под старину выглядела вполне правдоподобной. Большой деревянный стол, застланный белоснежной скатертью, украшенной по углам вышивкой золотыми нитками. На одной стене висят головы лося и оленя, на другой стороне, прямо у меня над головой – небольшой кожаный щит, на котором закреплены несколько кинжалов разной длины и формы.

Из интереса все-таки взял в руки меню, чтобы хоть понять, что у них тут и почем. Ага, они тут дореволюционную стилистику и орфографию блюдут.

«Консомэ новее изъ рябчиковъ: волованъ, крокеты, гренки».

«Правенсаль изъ дичи съ трюфелями».

«Греческiй розбивъ съ гариниромъ».

«Стерляди паровыя».

«Жареные индъйки и рябчики».

Ну и много еще чего, что я не смог опознать, к примеру, что такое «маседуаномъ»…

Цены были, конечно, злые, но не так чтобы уж очень. Тем более что я теперь богатей при деньгах, мне сам бог велел питаться исключительно в подобных заведения, платя за ужин столько, сколько раньше получал в месяц. Шучу! Никогда не был транжирой, ну разве что в присутствии красивых девушек и в изрядном подпитии, в таких случаях, во мне просыпались гусарские корни, требовавшие кутить по полной, купая коней в шампанском или, на худой конец, обливая котов пивом.

Принесли нарезку, салаты, какие-то микроскопические пирожки с открытой начинкой, вазочку с черной икрой, корзинку со стопкой золотистых лепешек, от которых еще поднимался пар, и запотевший графин с мутноватой жидкостью, в которой плавала веточка с маленькими цветами белого цвета. Миловидная официантка в длинном белом домотканом платье с красивой красной вышивкой сноровисто сгрузила все это с большого подноса на стол передо мной. Когда она наклонялась к столу, то мой взор как магнитом притягивался к вырезу на платье – красивая упругая грудь.

– Минут через десять принесут горячее, – показав белоснежные зубы, обворожительно улыбнулась мне красавица.

Я улыбнулся в ответ, подумав, что с ней не плохо бы и замутить, все-таки официантки из дорогих кабаков – очень хороший источник информации об истинном положении дел в городе. Почему бы не совместить приятное с полезным? Ладно, поглядим, как дальше будет все складываться, может и выгорит чего-нибудь, хотя, вроде как я на рыжеволосую из банка запал. Вот блин, столько красавиц вокруг, совсем голова не соображает!

Итак, приступим к трапезе!

Все-таки высокие цены в «Охотничьем домики» более чем оправданы, готовили здесь очень и очень вкусно! Мясная нарезка – сплошь деликатесы: сырокопченая оленина, вяленая кабанятина, мясо дичи, нарезанное на тонкие янтарные полоски, и даже медвежатина.

Салаты, лепешки и маленькие пирожки, больше похожие на канапе, умял за считанные минуты, выпив двести граммов настоянного на травах самогона. В оправдание могу сказать, что был очень голоден.

Как и обещали, ровно через десять минут принесли горячее – огромных размеров кусок тушеной оленины на кости, мясо было украшено веточками розмарина и какими-то ягодами синего и красного цвета. На гарнир были тушенные в сметане лисички.

– Ягоды для украшения, или их тоже можно есть? – деловито спросил я у официантки.

– Это ягоды местного можжевельника, – объяснила девушка. – Вы их вилочкой аккуратно раздавите, а потом накалывайте мясо, сок ягод хорошо дополнит вкус оленины.

– Огромное спасибо!

– Рыбу подавать? – спросила девушка.

– Конечно! Минут через двадцать можете подавать.

– У вас отменный аппетит, – заметила официантка. – Недавно в нашем мире и, наверное, попали сюда из-за онкологии? – предположила девушка.

– Да вам не официанткой надо быть, а в полиции служить, – похвалил я ум девушки. – В меню написано, что в вашем заведении играет живая музыка, чего же так тихо?

– Обычно музыканты играют немного позже, ближе к часам семи-восьми, у нас как раз собирается полный зал. Но если хотите, я могу пригласить одного парнишку, он прекрасно поет и играет на гитаре.

– Ну, а почему бы и нет. Запускайте вашего менестреля.

Перед тем как выйти, девушка одарила меня обворожительной и, как мне показалось, многозначительной улыбкой.

Внизу на первом этаже было обустроено два небольших подиума для музыкантов. На один из них, как раз напротив моего балкона, вышел штурмовик из «Звездных войн» с гитарой в руках. Штурмовик, а вернее, человек в костюме штурмовика, уселся на высокий, барный стул, несколько раз коснулся струн, подкрутил колки и запел неожиданно красивым голосом:

Голос у певца был сильный и звонкий, с приятной хрипотцой… и знакомый! Где-то я этого гитариста уже слышал. Покопавшись немного в памяти, вспомнил об одном матросе по фамилии Лошкин; он проходил у меня по одному делу, вначале подозреваемым, а потом уже свидетелем.