Gregory Raikhman - Черные гремлины. История о гремлинах с железного острова

Захотелось спать. Мое дыхание замедлилось.

– Не засыпай! Не засыпай! – встряхнула меня Ари-Ару, и я постарался взбодриться. Вскоре она сбилась с дыхания, и мы начали снижаться. Я понял, что она устала. Ари-Ару поправилась совсем недавно.

Я открыл глаза. Мы летели над горящим островом. Горизонт пылал, заполненный черными флагами, с которых скалились серебряные черепа. Пираты отбивались неровными разношерстными кучками, атакующие наступали ровными уверенными клиньями. Словно черный гвоздь вбивали в серую пятнистую доску. Изредка со стороны черных прилетали тяжелые ядра и дробили строения скайдла и корабли пиратов. Один из барабанов лопнул, разрушенный выстрелами огромных рогаток, и ритм острова сбился.

– Не спи! Не спи! – повторяла Ари-Ару. Я очень хотел ее послушаться.

Пираты бежали со скайдла. С противоположного берега отплывали корабли, один за другим, спасаясь с горящего острова. Мы летели к пристани. Глаза слезились, но на одной из серых обшивок я разглядел надпись «Огл». Полет Ари-Ару стал неуверенным, мы начали двигаться рывками и вскоре резко пошли вниз.

Мы приземлились у пристани, рухнув в груду грязных мешков. Здесь тоже шел бой. Пираты дрались за места на оставшихся кораблях. Ари-Ару разорвала когтями мешок, в котором оказалась куча белого, лишенного запаха порошка, и перевязала мою рану. Она перекинула меня за спину и привязала к себе, а потом мы начали прорываться к лодкам.

Ари-Ару всегда была сильной, но сейчас даже Раг-Баг не сравнился бы с ней. Она разбрасывала гремлинов перед собой, словно они были плюшевыми, а когда пираты поняли, что лучше не становиться на пути Ари-Ару, она забрала маленькую лодку с парой весел и разорвала сдерживающую эту лодку веревку.

Я стоял на пятнадцатом балконе железного острова. Все вокруг затопило белое море. От него шел едкий пар, а вздох спустя белая вода забулькала. В воздух поднимались бесформенные переливчатые пузыри, они лопались, разбрызгивая едкую кислоту, и в местах, куда падали мутные капли, шерсть выпадала, а кожа краснела и жглась. Сильный ветер дул то влево, то вправо, стараясь скинуть меня с платформы в булькающий яд.

Я сжался, чтобы не упасть. Кто-то звал меня. Я обернулся и увидел Бип-Бопа на краю платформы. Его морда изменилась, и он превратился в Хек-Хака.

– Я говорил, надо было украсть корабль! Раньше не крал, а теперь украл!

Мне нечего было сказать. Тогда Хек-Хак надел маску с ухмыляющимся серебряным черепом, обернулся черным гремлином и воткнул мне копье в живот. Я почему-то не мог двигаться, и лезвие вонзалось в живот снова и снова. Это было очень больно.

– Лак-Лик, проснись! Не спи!

Черный гремлин пропал, а море перестало бурлить. На этот раз я оказался в раскаленных подземельях железного острова, и в конце коридора было видно коробку с плюшевыми шестеренками. Я побежал к ней, но устал уже на третьем шаге, а потом мои лапы пригорели к полу и задымились. Они тлели и искрились, пока пламя не охватило меня целиком. Я закричал.

– Лак-Лик, очнись! Просыпайся!

Море исчезло. Вместо него до самого горизонта простиралась суша из серого оплавленного материала. Небо покраснело, забрезжил рассвет. Я искал, где спрятаться, но равнина была плоской, без единого холмика. Над горизонтом поднялась яркая светящаяся голова Оникса.

– Почему ты не боишься меня? – спросил первый пират и выдохнул струю пламени размером с остров. Огонь поглотил меня, я загорелся и ослеп. В ушах застучали барабаны скайдла Борд: БРУМ-БРУМ!!! Кто-то открыл мне пасть и залил огонь прямо в горло.

– Лак-Лик, пожалуйста! Очнись, умоляю…

Я ворочал весла на корабле. Моим напарником был Ког, на его лапах не было перчаток. И кистей тоже не было. Мне пришлось грести за двоих. Кто-то ударил меня палкой по спине. Это была Дырявый Плащ. За спиной появлялись другие пираты: Отвертка, Полосатый Шарфик, Швепс-Швепс и еще три раза Швепс. Они бились и требовали, чтобы я усерднее работал. Я греб, пока не затрещали кости и не завыли растянутые мышцы. Хотелось прыгнуть за борт, в Белое море. Но я продолжал грести, ворочая весло, встречая огненный рассвет и плавясь в брызгах переливчатых пузырей.

Я открыл глаза.

Было темно и сыро. Я вспотел, покрылся мылом и меня трясло. На секунду показалось, что я дома, в норе, но пол почему-то покачивался. Я понял, что плыву в лодке. Верх был закрыт – значит, снаружи пылал день.

Рядом кто-то сопел. Я огляделся. Ари-Ару спала сбоку, укутав меня в мешки и накрыв крылом. Мою рану на животе скрывала окровавленная перевязь. Я стянул ее и ковырнул когтем засохшую корку. Рана воняла. Если не загниет, корка отвалится, а потом шрам зарастет шерстью и его не будет видно. Еще в лодке валялись весла и тазик зефира.

– Лак-Лик, проснись, – пробурчала Ари-Ару во сне. Я прижался к ней и заснул. На этот раз мне не снились кошмары.

После полуночи Ари-Ару выговаривала меня:

– Ты уснул! Я говорила тебе ни в коем случае не засыпать, а ты уснул!

– Прости, – извинился я и чихнул.

– Тебя все еще лихорадит. Ешь. Чем больше съешь, тем быстрее поправишься, – Ари-Ару протянула мне три зефирки. Это все, что у нас осталось.

– Полторы тебе, – сказал я.

– Ешь все!

– Нет.

Тогда она попыталась силой заставить меня съесть зефир, запихнув его в пасть, но я так крепко сжал зубы, что ей пришлось бы сломать мне челюсть. Ари-Ару десять минут бесилась, а потом мы съели по полторы зефирки. Она отвернулась от меня и дулась целых полчаса, но потом любопытство взяло верх, и Ари-Ару засыпала меня вопросами, пытаясь узнать, что же произошло, как мы оказались на том острове, откуда все эти разноцветные гремлины и так далее.

Я рассказал ей почти все, умолчав о некоторых вещах. Я не хотел расстраивать Ари-Ару смертями незнакомых ей гремлинов. Она слушала, как завороженная, ее хвост ходил ходуном, а кисточки на ушах иногда подрагивали. Когда я замолчал, она обняла меня и лизнула в щеку, и сказала, что никогда меня не бросит, даже если я превращусь в плюшевую шестеренку некрасивого цвета. А я ничего не говорил, потому что горло пересохло после долгого рассказа и очень хотелось спать.

Мы плыли вдвоем в маленькой лодке посредине Белого моря, и до самого горизонта не было ничего, кроме воды. Я разглядывал Ари-Ару, а она молчала и украдкой на меня поглядывала, краснея.

– Можно потрогать? – спросил я, показав лапой на ее крылья.

– Да, – она смутилась и раскрыла правое крыло. На ощупь оно было очень мягким, теплым и сильным, а пахло потом и быстрым ветром. Ари-Ару пощекотала меня хвостом и захихикала, когда я его поймал. Он тоже стал толще, сильнее и пушистей. Ари-Ару замолчала, и мы оказались совсем рядом. Мысли затуманились, и мне показалось, что я чувствую запах…