Данила Леший - Моё новое тело

– И зажигалочку, пожалуйста.

Когда я прикурил сигарету, сразу запершило в горле, и лёгкие, казалось, готовы были выйти наружу, я громко закашлял. И этот противный вкус табака – моё новорождённое тело не было готово к такому испытанию. Как я раньше курил? И тем более, как я смог к этому пристраститься? Наверное, в этом и есть весь секрет – поначалу кажется, что от такого противного вкуса невозможно получить зависимость.

– Всё в порядке?

– Да… – задумчиво ответил я, на ходу придумывая продолжение, – просто потихоньку отвыкаю от курения. Приходится, как видите, – я провёл рукой по лысой голове.

У моих собеседников на лицах появилось сочувствующее выражение.

– Нормально всё, пожила своё. А вы что такие кислые? – я улыбнулся в надежде развеять обстановку.

– Как же так? Молодая, красивая, а уже…

Конечно, красивая. Я целый день любовался на своё отражение в зеркале – и, честно говоря, сам бы с удовольствием себя отымел, даже не смотря на лысину. Интересно, как живут секс-меньшинства? Всё время себя хотят?

– Бывает такое, – спокойно ответил я и даже не заметил, что уже вполне свободно втягиваю в себя концентрированный яд, – мне всё равно умирать. Ещё парочку сигарет не подкинете, в помощь умирающим?

Даша подошла ко мне, когда я докуривал вторую сигарету, сидя на капоте нашей машины:

– Это что такое?

– Сигарета.

– Я поняла. Что она у тебя во рту делает?

– Это эксперимент переносимости и скорости наступления зависимости. У меня всё равно через неделю новое тело будет, это можно и подпортить чутка.

– Ну-ну, утешай себя.

Я выкинул бычок и принялся открывать водительскую дверь.

– Ты что, ещё и водить собрался? У тебя не то что прав, у тебя даже паспорта нет.

А ведь она права, как-то и не подумал…

– Да что ты, зайка? Я ТЕБЕ дверь открываю. Садитесь, мастер, я буду внимательным вашим учеником ближайшую неделю, – я сделал жест приглашения в машину.

– А ведь ты нисколько не изменился, – радостно сказала она, и мы поехали домой.

– Я не изменился, а что с остальными? Вспоминают меня? – я начал диалог после нескольких минут молчания.

– Ну, твои друзья постоянно интересуются, что с тобой.

– Ты же понимаешь, что они не должны знать о данном инциденте?

– Само собой.

– А ещё кто?

Она немного помолчала, подбирая слова:

– Ну, Звонарёв несколько раз заходил…

– ЧТО?!

– Ну не сердись, он просто заходил, интересовался твоим положением. Он отчитывается за тебя всё-таки.

– Это понятно. Но почему именно он?

– Я не хотела тебе сразу говорить, чтобы ты не отказался от эксперимента…

– Так-так, продолжай.

– Это он мне рассказал о нём.

Дело набрало очень интересный оборот. Я ведь действительно отказался бы от опыта, если бы знал, по чьей наводке я в нём участвовал. Майор Звонарёв, помимо того, что командир моего батальона – очень мерзкий тип. Возможно, у меня такие впечатления о нём сложились со временем из-за того, что он заглядывался на мою жену. Я видел, каким взглядом он на неё смотрит, но каких-то конкретных действий с его стороны ещё не было, насколько я знаю. Он только пытался выставить меня конченым кретином, как бы намекая на то, что я ей такой на хрен не нужен. Он мог бы меня послать служить куда-нибудь на Камчатку, или найти причину уволить меня из Вооружённых Сил… но всегда понимал, какая может быть реакция у моей жены, поэтому сохраняет с ней дружеские отношения. Но не со мной.

– Конечно! Может, это даже он устроил моё волшебное превращение.

– Не говори глупостей.

– Ладно, забыли. Я по-прежнему тебе во всём верю, но всё-таки хочу как-нибудь с ним встретиться, в этом обличии, чтоб он не знал, кто я на самом деле. Может быть, я действительно накручиваю себе, и он не так уж и плох.

Далее всю дорогу до дома мы молчали, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами. Я всё время думал о своём неловком положении, которое нужно как-то пережить, задумчиво глядя в окно и нервно стуча пальцами по раме. Со мной всё понятно – в отличие от жены, я только с утра узнал о результате эксперимента, да и к тому же испытываю его на собственной шкуре, буквально. Но и у неё тоже был мрачный пустой взгляд, хотя с её точки зрения мы не виделись семь месяцев. Наверное, вся эта радость от встречи – не более, чем примитивная показуха, что очень похоже на неё – она всегда таким образом поддерживает мой дух. Если бы она вдруг внезапно стала мужиком, я бы уже готовил план побега. Она же, наоборот – настояла на том, чтобы я пока что побыл с ней, пусть и в таком виде. Из-за этого я напрочь отсекал мысль о том, что у неё что-то было со Звонарёвым, и даже не думал об этом. Да, стал женщиной, но всё равно никак не могу их понять…

Утром я проснулся в своей кровати в обнимку с женой, откуда не хотел уходить, просто смотря на то, как она спит. Думал о том, что когда она проснётся – мы вместе посмеёмся над нелепым сном о том, как я пытался вылечиться от рака лёгких. Я доживаю свои последние дни, сегодня надо идти в лабораторию, чтобы принять участие в каком-то непонятном эксперименте…

Эксперимент! Я чуть не закричал, когда посмотрел на свою руку и понял, что это был вовсе не сон. Это всё на самом деле происходит со мной сейчас! Хотя возможно, та часть, где я от безысходности хотел застрелиться, и в нерешительности то засовывал пистолет себе в рот, то вынимал его – действительно была сном, к тому же, про который Зигмунд Фрейд наверняка сказал бы что-нибудь интересное…

– Витя, ложись обратно. Ты вчера ещё должен был привыкнуть – раздался сонный голос из-под одеяла после того, как я резко вскочил с кровати.

– Ничего, что ты с бабой ночь провела?

Она открыла глаза, сделала громкий выдох, и через несколько мгновений раздумий всё-таки ответила:

– Ничего. Я сплю.

Ну и как тут не курить? Уж лучше действительно сдохнуть от рака лёгких, чем проходить через всё это. По крайней мере, за пока что короткий срок пребывания в данном организме я понял одно: курение – потребность больше психологическая, чем физиологическая, со временем закладывающаяся чуть ли не на уровне подсознания. Мне нужно было пятнадцать лет курить и сменить пол, чтобы понять это.

Я сидел на подоконнике, в одной руке держа сигарету, в другой – кружку кофе, когда она вошла на кухню:

– Ну и чего грустим, лысая?

– Это типа шутка такая?

– Сейчас покажу тебе, сколько плюсов. Надо только тебе хотя бы брови нарисовать, и пойдём гулять как подружки.

Рисовать брови… куда катится моя жизнь? Всегда ненавидел эту привычку некоторых женщин – сначала выщипывать их, чтоб потом нарисовать. Неужели им кажется, что этот рисунок выглядит лучше, чем настоящие брови? Но в моём случае всё понятно: нужны не только брови, но и даже… парик? Мне и самому не очень хотелось походить на Агента-47 в юбке.