Освальд Хольмгрен - Принцип противодействия

Территория США, штат Нью-Йорк, 2057 год.

Запах краски стоял во всем помещении, и работа ротационных машин заглушала голоса. Типография никогда не подводила своих заказчиков, и все газеты выпускались в срок. Он был весьма удивлен количеством тиража еженедельника «Карантин Телеграфс», будучи уверенным, что эту газету читают неохотно. Он не мог сказать, что стоял у истоков редакции и был причиной ее прогрессивного развития, но начальство не переставало его расхваливать. На деле же ему отдавалась только одна колонка в еженедельнике, да и то не всегда он мог ее получить. Внештатных работников здесь не чествовали.

В этот жаркий летний месяц начинающий журналист должен был работать не покладая рук, чтобы добиться стабильной работы внештатным сотрудником и не оказаться на перепутье, когда придет время альма-матер расставаться с ним. Тем не менее, он решился рискнуть тем немногим, что у него было, и отправиться в совершенно другой штат, где можно было раздобыть неплохой материал. Конечно, этот неплохой материал был только отговоркой, но журналист не мог раскрыться перед начальством, иначе поездка не состоялась бы. Редактор «Карантин Телеграфс» ждал его в типографии, загруженный работой и недовольный тем, что нужно тратить время на очередного внештатного работника.

В типографии на присутствие постороннего практически не обращали внимания – если он здесь, значит, его пропустили – весь немалочисленный штат был занят своей работой. Журналист отирался по всем помещениям в поисках своего начальника, но под конец путешествия уже не был уверен, что застанет его здесь. Он знал редактора еженедельника только по фотографии на стенде в холле редакции и по скупым рассказам других сотрудников. Ему обещали, что он просто не сможет не отыскать начальника, ибо он слишком высок, чтобы его не заметить. Когда журналист уже отчаялся найти его, один из работников типографии, крайне недовольный его бесцельными прогулками по шумному корпусу, спровадил его в другое помещение. Там и оказался редактор.

Мужчина и вправду оказался высок, безупречно одет, как подобает представителю начальствующего состава, и весьма бодр на вид. Он оценивающе оглядел журналиста-внештатника и заметил его не очень дорогой, но хорошо сидящий костюм. Разговаривать, стоя у ротационных машин, было крайне неудобно, журналист даже не сразу расслышал, что начальник зовет его на выход. Редактор проводил своего подчиненного через запасной выход в грязный дворик, куда еле-еле проникало солнце и где воздух был в разы гаже, чем около помойки.

– Мне уже сказали, что вы собираетесь выехать за пределы Зоны, – сказал редактор, тщательно пригладив волосы на затылке. – Дело, конечно, ваше, но работу вы обязаны сделать, иначе рассчитывать вам будет не на что.

– Я понимаю, – ответил журналист на удивление ровным и бесстрастным голосом. Собеседник, видимо, оценил его умение держать эмоции в узде.

– Хорошо, что понимаете. Вы говорили, что привезете из Теннеси хороший материал, да?

– Все верно.

– Если он действительно хороший, то работа вам зачтется, – кивнул редактор. Он все еще с подозрением глядел на подчиненного, и наверняка его удивляла не столько уверенность журналиста, сколько его хладнокровие. Начинающие «рабы» желтой прессы обычно не отличались силой воли и характером, из методов работы отдавая предпочтение наглости.

– Я буду отсутствовать месяц. Поверьте, этот срок окупится, я свое слово держу.

– Так говорит всякий журналист, – отмахнулся от него редактор. – Результаты мы обсудим, когда вы будете иметь на руках реальный материал. Пока он только воображаемый.

Журналист промолчал и даже глазом не моргнул. В словах и интонации редактора читалась скрытая угроза. Возможно, этот человек уже имел опыт работы с молодыми сотрудниками, думающими о себе слишком много, и знал, как поставить их на место или припугнуть. В случае новичка этот маневр не сработал.

– Ладно, через месяц жду вас в редакции, – произнес наконец он. – Не подведите, мистер Уайт.

Редактор напоследок ободряюще похлопал журналиста по плечу, но и это никак не подействовало на того. Мужчина сунул руки в карманы и вернулся в корпус через ту же дверь, из которой вывел их во двор. Уайт позволил теперь себе поморщиться и, задержав дыхание, поспешил покинуть вонючий дворик.

Территория США, штат Мичиган.

Отменная погода. Солнце поднялось высоко, и спрятаться от него не было возможности. Да и нужно ли? Еще немного, и внушающие массивы холодных свинцовых туч поглотят его свет, а затем придет и ледяной ветер, пробирающий до костей.

Город пуст. Вчерашний ураган изорвал линии электропередач, сорвал крыши стареньких домишек и побил автомобили. Ему, конечно, было далеко до Изабели [1] Ураган Изабель – самый мощный и наиболее смертоносный тропический циклон, наблюдавшийся в сезоне 2003 года в бассейне Атлантического океана. , но ущерб он принес неплохой. Мальчик, лет двенадцати с виду, высунулся на улицу в полдень и сделал это неохотно: ветер и тучи его изрядно пугали. Он пробыл всю ночь в школе с другими детьми, ожидая, когда же стихия уйдет, но ее явление уж слишком задержалось. Не дозвонившись до дома, он решил возвращаться, ощущая тревожное покалывание за грудиной и на кончиках пальцев.

Накрутив вокруг шеи шарф, он подтянул его до самого носа и отправился вниз по улице. И без таких бедствий город был пустоват, а теперь и вовсе казался заброшенным. Пока мальчик, ускоряя шаг и изредка поглядывал на небо, шел домой, ему встретился всего лишь один старик да грязная дворовая собака, жалобно глядевшая ему прямо в глаза.

Он неплохо ориентировался в городе и знал, что стихия, разрушив все в этом районе, не достала их дома. Но это его не волновало. Ураган шел на север, в совершенно противоположную сторону. Как раз туда, где работали надоедливые соседи из дома напротив. Как раз туда, где работал и его отец.

Живя столько лет под одной крышей с ним, мальчик не видел ничего хорошего. Только то, что он постоянно срывался по каждому сколько-нибудь значительному, по его представлению, поводу и кричал на первого попавшегося. Типичная ситуация, как ни посмотри, впрочем, какое мальчику было до этого дело? Он знал, что отцу ничего не втолковать, а физической силы ему просто не хватит, чтобы ему противостоять. Возможно, он бы смирился с такой ситуацией, как делают другие, но проблема была куда глубже.