Елена Ворон - Остров сокровищ

– Спасибо вам, мистер Бонс, – заговорил я.

Старый капитан сидел, сгорбившись, и свистел горлом.

– Скажите: гипноз меня в самом деле убил бы?

Он поднял голову и прошелестел:

– Все, что было сразу до и после воздействия… вызвало бы непере… носимость. Тебя бы тошнило… от леса, от запахов… звуков… любого напоминания.

– Спасибо, – повторил я, пытаясь представить, от чего меня спас космолетчик, и не зная, как его отблагодарить.

– Мистер Бонс, – в холл заглянула Шейла; казалось, ее щеки дышат жаром, как только что испеченные булочки, – вас спрашивают по дальней связи. Джим, а тебя хотела видеть миссис Хокинс. Она у себя.

Бонс вскочил на ноги, точно разом выздоровел. Отмахнулся, когда я предложил помощь, и резво зашагал по коридору, а затем вниз, на первый этаж. Аппарат дальней связи у нас возле стойки администратора, и на моей памяти им пользовались едва ли десяток раз.

Холл сиял праздничным фейерверком – это Шейла позаботилась отметить мое возвращение. Сверкающие вихри – алые, фиолетовые, золотые – плясали на стенных экранах, чем-то похожие на стаю освещенных солнцем Птиц. Я задержался, чтобы помочь капитану Бонсу добраться после разговора в номер. Его приступ бодрости вряд ли будет долгим.

Старый космолетчик нырнул под круглый прозрачный козырек, опустился в кресло и нетерпеливо ткнул кнопку связи. Экран осветился, а козырек, под которым укрылся Билли Бонс, потемнел, не позволяя разглядеть снаружи лицо собеседника – я видел лишь смутное темное пятно. Голоса старого капитана и его визави доносились из-под козырька, похожие на журчание бегущей меж камней воды: работала глушилка.

Бонс слушал, что ему говорят, коротко отвечал, снова слушал. Затем произнес длинную фразу, сердито повысив голос, схватился за грудь и, видимо, долго не мог отдышаться – сидел, откинувшись на спинку кресла и запрокинув голову. Дальняя связь стоит немало, и я невольно сочувствовал собеседнику Бонса, которому приходилось ждать. Наконец старик снова подался к экрану.

Его убеждали, просили, чего-то требовали. Слышное мне «журчание» становилось то мягким, то громким и злым; космолетчик явно от чего-то отказывался. Потом, рассердившись, стукнул кулаком по колену, уронил трость, нагнулся ее поднять, и наружу вырвались слова, с которыми не справилась глушилка:

– Нет, Джон. Только не тебе!

Бонс выпрямился, и опять как будто забормотала в камнях вода.

– Нет! – снова рявкнул старый капитан, отключая связь, и вынырнул из-под ставшего прозрачным козырька. В светлых глазах стояла холодная злость. – Бойся навигаторов, Джим, – бросил Бонс, направляясь к лестнице. – Они сумасшедшие.

– Все? – спросил я, соображая, стоит ли предлагать ему помощь; старик шагал твердо, сердито стучал своей тростью.

– Все как один! – воскликнул он. Остановился и буркнул через плечо: – В смысле, RF-навигаторы. Иди к матери, она тебя заждалась, – велел Бонс, когда я двинулся за ним, намереваясь расспросить об этих самых RF-навигаторах. – Ступай.

Прежде он мною так не командовал. Я и ушел.

Мать стояла у стола, на котором золотой грудой лежали ее состриженные волосы. Она улыбнулась, когда я вошел, а у меня сжалось сердце. Какая же она измученная, похудевшая, с седыми прядями в короткой, до плеч, шевелюре. Мать кивнула на разложенное на столе богатство:

– Вот не знаю, что лучше – то ли в косы заплести, то ли в пучок собрать и носить как хвост на затылке. То ли не портить, а отдать мастеру в городе, чтобы сделал шиньон. Как ты считаешь?

– Лучше не портить.

«Не надо было стричь, – добавил я мысленно. – Зачем похоронила меня раньше срока?»

Мать точно услышала.

– Я ощутила, как тебя убили, – сказала она. – Тебя не было в живых, понимаешь? У меня сердце остановилось… – Она осеклась, потому что терпеть не могла жаловаться. – Ладно, я не о том. Ты с Лайной уже разговаривал?

– Нет.

Я постарался не выказать обиды. В поместье Трелони с самой ночи знают, что я вернулся, а Лайна до сих пор не изволила не то что меня навестить – даже слово сказать по ближней связи. Неужели все еще дуется за пощечину, что я дал?

– Поезжай к ней. – Мать вынула из стоящей в углу вазы букет оранжевых лилиан, перевязанный ее собственным золотым локоном. – Подари цветы и помирись.

Я взял тяжелый букет. Яркие лилианы как будто светились каждым изогнутым лепестком.

– А это зачем? – я коснулся локона.

Мать гордо выпрямилась.

– Это – знак, – заявила она, – что я, твоя мать, готова принять в свой дом дочь – твою жену. Так всегда делается.

Я не слышал о таком обычае, и меня взяло сомнение.

– Ты ничего не путаешь?

– Отправляйся, – с непонятным раздражением велела мать. – Не то оглянуться не успеешь, как ее выдадут за другого.

Выйдя из «Адмирала Бенбоу», возле парковочной площадки я наткнулся на Билли Бонса. Старый космолетчик сердито грозил тростью Дракону, который скалил зубы и ворчал, распластавшись под моим скутером. Черный гибкий хвост хлестал по земле.

– Опять ссоришься с Билли? – спросил я кургуара. – Пошел вон.

Дракон задом пополз из-под скутера.

Капитан Бонс повернулся ко мне.

– Этот твой полицейский, – спросил он с хрипами и присвистом, – уже тю-тю?

– Тю-тю, – подтвердил я. – Но с Гарри легко связаться…

– На хрена мне безмозглый Гарри, – перебил Бонс, клокоча горлом. – Мне нужен Данс. К фифе своей собрался? Ну, поезжай, поезжай. – Напоследок погрозив Дракону кулаком, капитан заковылял ко входу в гостиницу.

Кургуар повернулся к нему кормой и поскреб землю задними лапами, выражая космолетчику презрение.

– Невоспитанная тварь, – сказал я и прикусил язык: не принял бы это Бонс на свой счет. Ну так и есть: услышал и что-то забурчал себе под нос.

До чего все стали нервные, пока я отсутствовал…

Поместье Трелони стояло… нет, пожалуй, раскинулось… или еще лучше – громоздилось на берегу Жемчужной лагуны. Красивейшее место было испорчено бездарным архитектором: на обширном участке свели лес, сровняли голубовато-белые дюны и возвели нелепое, кричащее о богатстве своих владельцев сооружение. Как будто собрали по разным планетам несколько дворцов, свалили их в кучу и кое-как скрепили воздушными мостиками и галереями. Разве что парк вокруг интересный: ни одного растения с Энглеланда, только диковинные инопланетные гости. Каприз миссис Трелони, за который бедный (то есть, очень богатый, но порядком затюканный) сквайр расплачивался, кряхтя и сетуя на жизнь.

По широкой дороге я подъезжал к белокаменным воротам. На их высокой арке жил прилипал: не то животное, не то растение, похожее на отвратительный бурый нарост. С той поры, как я видел его в последний раз, прилипал порядком разросся и свесил вниз парочку тонких хвостов – или плетей, если он все-таки растение. Хвосты закручивались штопором и выглядели опасно острыми на концах.