Татьяна Коростышевская - Белладонна

– Это скорее можно объяснить вашими желаниями, мой любезный барон. Даже при машинной ферментации приготовление чая требует гораздо больше времени, чем эта юная леди находится в поместье.

Фабиан рассеянно покачал головой:

– Пожалуй, вы правы… А что именно в ней вызвало ваш интерес, любезный доктор Клумп?

– О, она очаровательная полукровка. Явный джаргамор, о чем говорят форма головы и разрез глаз, но при всем этом – с более светлым оттенком кожи и волос. Интересно, к какой расе принадлежит неджаргаморский родитель юной леди? Расспросите ее при случае, мой дорогой.

– Непременно. Но для начала мне следует предпринять некоторые шаги, чтобы перевести Белладонну с чайной плантации. Мне не хотелось бы, чтобы наша принцесса жила в столь суровых условиях.

– Поговорите с матушкой, – серьезно ответил доктор. – На западе расположена еще одна чайная плантация, где автоматоны существенно облегчают труд рабочих. Или же попросите леди Мери нанять еще одну горничную.

Барон слегка покраснел:

– К сожалению, матушка вряд ли пойдет навстречу в этом вопросе. Скорее мой интерес к юной леди вызовет ее недовольство, и… А поговорите-ка с ней вы, доктор! Вам просто необходима новая служанка. К тому же объект межрасовых исследований окажется у вас под рукой.

– Очень здравая мысль, – с готовностью согласился Клумп. – Я обязательно испрошу содействия леди Мери. При первой же возможности.

У Фабиана отлегло от сердца. Он принялся насвистывать мелодию популярной в этом сезоне песенки, мысленно составляя письмо-запрос в наимоднейший шляпный салон столицы.

Герцог Аргайл прибыл в сектор «А» инкогнито. На пропускном пункте его ожидали, и Ярвуду не пришлось проходить досмотр в общем порядке. Дела в столице были закончены. Четыре условных дня ушло на тщательное прочесывание Даун-тауна. Сеть внедренных шпионов, работу над которой тайный агент ее величества вел уже не первый год, поставляла информацию без сбоев. Несколько ниточек, которые, как Ярвуд предполагал, могли в будущем помочь распутать клубок, были зафиксированы. Сам владелец клубка скрывался гораздо выше Даун-тауна, с пользой проводя время в светских салонах, но следы его должны были обнаружиться именно на дне.

Под подозрение попали два инопланетных дипломата – посол Федерации Содружеств – Сим О Ван, которого неоднократно видели в развеселом местечке «Косая Молли», облюбованном для деловых встреч всяким отребьем, и пресловутый маркиз Девентро, о чьих связях с тортугскими пиратами лорду Ярвуду было давно известно.

Оба джентльмена оставались в столице под неусыпным наблюдением обученной команды шпиков, а Ярвуд решил отправиться в поместье ее величества с тем, чтобы на месте организовать охрану.

В Моубрей-холл было решено не заезжать. За Фабианом присматривает мистер Смитт, значит, можно быть уверенным, что племянник не получит никакого алкоголя. Фабиан так стремился к саморазрушению после скандальной истории с помолвкой, что небольшие каникулы на природе были ему просто необходимы.

На пропускном пункте Ярвуд оставил багаж (впрочем, довольно скромный), который должен был отправиться вслед за ним грузовым транспортом, а сам налегке продолжил путешествие верхом.

Ключи от силовых полей – стопка пластиковых карт – вполне помещались в кармане сюртука, а больше ему на сегодня ничего не требовалось. Ну разве что коммуникатор, с которым герцог в последнее время не расставался даже во сне.

Закрепив комм на запястье, Ярвуд поправил отвороты перчаток и тронул поводья лошади. Дорогу он знал прекрасно.

Вечерело. Закатное солнце окрашивало вересковые холмы призрачным лиловым светом. Грунтовая дорога, узенькая, почти тропинка, петляла, спускаясь к пологому берегу речушки. Здесь проходила граница владений Моубреев и начинались земли ее величества.

Давным-давно, будучи еще желторотыми юнцами, Ярвуд с Фабианом любили здесь бывать, презрев все запреты взрослых. Места слыли опасными, в полулиге к западу начинались территории, менее подвергнутые терраформированию. Там можно было встретить еще оставшихся исконных блоссомских хищников или угодить в зыбучие пески, куда более опасные.

Но мальчишкам все было нипочем. Они с восторгом исследовали запретные территории, принося с собой в поместье добычу – выбеленные временем кости животных, дивные цветы с дурманящим ароматом или куски прозрачного на солнце сланца.

Их наказывали. О, какие кары придумывала для них леди Мери, строгая матушка Фабиана! Ярвуду всегда доставалось больше. Он был старшим, четыре года разницы – не шутка. К тому же леди Мери была твердо уверена, что инициатор проказ ее сводный брат, а вовсе не ангелоподобный птенчик Фабиан.

Ярвуд никогда не спорил. Со спокойным достоинством он принимал любое наказание. Остаться без обеда? Пожалуйста! Голодовки развивают стойкость. Ночь в темном чулане без единого лучика света? Сколько угодно! Он может провести тут хоть условный месяц.

– Опасная кровь, – качала изящной головкой леди Мери. – Это у него от матери. Бедный ребенок…

«Бедный ребенок» отвечал ей презрительным взглядом прозрачно-серых глаз из-под изломанных густых бровей. Он действительно пошел в мать, но вовсе не темпераментом, а внешностью. Темноволосый, узколицый, с длинным подбородком и твердой линией губ. По сравнению с кудрявым порывистым Фабианом, чьи голубые глаза взирали на мир с наивным удивлением, он выглядел сущим чертенком.

Герцог Моубрей обзавелся наследником мужского пола довольно поздно. Долгое время его вполне устраивало, что по майорату все движимое и недвижимое имущество в случае его смерти перейдет к дочери, поэтому, овдовев, он не стремился вступить в новый брак.

Герцог посвятил жизнь научным исследованиям в колониях, лишь время от времени наведываясь на Блоссом. Крошка Мери осталась под присмотром гувернанток и домашних учителей и чаяниям родителя соответствовала, демонстрируя окружающим недюжинное здравомыслие и неженскую деловую хватку. Поэтому во владение поместьем Моубреев вступила сразу после своей свадьбы, сохранив, впрочем, девичью фамилию.

Предосторожность оказалась нелишней: отец Фабиана, блистательный офицер Карстон, приписанный ее величеством к дипломатическому корпусу Сиереи, был беден как церковная мышь и кроме великолепной родословной похвастаться ничем не мог. Ну разве что внешностью. Идеальный, просто-таки эталонный блоссомец – великолепный наездник, спортсмен и гуляка.

Благоразумия леди Мери хватило ненадолго, Карстон очаровал ее в считаные дни. Они поженились тайно и бесконечных полгода, до отбытия молодого супруга на Сиерею, провели в поместье.