Андрей Бондаренко - Мутный Лес

– Стопудово. Без вопросов и даже с удовольствием.

– Молодец, Рыжий. Никаких сомнений, если честно, у меня не было и в помине…. Тек-с. Я сложу в маленький котелок кружки, а ты забирай крышки от котелков, предварительно поместив в них грязные вилки-ложки…. Готов? Тогда, уважаемый коллега, следуй за мной…

От вершины холма – строго на север – вела хорошо-натоптанная тропа. Вела-вела, а метров через сто пятьдесят выводила к роднику.

Наталья вывалила кружки на плоскую моховую кочку, вынула из большого котелка маленький, зачерпнула в одну из посудин родниковой воды, достала из кармана штормовки плоский флакон с моющим средством, две тряпочки и, протянув одну из них Назарову, велела:

– Намыливай ложки-вилки. Только тщательно и усердно, без дураков и халтуры.

– А ты, оказывается, мышка запасливая, – принимаясь за работу, одобрил Пашка.

– Как и полагается будущему буровому мастеру. В полном соответствии с его типовыми должностными обязанностями.

– Молодец. Настоящая отличница…. Слушай, Птичка, поможешь мне в одном важном деле?

– Помогу. Если, конечно, смогу. Излагай.

– Давай, я за тобой немного поухаживаю, а?

– Это, извини, в каком же смысле? – насторожилась девушка.

– В самом прямом. Сделаем вид, что между нами разгорается жаркая и страстная любовь-морковь…

– Чтобы ветреная Лизавета, приревновав, забыла про импозантного и сексапильного начальника метеостанции?

– Ага, – смущённо вздохнул Назаров. – Именно для этого. Чтобы позабыла.

– Дурак ты, Рыжий. И, что характерно, не лечишься. Только и горазд, что пиво, меры не зная, хлебать.

Натка аккуратно поставила намыленный котелок на кусок базальта, выпрямилась, примерилась, от души вмазала по чёрному боку безвинной посудины носком резинового сапога, развернулась и, не оборачиваясь, торопливо зашагала к вершине холма.

– Бам-м-м! – улетая в высокие кусты голубики, насмешливо пропел котелок.

– Нехорошо, ёлочки зелёные, получилось, – досадливо шмыгнув носом, пробормотал Пашка. – Теперь, ясен пень, придётся мыть посуду в одиночку…

Коротко попрощавшись с зырянами, успешно спилившими своего Идола, путешественники двинулись на северо-запад.

– Не забудьте, однако, вернуться, – проворчал им вслед старый Вогул. – Искатели приключений.

– Аномальщики хреновы, – презрительно сплюнув под ноги, добавил темнолицый Никша.

Когда отряд спустился с холма, под подошвами резиновых сапог вновь противно зачавкало.

– Очередное северное болотце, – показательно-весёлым голосом известил Назаров. – Ух, ты, сколько цветущей морошки! Посмотри, Птичка, направо. Прямо-таки, белый пушистый ковёр…. Правда, красиво?

Лишь хмурое молчанье было ему ответом.

– Нехорошо, конечно, получилось, – покаянно заканючил Пашка. – Отвратительно, глупо и невежливо. Это я, не подумавши, брякнул. Сдуру. Заканчивай дуться…. Ну, прости меня, добрая и милая Птичка, пожалуйста. А?

– Хорошо, я попробую, – покладисто пообещала девушка. – Шагай, Рыжий, шагай. Не спи, родное сердце…. Говоришь, ковёр из цветущей морошки? Разве же это ковёр? Так, ерунда несерьёзная. Вот, на моей Родине, на Чукотке, морошки – в разы больше. Там сейчас вся бескрайняя тундра стоит белым бела…

Через два часа хвойный болотистый лес неожиданно расступился в стороны.

– Ни фига же себе! – восхитился Пашка. – Натуральная картина маслом под условным названием: – «Не ждали, дурилки картонные? Тем не менее, получите сюрприз. И расписаться в получении не забудьте…». Как оно тебе, Птичка?

– Не подлизывайся, Рыжий, – недоверчиво хмыкнула Наталья. – Разговорчивым таким стал, это что-то: – «Ой, Птичка, посмотри, какие симпатичные белые цветочки. Ой, какой необычный и прекрасный пейзажик…». Тьфу, да и только. Дипломат выискался…. А картинка, тем не менее, достойная. Спорить не буду. Неожиданная и заслуживающая уважения…

На пышных зелёных мхах, слегка разбавленных светлыми корзинками цветущей морошки, лежали толстые, абсолютно-белые стволы деревьев, размещённые по гигантским окружностям и направленные – своими вывороченными корневищами – в сторону единого, невидимого невооружённым глазом, центра.

Отряд остановился, путники собрались-скучковались возле разлапистого, неправдоподобно-белоснежного соснового корня-выворотня.

– Когда-то, примерно сто пятьдесят-шестьдесят лет тому назад, здесь упал метеорит, – приступил к пояснениям Сергей. – Нет, конечно же, не такой большой, как на Подкаменной Тунгуске, в десятки раз меньше. Но тоже натворил всяких нехороших дел: ударной волной весь здешний лес выворотило с корнями, поубивало всякую живность, реки и ручьи вынуждены были искать-пробивать новые русла. За прошедшие годы все эти упавшие деревья превратились в идеальное топливо для костров, а животные, птицы, змеи и даже насекомые с тех самых пор эту долину обходят, оползают и облетают стороной.

– Давайте, сходим к центру данного необычного натюрморта, на который указывают стволы упавших деревьев? – предложил белобрысый Женька Петров. – Интересно же….

– Очень интересно! – поддержала брата-близнеца не менее белобрысая Валентина Петрова. – Вполне возможно, что найдём там метеоритные осколки. Говорят, что они стоят прямо-таки бешеных денег. Разбогатеем до неприличия. Ну, или просто, по благородному, сдадим их в клубный музей…. Пошли?

– Опоздали вы, двойняшки, – отрицательно дёрнул щекой Подопригора, отчего его толстый тёмно-фиолетовый шрам неодобрительно задрожал. – В тридцатые годы прошлого века здесь целый летний сезон отработала – по полной программе – научно-исследовательская экспедиция, направленная сюда по личному распоряжению самого товарища Сталина. Вон, слева, в полукилометре, корячится тёмное пятнышко. Видите? Это развалины тех экспедиционных строений.

– Научно-исследовательская экспедиция, искавшая здесь осколки упавшего метеорита? – задумчиво протянула Натка. – Говорите, что в тридцатые годы прошлого века? Интересные, однако, дела…. Надо обязательно подойти к этим развалинам. Лично мне – надо.

– Зачем? – удивился Палыч. – Ну, старый покосившийся барак. Подумаешь. В этих суровых местах такого добра – без счёта. А дело, тем временем, неуклонно двигается к вечеру…

– Мне надо. Очень.

– Птичка не умеет капризничать, – заверил Пашка. – Раз сказала, что надо, значит – надо. Уважим барышню. За мной, соратники!

Старая длинная избушка неумело пряталась в густом неполовозрелом ельнике, метрах в десяти-двенадцати от чёрной приметной базальтовой скалы, чей внешний облик – неуловимо и ненавязчиво – напоминал о существовании в нашем бренном Мире загадочных и таинственных – «Всадников-без-головы».