Роман Буревой - Призвать дракона

– В других книгах пишут иначе, – попытался возразить Валек. – Даже в «Истории Альдоги» нет ничего подобного.

– Это каталог душ, – напомнил Эдгар. – На этих страницах никто не смеет лгать. Лживую фразу просто нельзя записать. Хотя стоило бы попробовать. А что? Вдруг и эта бумага стерпит ложь?

– Так ты откажешься выкликать Тигура? Скажешь королю это в лицо? Или все же согласишься?

Эдгар лишь пожал плечами.

– Я подумаю…

Дорога была ровной, карета покачивалась, Эдгар вновь задремал. В этот раз приснился ему проселок, что петлял среди лесных дубрав севера. Полная смеющихся девиц карета, упряжка из холеных серых лошадей, за ней следовала охрана из рыцарей в прозрачных дорогих доспехах из брони хадха. Впереди кареты скакали двое – седой воин и юноша в лихо заломленном на ухо берете с белым пером. Юноша был необыкновенно красив, золотые кудри его трепал ветер, но в глазах всадника стыла печаль, и губы были плотно сжаты.

Сон этот мелькнул и растаял, вновь Эдгар очутился на зеленой поляне.

– Ну вот, опять! – разозлился Толстый Карл, тут же возникнув перед выкликателем. – Я же ничего не успел рассмотреть в твоем сновидении. Почему ты здесь? Почему не на дороге, спи и наблюдай во сне за свадебным поездом королевской невесты! И я с тобой.

– Я – выкликатель, а не шпион!

– Тогда просыпайся! Ты мне надоел!

Толстый Карл бесцеремонно ткнул Эдгара под ребра, и тот проснулся.

Прежде пеплоед не снился ему каждый раз. Являлся изредка а теперь зачастил. Первый раз во сне Эдгар увидел пеплоеда во время урока Учителя Андрея. К тому времени прошло уже пять или шесть месяцев, как Эдгар ходил в подмастерьях у часовщика. Он многое узнал – о нынешнем ремесле Учителя и о делах иномирья, но с пеплоедом довелось встретиться впервые. Как только открыл он дверь из реальности и ступил на зеленую поляну, как увидел в траве толстого зверька, похожего на клубок серой шерсти.

– Это ты теперь в учениках у Андрея? – спросил зверек человеческим голосом, который, правда, звучал довольно пискляво. Видимо, поэтому для солидности зверек время от времени фыркал и поводил из стороны в сторону черной бусинкой носа.

– Ну, я…

– Отныне ты должен мне приносить самые вкусные сны. Вкусные, как марципан, – зверек облизнулся. – Тогда я стану тебе помогать.

– Как я это сделаю?

– Разве Учитель не рассказывал, как завладеть сном?

– Нет.

– Ну вот, так всегда. Как о помощи просить, так тут же Толстого Карла звать, а как накормить беднягу, так непременно забудут. – Эдгару показалось, что зверек обиженно всхлипнул.

– Как же тебя накормить? – Эдгар наклонился и хотел погладить зверька, но тот проворно отскочил, при этом развел лапки в стороны, и тогда Эд впервые увидел летучие перепонки пеплоеда.

– Не трогай меня! – испуганно заверещал зверек. – Никогда не трогай меня, если я, я сам не позволю!

– Ты что, испугался? – рассмеялся Эдгар.

– С чего ты взял? – Карл громко фыркнул. – Вот еще! С чего мне тебя бояться?! Я просто… Ну, таковы правила, – заявил он с апломбом.

– Так как мне поймать для тебя сон? – примирительно спросил Эдгар.

– На зеленой поляне их полно. Хватаешь самый красивый и несешь мне.

– И ты его съешь?

– Ну да.

– Но тогда человеку больше никогда не приснится его красивый сон.

– Вот глупый! – Карл самодовольно фыркнул.

«Он фырчит, как фырчал ручной ежик Лиды», – вдруг подумал Эд.

– Какой же ты глупый! Людям почти никогда не снятся сны по второму разу.

– Но иногда все же снятся, – настаивал Эдгар. – Мне, к примеру, мама часто снится. Будто мы сидим с ней на берегу озера, а отец…

– Такие сны можно сразу узнать! – перебил нетерпеливо Карл. – Они золотом светятся, их не бери. Бери те, что не повторяются – ярко-зеленые, как сама поляна. Хотя… – Карл мечтательно вздохнул. – Золотые сны – самые вкусные.

В тот раз маленький Эдгар поймал для Карла первый сон – зеленый, как незрелое яблоко, и на вкус – такой же кислый. Карл потом долго кривился и поучал маленького выкликателя, что зеленый цвет – тоже разный. Бывает зеленый – вкусный, от него сразу слюнки текут. А бывает – ядовито-зеленый. Это кошмары, у пеплоедов от них изжога и тошнота.

В тот год зима стояла холодная, снег укрыл белым покрывалом Открытую долину, что случалось раз в пятьдесят лет, а то и реже. Подростки обливали водой горки, катались по замерзшим прудам на санках или на самодельных деревянных коньках со стальными полозьями. Визг и смех стояли над пастбищем близ Альдоги – на снежном поле парни с девушками разъезжали в санях, запряженными лошадьми, а то устраивали гонки – кто шибче проедет отмеченный круг. Торговцы ставили прямо на поле шатры, торговали горячими пирогами и глинтвейном, меховыми рукавицами и шапками, пуховыми шалями и сапожками на меху. Учитель расщедрился, и каждый день отпускал мальчишек кататься на коньках…

Но радость морозной зимы неожиданно сменилась для Эда кошмаром.

Уже в конце цехового праздника сукновалов в Альдогу явился незнакомец, седой странник в длинном темном балахоне, с посохом в узловатой сильной руке. Старик собрал в кружок ребятишек из мастерских и принялся расспрашивать, что они видят в своих снах. «Кто расскажет о самом чудесном сне, тот получит негаснущий камень люмен, что светит холодным синим светом», – пообещал старик. Скрипел снег под ногами, изо рта старика при каждом слове шел пар. В белых завитках пара мелькали то всадники на белых конях, то принцессы в воздушных одеяниях, Эдгар не сразу сообразил, что фигурки эти видит только он.

– Вы из Обители? – спросил Эд таинственного старика.

Тот ничего не ответил, лишь внимательно поглядел на мальчишку.

Ученик Андрея не мог принимать участие в том разговоре, он попросту обязан был уйти в дом. Обязан, да, но…

«Вдруг, – подумал Эдгар, – вдруг Учитель ошибся, и меня все же возьмут в Обитель?! Вдруг этот старик возьмет меня в Обитель?!»

Он будет учиться с избранными, увидит брата Гая, он станет самым лучшим, как обещал Гай!

Ребята загалдели наперебой. Одни говорили, что летают во сне, другие, что дерутся. Девочкам снились куклы. мальчикам – дальние страны за морем. Эдгар рассказал про наглого толстого зверька на зеленой поляне. Старик выслушал внимательно. И отдал камень люмен соседской девчонке, дочери булочника, которой снилась принцесса в розовом платье.

Эдгар при виде такой несправедливости разревелся.

Ему было ужасно стыдно за эти слезы, но он плакал и никак не мог остановиться. Он был уверен, что приз должен был достаться ему. А девчонка вся буквально раздувалась от гордости, она вертела тесемку люмена на пальце перед носом Эда и кричала:

– Камень мой! Мой!