Роман Буревой - Призвать дракона

Во дворе было не лучше – обитатели замка, будто в сказке о спящей княжне, все остались на своих местах, конюхи в конюшнях подле павших лошадей, кухарки и повара – на кухне возле погасшей плиты и корзин со сгнившими овощами и квашней с прокисшим тестом. Князь с княгиней лежали друг подле друга в спальне, будто мирно почивали. Подле изголовья матери стояла колыбель малыша. Заглядывать в нее Эдгар не посмел – внутрь заглянул Валек и зашептал слова, отводящие беду и сразу следом заклятия от летучей хвори. Судя по всему, смерть настигла всех обитателей замка ранним утром.

– Болезни тут ни при чем, – сказал Эдгар. – К счастью или несчастью, ни одна хворь не убивает мгновенно. Кто-то выкликнул души с той стороны, всех разом увел в иномирье. Более сорока человек… Какова же должна быть силища у этого гада!

Он отвернул ворот рубашки хозяина замка, но не для того чтобы нащупать пульс – и так было ясно, что князь умер дней пять назад, то есть как раз тогда, когда Эдгар с Валеком отправились в путь. Выкликатель искал медальон, который носит каждый мейнорец на шее. Но у князя не было медальона, хотя с первого взгляда было видно, что и он, и его жена принадлежали к высокому роду Мейнора. Не было медальона и у его супруги. Их сын еще не носил на шее амулет – его знак привешивали к колыбели, на полу у кроватки выкликатель отыскал обрывок цепочки.

– Уходим! – прошептал Эдгар и попятился, потому что почудилось ему, что в ясный день солнце начало внезапно меркнуть.

Уже повернувшись и шагнув к двери, приметил он на стене нацарапанное наискось и в спешке имя. «Марта». В спальне князя на только что оштукатуренной и украшенной чудесными фресками стене никто просто так не будет царапать надписи. У самого пола чей-то кинжал глубоко вспорол краску и штукатурку, дошел до кирпичной кладки, из острых порезов сложив женское имя. Эдгар ощутил на миг всю ненависть, которую вложил неизвестный в эти пять букв. Значит, между жизнью и смертью было несколько мгновений, которых хватило, чтобы вывести надпись на стене.

Внезапно на башне ударил колокол. Будто не медь загудела, а ветер завыл в горах.

– Колокол мертвых! – ахнул Валек. Ошибся, конечно. Будь это колокол мертвых, не ушли бы оттуда они живыми.

Из замка они бежали быстрее ветра, охрана с лошадьми неслась впереди, Эдгар и Валек сзади в безуспешной попытке догнать конных. Не догнали. Провожатые унеслись галопом, а выкликатель и травник, отдышавшись, сжевали по три листа каменного гостя, запили водой из фляги Эдгара – не отважились пить из ближайших колодцев или ручья, – и пешком отправились назад в Открытую долину.

Только в тот момент до Эдгара дошло, что, отправляясь в путь, он тоже слышал гудение колокола. Очень-очень далеко.

Именно в тот момент князь и вся его семья, весь двор расставались с жизнью.

На рассвете Эдгар, в очередной раз открыв глаза, понял, что силы к нему вернулись. Несколько минут выкликатель лежал, вслушиваясь. Нет, прав Толстый Карл, пожиратель снов, пригрезился мертвый колокол. Страх бьется, гудит в ушах – вот и постилось невероятное. Хватит валяться и думать о немыслимом – пора собираться в путь.

Эдгар вскочил и разбудил Валека, нехитрые пожитки в пять минут затолкали в котомки. На кухне служанка налила им по стакану молока и отрезала по лохматому куску свежего белого хлеба. Хозяйка привела Кайлу проститься с ее спасителями – с выкликателем да лекарем, который ей в рот воздухом дышал и на грудь давил, смерть прогоняя.

Одета девушка была в чистенькое платье из зеленой фланели с желтым узором, голова обернута белым шарфом так, чтобы след от веревки на шее не разглядеть.

– Благодарствую, люди добрые, – она поклонилась низко, шарф соскользнул. Перед глазами Эдгара вдруг очутилась тонкая девичья шея с красной полосой, прикрытая светлыми завитками шелковистых волос.

– Пусть дорога вам под ноги платком мягким стелется, – подсказала хозяйка.

– Пусть дорога стелется… – пролепетала девушка и выпрямилась, как кукла.

В голубых глазах ее стыл тусклый покой без искорки протеста или боли.

– Вашему дому пусть солнце светит ярко, – пожелал Валек. – Чтобы обрядник в свадебный колокол ударил поскорее.

Выкликатель лишь кивнул на прощание, ничего сказать не сумел – так горло сдавило.

И они двинулись в путь. Дорога стелилась желтым платком, как наговаривала Марта.

Но прежде чем выйти за ворота, Эдгар надел на медную цепочку еще одно звонкое серебряное колечко. Еще одна душа, которую он не пустил к реке смерти. С каждым таким колечком выкликатель становится сильнее.

Они вышли на околицу деревни и остановились. Вернее, остановился Эдгар, а Валек на него налетел.

– Ты слышишь? – спросил Эдгар.

– Что?

– Колокол.

Валек прислушался.

– Нет, это ветер… только ветер, – проговорил Валек, но голос его дрогнул.

– Случай с князем Радом помнишь?

Валек кивнул: он знал наизусть рассказ учителя про гибель мейнорской семьи в низинных землях. Но там вообще было многое непонятно: и неведомо откуда взявшиеся северяне, и боевой хадх, хотя хадхи остались только на юге в раздольях великого Свипера, и выпитые души. Единственный уцелевший говорил, что слышал мертвый колокол. Но может быть, он придумал это потом, когда понял, что все родные ушли за реку? Скорее всего, с нападавшими пришел выкликатель, способный звать на ту сторону. Сильный… такой же, как тот, что побывал в замке Монака. Совсем даже не исключено, что пил души один и тот же ловец, хотя между этими двумя случаями разница более десяти лет. Но выкликателей не так много на свете, а такой, что умеет звать души живых в царство мертвых, да еще с полсотни за раз – вообще наверняка один.

Сразу же за деревней дорога ныряла в лес. Было как-то слишком темно на этой дороге, и ветер завывал, и качал кроны. Или все же в самом деле гудел колокол, и значит, кто-то на ту сторону уводил очередную душу?

– Дорога идет на юг к лучевому тракту, каждый шаг удаляет нас от северной границы, – напомнил Эдгар. – Если так страшно, считай шаги.

– Послушай, а там, когда ты на той стороне, – осторожно спросил Валек, – нельзя узнать, что случилось?

– Ты спрашивал это уже раз десять, – отозвался Эдгар, – говорю: пеплоед не знает. С той стороны на эту мало кто заглядывает. Один я такой урод.

По утреннему холодку друзья отшагали часа два, потом крестьянин, что вез на ближайший рынок зеленый лук да редиску, позволил двум путникам посидеть на не слишком загруженной телеге до перекрестка, взяв с них в качестве платы пучок сушеной травы от головной боли, коей маялся уже полгода. Оглядывая западные поля низины, ненаблюдательный путешественник мог бы решить, что край этот процветает. В самом деле, поля были распаханы и засеяны, каменные дома под железными или крышами выглядели добротно, дороги были запружены людьми, сады цвели буйно, обещая осенью яблочно-грушевое изобилие. Какие еще знаки достатка и благополучия требовать от этого края? Можно и не заметить черные обугленные развалины, что возвышались вдали, не увидеть залитое водой поле и автоматически обогнуть огромную ямину на дороге, заполненную водой цвета мутной стали.