Роман Буревой - Призвать дракона

Но Эдгар эти знаки видел и подмечал.

У перекрестка в таверне друзья остановились отобедать. Предвидя поток гостей, спешащих в это время на ярмарку в столицу, хозяин велел работникам сбить из сосновых досок столы да скамьи, чтобы путники могли перекусить в дороге прямо под открытым небом. И не прогадал: у коновязи было не протолкнуться, за новенькими, пахнущими смолой столами сидели человек двадцать и бодро работали ложками, поглощая огненно горячую похлебку со свининой, фасолью и с красным жгучим перцем, который растет только в теплицах.

– Да защитят тебя своды, добрый хозяин! – сказал Эдгар. – А доброта твоя равняется ширине плеч! – не удержался выкликатель от шутки.

– Пусть не обратят на вас внимания небеса! – оскалился в ответ кабатчик.

По темной хламиде, а главное, по цепочке с серебряными кольцами хозяин узнал в путнике выкликателя и тут же согнулся в поклоне, а, распрямившись, повел гостей к крайнему столу. Был хозяин широкоплечим, светловолосым и круглолицым. Судя по сноровке и выправке – в прошлом добрый боец. О чем и шрам на загорелой руке, покрытой светлым пухом, говорил красноречиво.

Когда-то, рассказано в древних книгах, которые видел, но никогда не читал Эдгар, с небес каждый день падал жидкий огонь и выжигал на добрую квадратную лигу все вокруг. Защищались от того огня как умели, закапывались в землю, строили города с медными крышами и медными жалами, уходящими в землю. Но потом огонь стал падать все реже и реже и выжигал земли все меньше и меньше, пока наконец вовсе не перестал буйствовать. Будто неведомый злобный дракон, что живет в облаках, состарился и не смог больше плеваться в людей огнем. Случались летом грозы, молнии били в деревья и крыши, попадали в людей. Но это был уже другой огонь, его называли «храп дракона». Опасность осталась в прошлом, но как встарь люди желали друг другу, чтобы своды защищали надежно от грома с небес и чтобы небесный дракон не выбрал путника своей жертвой.

Эдгар с Валеком двинулись к крайнему столу. Шли не по траве – перепрыгивали с камня на камень, что лежали среди зелени. Ходить по траве как истинный травник Валек считал большим грехом, если можно было топтать мертвое, не касаясь живого. Эдгар же после путешествия по пепельным полям всегда старался ступать только на камни. Тренировался для следующего визита в иномирье.

Хозяин усадил гостей на новенькую скамью в тени огромного дуба.

– Две миски похлебки и две кружки эля. – Валек выложил на стол одну из серебряных монет, полученных от Марты.

Хозяин вновь поклонился и тут же почти бегом устремился в таверну – его ждали другие клиенты – обычные торговцы и крестьяне, ремесленники и лицедеи, что спешили в столицу. За соседним столом обосновалась крестьянская семья: старуха в черном фланелевом платье, женщина, молодая, растрепанная, в серой застиранной кофте и такой же серой широкой юбке, и тучный мужчина, бородатый, в соломенной шляпе и коротких широких портах. Чем может быть опасен этот толстяк, уминающий пухлый белый хлеб с ломтем доброй ветчины? На первый взгляд – ничем.

Но именно такой смирный и милый толстячок может подойти сзади и вонзить под лопатку нож по самую рукоять. Однажды Эдгара уже пытались убить, и было это три года назад. А тогда у него не было еще нынешней силы. Выкликателей многие боятся и многие ненавидят.

– Угощайтесь, дорогие гости! – хозяин, обернувшийся на кухню и обратно почти мгновенно, поставил перед гостями две миски с похлебкой.

Здоровяк лет восемнадцати, судя по соломенным волосам и круглой физиономии, сын хозяина, принес две кружки эля, хлеб, пучок продолговатой бело-розовой редиски и зеленые пупырчатые огурцы. Верно, поблизости стеклянная теплица имеется, раз в это время огурцами гостей потчуют и для похлебки не жалеют перца.

Хозяин высыпал из огромной ладони пригоршню разнокалиберных медяков, зазеленевших и влажных, собранных в спешке с других посетителей, чтобы выдать сдачу выкликателю и его спутнику.

– Ничего боле не надобно, господа путешествующие?

– Разве что добавки! – Валек с удовольствием втянул носом исходящий от миски аромат.

– Это сколько угодно и за счет заведения, – пообещал, расплываясь в волчьей улыбке, хозяин.

Наверняка этот тип брал с гостей плату с расчетом именно на добавку, чтобы наивные путники изумлялись щедрости кабатчика. Впрочем, если похлебка хороша, почти все наверняка требуют вторую поварешку. Видя, что гости ни о чем больше не просят и за стол не приглашают, хозяин отошел, но тут же подозвал к себе сына и приказал следить, чтобы подле выкликателя и его спутника никто больше не садился.

– Отличная похлебка, – заметил Валек.

– Не дурна. Знаешь, в детстве мечтал стать хозяином таверны, чтобы есть от пуза, – признался Эдгар. – Когда перестану ходить на ту сторону, мигом располнею. Потому что чревоугодие всегда кончается огромным пузом. Впрочем, огромным пузом кончается не только чревоугодие. Меня тянет говорить пошлости. Значит, в ближайшее время что-то мерзкое должно случиться.

Оправившись после путешествия в иномирье, выкликатель всякий раз начинал болтать без умолку, и Валек давно приучился эту болтовню терпеть.

– Далеко зашел? – спросил Валек. Он обожал слушать рассказы о той стороне и в мыслях вновь возвращался в иной мир снов и отлетевших душ.

– Не дальше, чем в прошлый раз. До середины цепочки доскакал. Но я и дальше пройду без труда. Сила есть. Камни близко лежат. Главное – заставить душу повернуться вновь лицом к жизни – вот это самое сложное.

– Сколько раз звал?

– Трижды. В четвертый взял под контроль. Душа у нее слабая, но по дороге смерти далеко ушла.

Валек понимающе кивнул. Сам он тоже в прошлом готовился стать выкликателем, по зеленой поляне гулял не раз, по камням дважды скакал не хуже горного козла. Его, кстати, Учитель не меньше хвалил, чем Эдгара. Но во время третьей прогулки Валек прыгнул неудачно, угодил в пепел у самой границы, побежал назад в горящей хламиде и вывалился в дверь. Более на ту сторону он не ходил. Тем, кто двумя ногами в черном пепле стоял, путь в иномирье заказан. Переучился Валек на лекаря-травника. До того как поступить к Андрею в подмастерья, он изучал лекарское мастерство у живущего в Альдоге целителя, будто предчувствовал, что не стать ему ловцом душ. У каждого выкликателя должен быть свой травник, задача лекаря – раненых перевязывать, пока выкликатель их души в иномирье ищет, да самого выкликателя после тяжких трудов отпаивать настоями.

– Плохо, что я оступился, – признался Эдгар. – В последнем прыжке. Последний прыжок – самый коварный. Мнишь, что уже в безопасности – и на тебе, промахнулся.