Дмитрий Игуменцев - Ангел мой. Книга первая. В начале времён. Часть I

Совсем недавно поднявшееся в небо озорное солнце забавно поигрывает лучами на серебристых водосточных трубах. Их так много, даже больше чем музыкальных инструментов в Сафинии. И когда-нибудь они тоже запоют звонко и пронзительно до самых звезд. Яркие, солнечные блики легко проникают в коридор круговых галерей замка и далее, сквозь множество раскрытых дверей в огромный зал. Сила их велика. Они даруют надежду каждому. Но, прежде всего Мие, занявшей место по правую руку от трона короля. Благодатный свет коснулся ее и двух мужчин в центре вычерченного в полу круга. В здешних краях большое значение придается тому, почему ступает человек. В городе есть множество троп исчерченных ажурными письменами. Одни гласят о радости и для прохода открываются во времена празднеств. В других содержится прошение о плодородии, они ведут на поля. В-третьих, печаль, надежда и сила. По ним уходят на войну. Небольшой отряд совсем недавно проследовал на север и на счастье вернулся без потерь по той дороге. Вел их Георгий. Тот самый человек, что стоял сейчас напротив государя. Опытный и искусный, могучий воин, повидавший многое. Года убелили его голову, но не посмели коснуться благородного лица. Теперь он занял место на знаке, сулящем выбор. Король же был меж двух символов. Один гласил: "война, сраженье". Другой же, молвил: "оборона, ожидание".

"Наш последний северный путь отныне закрыт", – начал разговор Георгий: "Теперь даже самый отчаянный караванщик не рискнет отправиться в наши края. Армия его огромна, она на порядок превосходит наше воинство. Они гонят прочь всякого купца следующего северными тропами. Те бегут, в страхе бросая свой товар. Но даже брошенные вещи солдаты не трогают, а беглецов не преследуют"

"Так как зовут они своего главаря?" – спросил король: "Ты видел его?"

– "Разбойники нарекли его песчаным лисом, государь. Воины же зовут повелителем. Примет мало, лицо его, было скрыто темно-синим палантином. Но, несомненно, это Даланддин, больше некому. Безумец, везде и всюду он повторяет древнее предсказание. В его же устах оно звучит как проклятье, грозящее гибелью всему живому. Он также не побоялся начертать роковой знак смерти на своем серебряном щите. Поговаривают, что этот знак ныне он избрал своим гербом. Мечу, Даланддин дал имя Ката – что означает на языке племен пустыни освободитель. Ковали его тайные мастера и среди других сияет он будто посох колдуна бирюзовым цветом. От чего и от кого и самое главное, какие народы он собрался освобождать известно одному только создателю"

– "Что уготовил нам этот выживший из ума человек? Изоляцию от всего мира? Или же он решил собрать силы и смести нас одним взмахом? И что делать нам? Нужно делать выбор. Мы обречем себя на верную гибель, если открыто выступим против него. Но и выжидать в отсутствии караванов мы долго не сможем. Запасов воды в городе только на три месяца. Верно ты сказал Георгий, он трижды безумен. Но ко всему прочему умен и могуч. Он посвященный не только в древние тайны, но и в хитросплетения духовной энергии этого мира.

Строки легенд, кочующие из края в край, передающиеся из поколения в поколение веками. Для себя он назвал их проклятьем, добавив следующее.

Сумасшедший, проклятье Даланддин навлек только на себя. Рок будет преследовать его везде и всюду до тех пор, пока не отречется он от дел своих. А нет, то гибель и забвение будут уготованы некогда прославленному и благородному воину"

Миа, до того внимательно слушавшая диалог, поднялась и заняла место по правую руку от отца. Она выбрала знак обороны.

"Воины Ронхарда нам помогут", – произнесла девушка: "Наши союзники и друзья не оставят нас в беде. Именем короля Заоблачной страны я призову их. У нас много достойных, быстрых и сильных кораблей готовых выступить в поход этой же ночью. Мы возьмем Андалииду, Летящую над облаками и отправимся в Ронхард"

"Верный, королевский фрегат. Лучший и самый надежный из всего флота белоснежных кораблей. Быстрее ее только ветер", – охарактеризовал парусник Георгий.

"Меня радует твоя смелость и решительность, дочка. Но не смею я возлагать на твои плечи столь тяжкое бремя и подвергать тебя риску", – государь приблизился к знаку запрета.

"Но отец, в этом нет ничего опасного", – возразила Миа. Не глядя, она ступила на соседний символ судьбы: "Гроза ведь только на севере. Путь по морям свободен. И к тому же я не хочу великих битв и сражений, что могут случиться из-за меня. Нелегкой будет даже самая славная победа. Я выбрала этот путь ради того человека, что сейчас на востоке. Нельзя оставаться и ждать когда судьба сама найдет меня. Если он направился ко мне, то я тоже должна сделать шаг ему навстречу. Он зовет меня. Мы найдем, друг друга и тогда все будет иначе. Предсказание обернется благом, а не бедой. И тогда наш противник узрит и отвернется от дел своих. А нет, сила наша будет превыше его и восторжествует справедливость"

"Да будет так", – молвил король, перейдя на знак благословения: "До поры, пока ты не вернешься, народ наш будет держать оборону"

"И еще", – продолжил он: "О бесчинствах на севере и о Даланддине матери ни слова. Сердце Розы не должно печалиться более. Она довольно натерпелась от этого человека. Он стал решительней, душа его затянулась черным туманом"

– "Мой государь, я не скажу ни слова, но если государыня спросит, я не смогу солгать. Она ведь посвященная, как и Даланддин. Я все больше склоняюсь к мысли, что все пророчества начертаны древними посвященными"

– "Я знаю. Оттого не требую этого от тебя. Сохраним молчание. Всего лишь"

"Я исполню уговор", – Георгий переместился на печать обещания: "Считаю, наши дела обговорены, я оставлю вас, ваше величество. Меж вами есть еще разговор"

– "Ступай, беседа наша будет долгой. Ее суть ты знаешь наизусть"

"Миа", – на секунду преклонив голову, говорит воин и уходит.

"О чем он, отец?" – вопрошает девушка.