Жанна Пояркова - Отступник

Акира знал оба этих языка, равно удачно используя их, преуспевая в мастерстве намеков и в ремесле политического шантажа. Мало кто из верующих мог понять ход мыслей странных иноземцев, а во время плохого урожая церковь, скрипя зубами, торговала с шуай, и посол оказывался незаменим. Акира многое видел, путешествуя в детстве с занимавшим тот же пост отцом, но мир шуай не становился яснее, хотя вряд ли он готов был об этом кому-либо сообщить. Полукровка показывал только то, что могло вызвать желаемый отклик.

Все, что он имел, Акира воспринимал как инструмент, включая и тело. Акира и сам был инструментом Армады. К тому времени как достижения привели полукровку в школу знати, он многое успел испытать. Добродетель жителей Лурда доставалась только пастырям и близким, а с шуай никто не церемонился, особенно если инородцы оказывались умнее или сильнее большинства верующих. Высокий пост отца позволил Акире поступить в прославленную школу, но другие ученики этому не обрадовались. Для них он был дикарем, угрозой, и каждый стремился это показать.

Переборов их сопротивление с помощью меча и ума, Акира выучил, что человеческая жизнь ничего не стоит, мораль изменяется от народа к народу, а люди по большей части слабы и неумны, поэтому он не испытывал ни малейшего сожаления, манипулируя ими. Акира служил Армаде преданно и беспрекословно – насколько это может делать человек, набитый пеплом. Он не чувствовал влечения ни к чему, кроме оружия и вещей, требующих напряжения ума. Ему нравились сложности.

Практикуясь с клинком, Акира обдумывал последние слова Кари. Что это такое – не быть рабом? В мире шуай человек – раб круга вечного превращения материи, в мире Бога-отца – раб греха или раб бога. Никого из тех, кого встречал посол, нельзя назвать свободным. У Акиры не имелось ни одного желания, которое он не смог бы удовлетворить, оставаясь там, где есть, хотя у него в целом было крайне мало желаний. Восстание – бесцельное перемещение мусора из одного угла в другой. Годар не была глупа, поэтому он вращал в голове двойственные слова: она издевалась над ним и в то же время предлагала встать на ее сторону. Бессмысленное предложение.

Акира завершил упражнения и отправился в покои, чтобы приготовиться к встрече с королем. Посла долго допрашивали после визита в лагерь Годар, отмечая каждую мелочь, но Тристан Четвертый назначил послу отдельную аудиенцию. Обычно король получал сведения от пастырей, к тому же он недолюбливал язычников-шуай. Но бродящие в кабаках и на рынках столицы слухи, откровенно демонизировавшие как «блудницу», так и «четверку» отлученных от церкви наследников, наверняка распаляли любопытство. Что ж, Акире есть чем его развлечь.

Посол тщательно оделся и направился к зданию Совета, к которому примыкал и королевский дворец, в тени огромной статуи Бога-отца смотревшийся достаточно скромно. Вверху проплывали дирижабли, патрулирующие город. На металлизированных корпусах воздушных кораблей были натянуты полотнища с крестом, символом Армады. О значении символа велись богословские дебаты, но пастыри говорили, что это крестовина меча Бога-отца, священного оружия, которым он поражал нечестивцев и освобождал земли. Меча, которым он расколол небо, позволив людям Лурда провалиться вместе с их городами в новый мир, чтобы нести свет веры и там. Именно поэтому верующие мужчины старались быть воинами, как Бог-отец.

Терновник удивлял бледностью, он порывисто ходил туда-сюда, комкая в руках край белого с золотым плаща. В народе короля любили – говорили, он плачет кровавыми слезами, искупая грехи Лурда.

– Вы видели блудницу, посол? Говорят, они превратили Сеану в оплот разврата, где голые женщины бьют в бубны, распаляя бандитов, мужеложцы свободно разгуливают, держась за руки, а порабощенные демонами механики строят проклятые устройства. Невозможно представить, что такая язва разрастается на границе наших земель.

Король выглядел так, словно давно не спал. Запавшие голубые глаза ярко светились, голос срывался на крик.

– Слухи сильно преувеличивают, мой король. – Акира поклонился. – Но ваши опасения имеют под собой почву – лагерь еретиков действительно поражает необычными картинами.

– Не двигайтесь, – приказал Тристан.

Посол подчинился. Король приблизился, положил руки ему на плечи и начал пристально всматриваться в глаза Акиры.

– Как сладка и ужасна свобода, которую она предлагает, свобода демонов, мечущих молнии под небесами… – Лицо Терновника стало устрашающим, его выражение постоянно менялось. – Ее люди делают из себя богов, но разве получится из человека бог? Только сплошная гордыня, изъяны, жажда, похоть, страдание, а значит – демон. И я вижу в ваших мыслях инквизитора. Если самые чистые дети Бога-отца подвергаются влиянию скверны, мы должны действовать как можно скорее. Нельзя ждать ни минуты, посол.

– Разделяю ваше беспокойство. Однако мне известно лишь то, что он носил одежды инквизитора. Это не означает, что он в самом деле один из братьев. – Акиру поразили умения Терновника. – Они могли взять любого из толпы, чтобы досадить Армаде.

Король резко отодвинулся, словно Акира был прокаженным.

– А может, вам понравилось то, что она предлагала? – спросил он, поднимая бровь. – Вам хотелось остаться среди них, посол? Я чувствую ее следы на вас, они везде…

– Я не лучший из сынов Армады, но разнузданность еретиков меня не прельщает.

– На вас горит алое солнце греха. – Терновник начал бормотать и ломать руки, он был не в себе, но статус Акиры не позволял прекратить разговор. – Оно здесь… Здесь.

Палец короля ткнул посла в грудь.

– Все слабы, посол. Поэтому мы должны вырвать ростки, способные стать соблазном.

– Для искривленного ума любая вещь может им стать, – расплывчато ответил Акира.

– Довольно, шуай! Эта философия не приводит к подобающему итогу. Мы идем в зал Совета, где вы расскажете, что происходило около Сеаны. Мне тоже есть что поведать пастырям… И что показать.

Никогда прежде посол не видел короля в таком возбуждении. Тристан крутился и смотрел в небо, как будто ожидал, что Бог-отец появится среди облаков. Он казался надломленным. Внутреннее спокойствие, и без того ему несвойственное, окончательно покинуло короля.

Акира поднял голову – и в этот момент из-за шпилей столицы выплыл гигант, при виде которого захватило дух. Такого дирижабля посол еще не видел, это левиафан кораблей. Сияющий крест на боку металлизированного баллона ласкало солнце, на огромной вытянутой корзине, больше напоминавшей многоэтажную платформу, было написано «Господь воинств». Дула орудий угрожающе торчали по бокам, как будто взрывоопасность пороха существовала лишь в воображении трусов. Корабль внушал ужас своими размерами.