Вера Порет - Дары Богов

– С этим у тебя не будет проблем, Биргит. Сразу после Коронации устроим свадьбу, можно даже в один день. Будет тебе и семья, и дети, – заявил Горн.

Биргит сразу поняла его намерения.

– Ты мне Ксанта сватаешь?

– Ты ему давно нравишься. Если вам суждено быть вместе, очень скоро я получу знак. Уверен, этого знака осталось ждать недолго.

– Я не могу выйти замуж ни за Ксанта, ни за какого-то другого мужчину, – резко возразила она, – потому что я уже замужем.

Горн изменился в лице.

– И кто твой муж? Неужели какой-то мальчик из деревни?

– Да, мальчик из деревни. Называй его, как хочешь, от этого ничего не изменится. Я люблю его, и мы будем вместе.

– Брось, Биргит. Кто видел вашу свадьбу? Была ли она вообще? Наверняка её свидетелями стала кучка деревенских жителей. Это смешно! Тебе никто не поверит. Да кто бы он ни был, он тебе не пара. Готов поспорить, что он никогда не держал в руках меч, и уж точно не владеет магией. У тебя много друзей, Биргит, но есть и враги. Он уязвим, а вместе с ним уязвима ты. Выкинь его из головы. Забудь. Отнесись к этому, как к очередному приключению.

– Прекрати! Мы год прожили как муж и жена, я люблю его и хочу быть с ним. Мне плевать на то, что нашу свадьбу никто не видел! – разозлилась Биргит, – ты можешь говорить, что пожелаешь, это не изменит моего решения.

Горн попытался описать достоинства бессмертного правителя Эилфира, но Биргит лишь усмехнулась и произнесла:

– Всем известно, что власть в руках его советников. Ксант только развлекается и прожигает жизнь.

– Он отменил рабство. Это очень благородно с его стороны.

– И ты считаешь, это его заслуга? Он просто поставил подпись на бумагу, которую я ему подсунула!

– А твой мальчик из деревни? Что он собой представляет? – выкрикнул Горн. – Тебе выпал такой редкий дар, а ты противишься и капризничаешь, как дитя.

– Он художник, его картины прекрасны, и он выращивает овощи, которыми питаются жители деревни. Это намного полезнее того, чем занимается Ксант. А ещё у моего мужа есть сердце, большое доброе сердце и светлая душа. Тот, кого ты мне сватаешь, давным-давно утратил все свои благородные качества.

Горн был в ярости, но взял себя в руки и спокойно произнёс:

– Никому не рассказывай о своём муже, слышишь? Не вздумай проболтаться! Это опасно и для него, и для тебя. Ты рассказывала о своей свадьбе кому-нибудь?

– Да, – ответила Биргит, тоже немного утихомирив свой пыл, – я говорила об этом Лоре, поделилась с ней радостью.

– Больше никому не говори. Лора умеет хранить секреты, но предупреди её, чтобы она не сболтнула лишнего.

– Да, я понимаю, что лучше это пока оставить в тайне.

Продолжать разговор не хотелось. Биргит коротко простилась с магом и перенеслась к себе домой.

Город Елис, провинция Эилфир. Дворец Ксанта

Биргит сказала круглолицему управляющему, что не нужно докладывать хозяину этого дома о её визите, она сама к нему пройдёт, и она хорошо знает дорогу к залу церемоний. Тобо предложил прохладного морса. Она отказалась. Такая услужливость ей была не по душе, но тешила самолюбие бессмертного, иначе он бы давно приструнил своего слугу.

Чтобы попасть в зал церемоний, надо было пересечь передний зал, свернуть за арку в малую гостиную, которая, как и раньше, оставалась полупустой, пройти по длинному узкому коридору с лепниной под потолком, выйти в сад и дойти до массивных дверей толстостенной постройки. Дворец был построен давно, и в таком сооружении раньше, вероятно, располагалась тюрьма или пыточная для нерадивых рабов.

Дневное солнце проникало через большие окна и наполняло зал золотистым светом. Тут по-прежнему было чересчур просторно.

– Здравствуй, Биргит, я ждал тебя, – произнёс Ксант, едва её заприметив.

Она обратилась в тилонку ещё в саду, уж очень ей хотелось проверить, узнает ли её друг. Он узнал, на его лице не было ни тени удивления. А впрочем, не такие явные отличия между её тилонским и вахадоранским обликом: просто другой цвет кожи, глаз, другая форма ушей и чуть глубже голос.

– Здравствуй, друг.

Биргит намеренно называла его другом, чтобы он даже не думал ухаживать за ней. После смерти Падира Ксант попытался сблизиться, но она дала ему понять, что он для неё просто друг, и иные отношения между ними невозможны.

Бессмертный спросил, как её здоровье.

– Отлично, спасибо тебе за это. Горн сказал, что ты мне очень помог, когда я болела.

– Да, если бы не моя магия, только Богам известно, что могло бы произойти, – Ксант наверняка преувеличил значимость своей помощи, дабы произвести на неё впечатление. – Горн рассказал мне о том, что ты оборотень, – он сделал пару шагов ей навстречу. – Биргит, ты очаровательна.

В тёмно-серых брюках и рубахе приглушённого синего цвета она вряд ли выглядела очаровательно, но в её гардеробе не нашлось ничего такого, что подошло бы под обе сущности: ничего ярко-синего, сине-красного, светлосерого или голубого. Ксант уже почти поднёс руку к её щеке, но ей пришлось отвернуться и сделать вид, будто за окном мелькнуло что-то интересное.

– Спасибо за комплимент, – сухо обронила она.

Ксант хотел приобнять её за талию, но Биргит снова ускользнула и уставилась на полотно, занимающее большую часть стены. На нём был изображён вахадоранец в полный рост.

– Этой картины я у тебя не видела, – сказала она.

– Рон полгода назад её закончил. Прекрасная работа, Рон был великим художником.

– Был? Что с ним случилось?

– Он умер пару месяцев назад. Поссорился с кем-то в таверне, какие-то негодяи затащили его на крышу и сбросили вниз. Он свернул шею при падении. Мне об этом хозяин того заведения рассказал. Рон был удивительным человеком, кисти и краски слушались его. Очень жаль, что всё так сложилось. Его работы чудесны, и сколько прекрасных картин он мог бы ещё написать, – вздохнул бессмертный. – Но жизнь продолжается, мёртвых не вернёшь, мы должны жить дальше и думать о будущем, – Ксант пытался подобраться поближе, и, скорее всего, вкладывал в свои слова особый смысл, намекая на то, что Падира уже не вернуть.

– А кто здесь изображён? – спросила Биргит, не спуская глаз с вахадоранца.

– Воин, – ответил Ксант. – Я попросил Рона нарисовать доблестного воина, который принесёт народу благополучие.

– А почему ты не заказал свой собственный портрет? – уж слишком велика была любовь Ксанта к самому себе.

– Я не люблю позировать, это слишком утомительно. В жизни есть занятия куда более интересные.

Биргит снова осмотрела картину. На переднем плане стоял вахадоранец, одетый в богатый чёрный кафтан чуть ниже колен, в его руке был меч с необычным узором на клинке, а красные глаза как будто искали в этом зале свою жертву. На заднем плане высился чёрный вулкан, изрыгающий лаву, а на склонах теснились высохшие деревья с извилистыми узловатыми стволами и голые серые кустарники. У ног воина лежало опрокинутое ведро, вода растеклась, и в ней отразилось сумеречное звёздное небо с тусклым искажённым полумесяцем.