Даниил Аксенов - Вигнолийский замок

Я отправил Воронка вперед, чтобы он не мешался, а сам продолжал бежать к выходу. Голем явно догонял, и уже перед самой лестницей, ведущей наверх, мне осталось только развернуться и принять бой.

Страж яростно атаковал, используя правую руку, усиленную бугристым наростом. Мне пришлось маневрировать в узком коридоре, чтобы не попасть под удар. К счастью, атаки голема оказались довольно стандартными. Если бы не их потрясающая скорость, то, пожалуй, я смог бы завалить бестию, но теперь мне оставалось лишь огрызаться короткими выпадами и отступать.

Лестница с каждым шагом вела меня к спасительному выходу. Если даже голем последует за мной, то окажется вне своей среды обитания и станет не столь опасным.

Дверь наружу открывалась простым нажатием, и я даже не заметил в пылу боя, кто отворил ее: я или Воронок. Мне удалось выскочить из бункера. Я даже успел со злорадством подумать, что пришло мое время и сейчас всыплю стражу по первое число, ведь к сражению на поверхности он явно не приспособлен. Однако голем не стал выходить. Он замер в проходе и стоял там, покачиваясь, пока дверь не закрылась.

Я привалился к ближайшему дереву и отдыхал, тяжело дыша. Воронок снова сел на мое плечо и мягко прикоснулся черным крылом к шлему.

Отдышавшись, я двинулся к лошади, стремясь покинуть Вигнолийский лес как можно быстрее. Здравый смысл требовал анализа случившегося боя, но выводы и так лежали на поверхности. В коридорах бункера мне не хватало защиты, скорости и силы. Без этих вещей вряд ли имеет смысл дергаться и корчить из себя героя. Но меня переполняли планы насчет того, как приобрести столь нужные мне способности или хотя бы компенсировать их чем-то другим.

Никер встретил меня у входа в донжон. Мой друг явно беспокоился за исход предприятия.

– Как всё прошло? – кратко спросил он.

– Могло быть и хуже, но я получил образцы. Скоро их испытаем. Как Антуан?

Мы прошли в зал, где меня уже давно дожидался завтрак. В положении барона есть много приятных сторон. Ты можешь не концентрироваться на бытовых мелочах – они разрешаются сами собой, если правильно наладить процесс.

– Антуану уже лучше, – Никер садиться за стол не стал, а просто ходил вдоль стены, иногда заглядывая в высокие и узкие окна. – О ссоре он толком ничего не может рассказать, все были пьяны, но дело выглядит так, что Праст в своем праве. Наш десятник прикончил его брата без видимых причин. Праст может мстить. Тут или дуэль, или война. Он выбрал войну, зная твою прыть на дуэлях. Никто из соседей его не осудит, ибо все правильно, по Кодексу. Граф уже знает о конфликте, но вмешиваться не будет. Он ведь не любит ни нас, ни Праста. Почему ты не хочешь наладить отношения с графом, Арт?

– В соседстве с Вигнолийским лесом есть и положительное, Никер, – я налил в кубок виноградный сок и взял с блюда булочку. – Статус всех местных баронств не определен из-за того, что никто не хочет помогать нам в борьбе с лесом. То ли мы подчиняемся графу, то ли нет… непонятно. Если я налажу с ним отношения, как ты говоришь, то он потребует с меня вассальную клятву. Этого хотелось бы избежать. Что делает Эмилия?

– Рисует, – скривился Никер. – Работает над сценой своего пленения. Она изобразила себя в виде квадратной лягушки, а нас с тобой – как овальных журавлей, пытающихся съесть лягушку. Предлагаю избавиться от нее как можно скорее.

– Еще есть новости? – я разрезал булочку надвое и положил внутрь кусок мяса так, что получился бутерброд.

– Да. Розалинда прислала план замка Праста и примерный распорядок его дня. Видимо, она совсем утратила надежду вернуть расположение своего бывшего любовника. План так себе, создает лишь общее представление. Но Роза требует большую награду за свои труды.

– Какую именно?

– Большую. Она не уточнила размер. Думаю, что она хочет, чтобы мы ее удачно выдали замуж, если совладаем с Прастом, – Никер с удивлением смотрел на мой бутерброд. – Скажи-ка, Арт, а почему дядюшка Вилли так ненавидит деймолитов?

Бутерброд получился на удивление хороший, его вкус напомнил мне о доме. Хотя я уже скучал не так сильно, как в первые дни моего пребывания в Вигнолийском замке.

– Деймолиты хотят убить нашего дядюшку.

– Но почему, Арт?

Я положил бутерброд на стол. Этот вопрос уже не раз возникал у поэта, который даже не видел дядюшку Вилли вживую. Я всегда уклонялся от прямых ответов.

– А ты как сам думаешь, Никер? Какие у тебя соображения на этот счет?

Поэт перестал ходить вперед-назад, а остановился у стола и красноречиво развел руками.

– Почти не из чего выбирать. Варианты ограничены. Почему дядюшка Вилли помогает нам? Очевидно, у него какие-то разногласия с деймолитами. Возможно, он бунтовщик или ренегат. Будем рассуждать. Деймолиты вторглись к нам много лет назад. Сначала они распространились везде, а потом почему-то ушли в горы.

Мне всегда нравилось в Никере то, что он прислушивался к голосу разума и старался быть последовательным.

– Ты на правильном пути. Но почему они ушли в горы, Никер? – улыбнулся я. – Как ты считаешь?

Поэт пожал плечами.

– Может, люди-маги перехватили инициативу. Ведь деймолиты принесли с собой хилу. Среди нас, людей, сразу появились те, кто способен ее использовать. А может быть, в стане деймолитов наметился раскол. Знаешь, словно бунт против короля и сложившегося порядка. Кто-то всегда хочет больше, чем имеет. Возможно, бунтовщики заключили с людьми союз. Тогда они тайно живут среди нас, как дядюшка Вилли, и поддерживают наших магов. Остальные деймолиты засели в горах, потому что чуют, что проиграют на открытой местности. Но, конечно, они все еще очень сильны. И, разумеется, хотят уничтожить всех бунтовщиков.

– Отличные рассуждения! Поздравляю! Они очень близки к правде! – я продолжал одобрительно улыбаться.

– Да? Я угадал? – радостно переспросил Никер.

– Ты все изложил очень логично, – я быстро закончил с первым бутербродом и принялся сооружать второй.

После завтрака я отправил двух вестовых: к Прасту, по поводу его невесты, и к моему недругу Понци. С последним мне приходилось сталкиваться несколько раз. Тщедушный завистливый человечек, он не производил впечатление великого бойца или полководца, однако был скуп и богат. Понци враждовал с Прастом много лет, и я подумал, что такая стойкая вражда к моему врагу окажется сильнее неприязни ко мне. Короче говоря, я предлагал Понци временный союз и указывал на явную экономическую выгоду: тот мог спокойно грабить земли Листа, пока виконт сидит в замке у Праста и вынашивает планы по уничтожению моей персоны.

Как-то Никер поинтересовался, почему мы поддерживаем хорошие отношения только с одним из соседей. Мой ответ был прост: без земли добряка Карла я кое-как могу обойтись, а остальные баронства – потенциальная цель. Я не собирался дружить с будущими врагами, чтобы потом неожиданно ударить в спину. Такая тактика хороша для крупных феодалов и монархов, которые не заботятся о репутации. Я же выращивал репутацию прямолинейного парня, на слово которого можно положиться и который не предаст. Вперед меня вела мечта, требующая для своей реализации обширные территории, войска, магов, деньги, а также имидж определенного рода. Впрочем, на мои планы влияла не только мечта, но и договор с Вилли, который хранился в шкатулке. Сразу после моего прибытия в Вигнолийский замок дядюшка предложил мне два варианта на выбор. Или я двадцать лет нахожусь в статусе «мальчика принеси-подай», или беру инициативу в свои руки и действую. Второй вариант пришелся мне больше по душе.