Кира Тигрис - Академия четырех стихий. Часть I

– Послушай, не вешай мне не соленую лапшу! – возмутился я, – какие домовые в 21 веке? Какие гоблины? Просто объясни мне, как ты проделала со мной такой фокус?

– Эх, Колтин, – тяжело вздохнула она, подняла с пола темный мокрый плащ и накинула на свои стройные плечи, – если ты хочешь увидеть домового, просто не снимай свое коралловое ожерелье. Именно для этого он его для тебя и сделал. Понял?

Я молча хлопал глазами, уставившись на свои мягкие тапочки, словно ожидая, что они снова станут мокрыми кедами, а Рита скажет, что пошутила, и жизнь пойдет своим чередом. Но вместо этого…

– Сейчас я тебя отсюда выпущу, – она подошла к двери и протерла своим лоскутком замок, тот исчез, словно его тут никогда не было, – ты уйдешь и забудешь все, что здесь произошло, и что я тебе рассказала, словно утренний сон. Договорились?

– Да кто же ты? – я таращился на нее, как на… лося в пижаме, – какие такие домовые? Почему у тебя за спиной крылья?

– Долго объяснять, Колтин, – ответила девчонка и снова подошла ко мне вплотную – явно не к добру, – сейчас ты забудешь все об этой встрече и обо мне. Даже мое имя.

Из кармана своего старого плаща Рита вытащила щепотку какого-то неведомого блестящего песка, мелкого, словно пыль. Он таинственно искрился на ее раскрытой ладони всеми цветами радуги. Я же говорил – не к добру!

– Не двигайся, Ник! – строго сказала она, – я и так опаздываю!

Мой взрывающийся мозг, и без того очень перегруженный за сегодняшний день, кажется, совсем отключился. Я глупо моргал, кое-как пытаясь поддержать разговор:

– А ты покажешь мне, на что крепятся твои крылья?

– Пошел вон!

Она глубоко вздохнула, словно собиралась хорошенько чихнуть, и в этот момент я, не теряя времени, резко схватил ее запястье. Ладонь опрокинулась, и вся подозрительная пыль попала прямо в ее хорошенькое личико. Рита громко чихнула. Ее лазурные глаза потеряли фокус, девчонка удивленно захлопала длинными ресницами и уставилась на меня так, словно впервые увидела:

– Ты… так о чем мы сейчас говорили? – спросила она, хмурясь, словно пытаясь вспомнить что-то важное и никак не могла.

– Ээ… ты обещала мне… показать, как крепятся твои крылья, – пробормотал я, совершенно ни на что не надеясь.

Странно, но Рита, ни секунды не задумываясь, тут же скинула на пол свой мокрый серый плащ. Весьма огромный и старый для школьницы.

– Эй! Полегче! Ничего себе! – моя челюсть едва не отвалилась.

Под ним девчонка больше не была одета в темные джинсы и растянутый мальчишечий свитер. На ней было что-то наподобие спортивного серебристо-белого трико, плотно облегающего ее стройную фигуру. От левого плеча до конца штанины через весь костюм тянулась пара ярко-голубых полос, словно узкие клочки безоблачного неба. На них были написаны какие-то непонятные символы – то ли иероглифы, то ли бренд одежды. На груди была вышита ровными лазурными стежками небольшая птица в полете. При первом рассмотрении – воробей, при втором – синица.

– Ого! Фирменный? – спросил я, пытаясь припомнить, когда и где Рита смогла так эффектно переодеться, – дорогой, наверное?

Между тем, девчонка уже успела расстегнуть ворот своей серебристо-белой сорочки, но, вдруг, одумавшись, застыла в недоумении.

– Мне кажется, – начала она, смерив меня самым подозрительным взглядом, – что мы сейчас говорили совсем не о моих крыльях. Верно?

– Наверно, – покраснел я, моя правая рука по привычке потянулась к шее и тут же наткнулась на коралловое ожерелье, странно, что я его почти не чувствовал, – знаешь, я…

– Тебе лучше уйти, немаг, – строго сказала она, поднимая с пола свой серый плащ во второй раз. Хотя, сейчас это был уже вовсе не плащ… а ярко-голубая мантия в лучших традициях римских легионеров, – уходи, пока не поздно!

Пришлось, нехотя, повиноваться. Впрочем, едва я оказался за пределами кабинета, как тут же развернулся и, прислушиваясь, осторожно прильнул к щелке – благо, дверь теперь невозможно было запереть ни изнутри, ни снаружи – замок отсутствовал.

Маргарита, совершенно не подозревая подвоха, быстро подошла к окну, одним махом отодвинула тяжелую черную штору в сторону, а затем открыла широкую форточку. В класс с соседнего дерева тут же спорхнула маленькая синичка и преспокойно села на выставленную вперед раскрытую ладонь девочки. Дальше случилось то, что окончательно и бесповоротно разрушило все законы физики, которые только я смог усвоить из курса средней школы. Рита сжала ладонь в кулак, и птица пропала, словно ее никогда не существовало.

Затем девчонка подошла к соседней стене, выбрав участок, свободный от химических плакатов и книжных полок. Она вытащила из белого рукава своего костюма что-то очень похожее на кусок обычного мела и… прямо на новенькой, бледно-зеленой штукатурке нарисовала огромный прямоугольник, величиной чуть больше своего роста.

– Я отвечаю! Колтин надежно заперт в кабинете! – донеслось до меня с того конца коридора, это был раздраженный голос Тони, – зачем его отпускать?

– Затем, что завтра из-за него наши отцы снова явятся в школу! Помните историю с проволокой? – отрезал Лекс, – сделаем так, чтобы Колтин сам сюда больше не пришел!

Я прикусил губу: шарканье ног, разлетавшееся по пустому коридору, становилось с каждой секундой громче. Проклятье!

Рита торопливо обернулась вокруг, словно удостоверилась, что никто не смотрит, и пририсовала к своему прямоугольнику… петли и ручку. В следующее мгновение в стене появилась старинная дубовая дверь в самых лучших традициях средневекового замка. Может быть, это все мне только снится? Но ведь в собственном сне можно делать все, что пожелаешь.

Я успел потихоньку пробраться в класс и даже прикрыл за собой дверь, надежно подперев ее мусорным ведром. Мягкие тапочки на моих ногах не издавали ни звука. Неужели мне их, и правда, оставил домовой?

Бесшумно пробираясь между пустых парт, я успел прихватить с одной из них Ритину зеленую шапку с синим бубоном. Маша-растеряша!

Девчонка откинула назад шелковые белокурые волосы, глубоко вздохнула и решительно потянулась к круглой ручке двери, в которую только что материализовался ее рисунок.

– Ты ничего не забыла? – прошептал я ей на ухо, – а шапку? А меня?

Я стоял прямо у нее за спиной, крепко обхватив ее шею так, чтобы девчонка не могла пошевелиться. Огромным мягким бубоном пришлось заткнуть ей рот, дабы она не закричала, и сюда не сбежалась вся школа.

В ответ заложница промычала что-то очень похожее на: «Отпусти меня, идиот!»

– Ага! Думала сбежать и все свалить на меня? – зашептал я, прижимаясь щекой к ее волосам – мы были практически одного роста, – нет уж! Что это ты тут нарисовала?