Питер Бретт - Трон черепов

– Подними глаза, сын Джефа, – сказал Джардир. – Я не встречал человека, который сражался бы с алагай ожесточеннее, чем ты. Если их не удержал ты – не удержал бы никто.

Пар’чин вскинул голову, и его аура вспыхнула благодарностью.

– Все вышло не так уж плохо. Пока они копались в моих мыслях, я заглянул в их. Они намерены вернуться в затерянный город и сделать то, чего не сумели песчаные бури за три тысячелетия. Не знаю, боятся ли они раскрытия новых тайн, которые Анох-Сан еще хранит, или хотят обосрать старинных врагов, но собираются выкопать саркофаги и стереть город начисто.

– Мы должны остановить их любой ценой, – заявил Джардир. – Я не позволю осквернить моих предков.

– Не будь глупцом, – отрезал Арлен. – Лишиться стратегического преимущества ради горстки пыльных трупов?

– Это герои Первой войны, неверный чин, – прорычал Джардир. – Они воплощают честь человечества. Я не отдам их на поругание алагай.

Пар’чин снова сплюнул.

– Сам Каджи приказал бы оставить их.

– О, теперь ты берешь на себя право говорить за Каджи, Пар’чин? – рассмеялся Джардир.

– Я тоже прочел его трактат о военном искусстве, Ахман, – парировал Пар’чин. – «Нет ничего дороже победы» – это слова Каджи, а не мои.

Джардир сжал кулаки.

– Ты, сын Джефа, обращаешься к святому писанию, когда тебе выгодно, и быстро объявляешь его вымыслом, когда нет. – (Корона ярко разгорелась.) – Каджи повелел также, чтобы превыше всех прочих мы почитали кости павших на алагай’шарак и не давали их осквернить.

Пар’чин скрестил руки, и кожные метки зажглись в тон короне.

– Давай скажи, что я ошибаюсь. Скажи, что откажешься от возможности сразиться с демонами и защитишь честь пустых оболочек, чьи души давно ушли одиноким путем.

Джардир как-то раз сказал: «Наши культуры естественным образом оскорбляют одна другую, Пар’чин. Если мы хотим и впредь учиться друг у друга, нам придется подавлять обиды».

Аура сына Джефа была однотонной. Он верил в свою правоту, но не хотел за нее драться.

– Ты не ошибаешься, – признал Джардир, – но ты глупец, если думаешь, что я буду праздно стоять и смотреть, как демоны гадят на кости Каджи.

– Я тебя и не прошу, – покачал головой Пар’чин. – Я прошу, чтобы ты, если до этого дойдет, смотрел, как они оправляются на Исака, Маджи, Мехндинга. Даже на Джардира, если найдут.

– Не найдут, – с облегчением возразил Джардир. – Мой святой предок погребен в Копье Пустыни. Мы можем перенести туда тело Каджи.

Тем не менее перспектива дать алагай осквернить тела великих вождей Эведжаха привела его в ужас. Пусть на кону стояла судьба Ала, он не знал, сумеет ли, став очевидцем подобного, не вмешаться.

– И какого же преимущества добьемся мы этой… жертвой? – горько спросил Джардир.

– Мы не выкрадем Каджи, – ответил сын Джефа. – Первый Шар’Дама Ка еще раз послужит своему народу и станет приманкой в ловушке, которую мы устроим на его гробнице. Анох-Сан огромен. Мы не можем с точностью предсказать, где нанесут удар мозговые демоны, за исключением этой единственной усыпальницы, которая так четко видна в моей памяти. Они идут туда, Ахман. Они направят на нее все силы. А мы их встретим, одетые в плащи-невидимки. Когда они войдут, мы захватим одного, перебьем стольких, скольких сумеем, пока они не оправятся, и скроемся.

Джардир скептически скрестил руки:

– И как мы это осуществим?

– С помощью короны.

Джардир вскинул брови.

– Меточное поле Короны Каджи на полмили отгонит любого демона и даже целое их войско, – сказал Пар’чин.

– Я знаю, – отозвался Джардир. – Это моя корона.

Пар’чин улыбнулся:

– А знаешь ли ты, что можно создать поле на расстоянии? Как пузырь, не пропускающий демонов внутрь, или как Лабиринт…

– …не выпускающий их наружу, – сообразил Джардир. – Если вступить в ближний бой, то…

– …можно запереть их с нами, – подхватил Пар’чин.

Джардир сжал кулак:

– Мы можем уничтожить полководцев Най еще до начала Шарак Ка.

Пар’чин кивнул:

– Но толку от этого будет мало, если их королева отложит и высидит новых.

– Алагай’тинг Ка, – посмотрел на него Джардир. – Мать демонов.

– Именно, – кивнул Пар’чин. – Убьем ее – и окажемся в шаге от победы. Если этого не сделать, они вернутся, пусть даже возвращение затянется еще на три тысячи лет. В конце концов они нас уничтожат.

– А если я не соглашусь с этим планом, Пар’чин? – осведомился Джардир. – Украдешь мою корону и попытаешься справиться в одиночку?

– Наполовину верно, – ответил Арлен. – В новолуние мозговики придут в Анох-Сан, и я буду там – с тобой или без тебя. Если ты не видишь в этом смысла, я в тебе ошибся. Забирай корону, ползи обратно на свой потрясный трон и предоставь Шарак Ка мне.

Джардир скрипнул зубами.

– А копье?

– Копье мое, – сказал Арлен. – Но если ты поклянешься солнцем, что пойдешь со мной, я не колеблясь отдам его тебе и назову это сделкой. Если нет, я возьму его в Недра и лично проткну им сердце королевы демонов.

Джардир долго смотрел на него.

– В этом не будет надобности, Пар’чин. Меня возмущает, когда мне даруют то, что и так мое, но что я за аджин’пал, если отпущу тебя в такое странствие одного? Ты можешь считать Эверама выдумкой, Пар’чин, но Он, должно быть, поистине любит тебя, коль наградил такой отвагой.

Пар’чин улыбнулся:

– Папаша всегда говорил, что вместо ума у меня чаще бывает сума.

Арлен хлопотал в кухне, руки так и мелькали. Повар из него был никудышный, но за годы одиноких странствий он худо-бедно научился варить картофель и жарить мясо с овощами. Огня не разжигал; жар обеспечивали тепловые метки, выгравированные на котелках и сковородках. Они активизировались при касании.

– Помочь? – спросил Джардир.

– Ты – и поможешь? Неужели самопровозглашенный властелин мира хоть раз дотронулся до сырых продуктов?

– Ты знаешь меня хорошо, Пар’чин, – отозвался Джардир, – но не настолько, как думаешь. Разве я не был най’шарумом? Нет черной работы, на которой я не гнул бы спину.

– Тогда нагни спину и накрой на стол.

Знакомое подтрунивание, и Арлен не сознавал, как ему этого не хватало. Так легко вернуться к былым отношениям, стать братьями во всем, кроме имен. Джардир стоял бок о бок с Арленом в его первую ночь в Лабиринте, а в Красии такие узы считались не менее прочными, чем кровные. Да что там – прочнее.

Но Джардир замышлял убить его ради власти. Без злобы, но поступил, как хотел, и даже сейчас Арлен не знал, повторит ли он попытку, выпади ему такая возможность непосредственно в сию минуту… или в будущем. Он присмотрелся к ауре «брата», ища намек на подобное, но ничего не разобрал без магической Тяги, пропущенной через Джардира, и Познания в полноте – вторжения, которое Ахман непременно бы почувствовал и счел оскорблением.